Барри Лонгиер - Враг мой (сборник)
- Кто еще полетит с нами?
- Кое-кто из моих советников по Талман-коваху, а также Леонид Мицак и мой первенец, Тора Кия.
- Зачем?
- Оба понимают вашу роль во всей этой затее. Их задача - оказать вам помощь.
- А какова ваша задача, Тора Соам?
- Давать советы нашим парламентерам.
- А моя?
- Давать советы мне.
Джоанн провела ладонями по лицу и уронила руки на колени.
- Вы так и не дали мне ответов.
Драк усмехнулся.
- События не позволяют ждать. Все ответы мы получим на Амадине. Вы полетите?
- Разве у меня есть выбор?
- Конечно. Я не могу заставлять вас искать ответы.
- Зато в этом преуспели ваши люди.
- То, какие сведения оказались в вашем распоряжении, было обусловлено вашей слепотой и мною. Вас никто ни к чему не принуждал. Вы сами пришли к выводам на основании вами же сделанного выбора. Итак, будете ли вы сопровождать меня на Амадин, Джоанн Никол?
- Мне очень хочется ответить вам "нет", потому что вы поступили со мной не...
- Полагаю, вы хотели сказать "нечестно"? Полагаю также, вам уже известно, чего стоит это слово.
Лита со своими проклятыми шестнадцатью бусинами... " - Это несправедливо, джетах.
- Твой ответ зиждется на глупости". Джоанн прикусила нижнюю губу и медленно кивнула. "Страсть обусловлена правилами..."
- Я полечу с вами.
Тора Соам вышел из комнаты. На смену его шагам пришли другие, знакомые шаги.
- Мицак?
- Я буду с вами на Амадине.
- Знаю. Мне кажется, Мицак, что с нами забавляется Лита.
- Игра без правил?
Джоанн села прямо.
- Правила существуют, Мицак. Правила есть всегда. Просто мы пока их не знаем. Нам остается питать безумную надежду, что у нас хватит ума выкрикнуть свое "Я выиграл!" раньше остальных.
День завершился вечерней трапезой в имении Тора. Актер по имени Фанда исполнял короткий отрывок из современной пьесы. Тора Кия сидел молча, бывшее "начальство" - актеры из одной с Фандой театральной труппы покатывалось со смеху и бурно аплодировало.
Джоанн почти не ела и почти не обращала внимания на веселье и разговоры вокруг нее.
Она находилась в пустыне, состоящей из одних вопросов; лишь считанные песчинки представляли собой ответы.
Дождавшись передышки, Джоанн поманила к себе Фанду.
- Чем могу вам служить, Джоанн Никол?
- Хочу спросить тебя о Бенбо. Ты с ним встречался, наблюдал за ним.
- Вы правы.
- Как он там?
- Когда я его покинул, он оставался вемадах на Дитааре. Потом Соединенные Штаты Земли захватили Дитаар. Дальнейшее мне неизвестно.
- Благодарю.
Фанда вернулся к коллегам и стал вместе с неким Тиоктом изображать сценку из дракской пьесы про любовь. Джоанн покинула столовую и ощупью двинулась в свои апартаменты. В тишине коридора ее испугали догоняющие ее шаги. Она замерла. Шаги тоже стихли. Но она успела их узнать.
- Что тебе надо, Тора Кия? Если ты, конечно, Тора Кия.
Невидимый подошел к ней ближе.
- Я настоящий Тора Кия. Поверь, я участвовал в этой игре без всякого желания.
- Понимаю. Чего ты хочешь?
- Джоанн Никол, я... в замешательстве.
- Судя по Талману, это - естественное состояние драка.
- Такова одна из возможных интерпретаций. - Судя по звукам, Тора Кия было трудно дышать. - Есть одно обстоятельство, о котором тебе следует знать.
- Какое?
- Ночью я играл на тидне, ты пришла в музыкальную комнату, мы сидели рядом...
- Что дальше?
- Ты дотронулась до моей руки, положила голову мне на плечо, слушала мои речи. Я обнял тебя. Было темно...
- Ты на что намекаешь, Кия?
Кия в смущении топтался с ней рядом.
- Сейчас, при свете, это не так легко объяснить.
- Я по-прежнему пребываю в кромешной тьме.
- Мои чувства вышли из-под контроля. Я потерял контроль...
- Над чем?
Топтание стало еще смущеннее.
- Джоанн Никол, у меня произошло... зачатие.
- Зачатие? Ты хочешь сказать?.. Ну и ну! - Джоанн так расхохоталась, что едва не задохнулась. Наконец-то она получила долгожданную разрядку.
- Мне непонятен твой смех, Джоанн Никол. Я сообщил тебе, что у меня будет ребенок. В этом нет ничего смешного.
- Беременность?
- Да!
- Я бы сделала из тебя честного драка, Кия, но что скажет твой родитель?
Она с трудом преодолела остаток пути до апартаментов, чувствуя, как по щекам струятся вызванные хохотом слезы.
- Я честен!
- Не обижайся на мой смех, Кия. Чтобы понять его, тебе пришлось бы превратиться в человека. Поздравляю. Поздравляю и желаю всяческих... Не могу, уморил!
Она заперлась у себя и в изнеможении опустилась на пол, продолжая хохотать.
16
Страсть обусловлена правилами. Это не значит, что ты не постиг любви и ненависти. Однако там, где твоя страсть возводит границы талме, ты обязан выйти за границы правил любви и ненависти, чтобы позволить талме служить тебе.
Предание о Кохнерете, Кода Тармеда, Талман
... Прямой путь в ад. Войска людей и драков поджаривают друг друга на огне - бывшем Амадине. Возможна ли война, при которой никто не желает мира? На Земле древняя ненависть по-прежнему жжет семитов. Соединенное Королевство и Ирландия давным-давно проглочены Соединенными Штатами Земли, однако по ночам все еще звучат выстрелы, раздаются крики, проливаются слезы...
- Джоанн Никол, с вами желает говорить овьетах.
Она вышла из состояния медитации, позволила чувствам, которые продолжало испытывать ее тело, достигнуть ее ума; до ушей долетел мерный гул - свидетельство неустанной работы двигателей дракского межзвездного корабля "Куэх". Оттолкнувшись от подушки, она повернула голову на голос.
- Где овьетах, Аал Тайя?
- У главного дисплея корабля, с Мицаком и Торой Кия.
- Иду.
Бредя ощупью в указанном направлении, она думала о том, заслуживают ли полного доверия Тора Соам, Кия и Мицак; ни на грош не доверяя всему и всем вокруг, она не ставила под сомнение искренность этой троицы. Но правда это всегда переменная величина, подлежащая проверке через неизменные правила. А правила появляются благодаря выбору, сделанному группой или отдельным лицом; их тоже надлежит проверять, сравнивая с другими правилами...
Малтак Ди сказал об этом такие слова: "Правда растяжима; проверяй ее через растяжимые правила понимания и процедуры".
Вера есть вид умственной блокировки, черпающий устойчивость в убежденности, будто истины, меры или то и другое неизменны, заданы раз и навсегда.
Среди изобретений драков имелся прибор, который Джоанн могла бы повесить себе на спину. Покалывая ее неострыми иголочками, он позволял бы ей воспринимать диаграммы, которые другие изучали глазами. Однако она отказалась от прибора. Не имея глаз, она видела теперь больше, чем когда-то, и не желала рисковать своим внутренним прозрением.
