Харлан Эллисон - Миры Харлана Эллисона. Т. 3. Контракты души
В доме послышалось какое-то движение; донесся умоляющий голос Терезы, она пыталась уговорить кого-то не выходить из дома, но уже через секунду дверь распахнулась — на пороге стоял Гарри Ховард, постаревший и раздобревший, и такой злой, каким Лестиг никогда его не видел, а ведь они учились вместе в колледже — тогда-то и виделись в последний раз. Гарри был раздражен: он ожидал увидеть очередного продавца Библии, бродягу, девушку, собирающую пожертвования, или просто хулигана, но, когда он узнал Лестига, его лицо перекосила злобная гримаса.
Ховард прислонился к косяку и сложил руки на груди так, что стали особенно заметны мощные бицепсы под рукавами зеленой футболки.
— Добрый вечер, Берн. Когда вернулся?
Лестиг выпрямился, костыль больно упирался ему под мышку.
— Я хочу поговорить с Терри.
— Мы не знали, когда именно ты прикатишь, Верн, впрочем, не сомневались, что ты обязательно объявишься. Как война, дружище?
— Ты дашь мне с ней поговорить?
— А никто ей не мешает, приятель. Моя жена имеет полную свободу, когда дело доходит до разговоров с ее бывшими поклонниками. Моя жена, вот так-то. Ты понял… дружище?
— Терри? — Лестиг наклонился вперед и закричал через плечо Ховарда.
Гарри Ховард положил ему руку на грудь и одарил осооой, ослепительной улыбкой.
— Не делай из себя дурака, Берн.
— Я поговорю с ней, Ховард. Прямо сейчас, даже если мне придется пройти сквозь тебя.
Ховард выпрямился, продолжая держать руку на груди Лестига.
— Ах ты, жалкий, трусливый сукин сын, — проговорил он очень тихо, а потом толкнул Лестига.
Тот отлетел назад, костыль выпал из руки и покатился по ступенькам.
Ховард посмотрел вниз, и улыбка любимца женщин исчезла с его лица.
— Не возвращайся, Верн. В следующий раз я вырву твое вонючее сердце.
Дверь захлопнулась, Лестиг услышал громкие голоса, звук пощечины.
Тогда он подполз к костылю и, опираясь на стену, выпрямился. Хотел вломиться в дверь, но вовремя вспомнил, что был Лестигом, бегуном, когда-то… а Ховард играл в футбол. И сейчас играет. И будет играть по воскресеньям — с детьми, которых сделает прохладными субботними ночами в постели с Терезой.
Он вернулся к машине и долго сидел там, погрузившись в беспросветный мрак.
Лестиг не знал, сколько прошло времени, когда перед окошком мелькнула тень. Он быстро поднял голову.
— Верн?..
— Лучше вернись. Я не хочу больше причинять тебе неприятности.
— Он наверху, пишет какие-то отчеты. Когда Ховард демобилизовался из военно-воздушных сил, он получил очень хорошую работу в «Шуп Моторс». Мы нормально живем, Верн. Он так замечательно со мной обращается… о, Верн… почему?! Почему ты это сделал?
— Тебе лучше вернуться.
— Я ждала, Господи, ты же знаешь, я ждала, Верн. Но появились те ужасные статьи в газетах… Верн, почему ты это сделал?
— Да перестань, Терри. Я устал, оставь меня в покое.
— Весь город, Верн!.. Было так стыдно. Понаехали разные репортеры, люди с телевидения, они заполонили весь город, разговаривали буквально с каждым. Твоя мать и отец, и Неола, они больше не могли здесь оставаться…
— Где они теперь, Терри?
— Уехали, Верн. В Канзас-Сити, я думаю. — О Господи!
— Неола живет поближе.
— Где?
— Она не хочет, чтобы ты знал, Верн. Кажется, она вышла замуж. Мне известно наверняка, что она изменила фамилию… Лестигов здесь теперь не любят.
— Мне нужно с ней поговорить, Терри. Пожалуйста. Ты должна сказать, где она живет.
— Не могу, Верн. Я обещала.
— Тогда позвони ей. У тебя есть номер ее телефона? Ты можешь с ней связаться?
— Да, кажется, есть. О, Берн…
— Позвони ей. Скажи, что я буду ждать ее в городе до тех пор, пока она не приедет повидаться со мной. Сегодня. Пожалуйста, Терри!
Она помолчала, а потом негромко сказала:
— Ладно, Верной. Ты хочешь, чтобы она встретилась с тобой в вашем доме?
Лестиг подумал о темных тенях в сиянии фар и о том человеке, что с воплем умчался прочь, когда он сам лежал возле шелковицы.
— Нет. Скажи, что я буду ждать в церкви.
— Святого Мэтью?
— Нет. В баптистской.
— Она же давно закрыта!
— Я знаю. И была закрыта еще до того, как я уехал. Мне известно, как туда забраться. Неола должна вспомнить. Скажи, что я буду ее ждать.
Входная дверь дома распахнулась, Тереза Ховард подняла лицо и бросила короткий взгляд через крышу украденной машины. Она даже не сказала прощальных слов, только ее прохладная рука быстро скользнула по лицу Лестига, а потом Тереза побежала к дому.
Понимая, что снова пришло время отправляться в путь, драконоподобное, несущее смерть существо опустилось на ноги и начало медленно продвигаться вперед сквозь клубящиеся туманы беспредельной вечности. Тихое, нетерпеливое урчание клокотало у него в горле, в безжалостных глазах пламенела радость.
Лестиг лежал на церковной скамье, когда незакрепленные доски ризницы заскрипели; Неола пришла. Он сел, протер сонные глаза и надел темные очки. Ему почему-то стало легче.
Неола подошла к кафедре перед алтарем и остановилась.
— Верной?
— Я здесь, сестричка.
Она направилась в сторону его скамейки, но, не доходя трех рядов, остановилась.
— Зачем ты вернулся?
Во рту у него сразу пересохло. Ему вдруг страшно захотелось пива.
— А куда мне было идти?
— Неужели тебе недостаточно тех несчастий, которые ты уже и так навлек на папу, маму и меня?
Ему хотелось рассказать ей о своей правой ноге и зрении, которых он лишился где-то в Юго-Восточной Азии. Но, глядя на маленькое, бледное лицо сестры, повзрослевшее и какое-то безмерно измученное, он понял, что не сможет произнести ни слова.
— Это было ужасно, Вернон. Ужасно, Они приходили и говорили с нами, никак не хотели оставить нас в покое. Установили телевизионные камеры и постоянно вели съемку дома, мы даже на улицу не могли выйти. А когда они убрались, пришли люди из города, стало еще хуже; о Господи, Верн, ты не поверишь, что они вытворяли; Однажды ночью пришли и начали все ломать, спилили дерево, а когда папа попытался их остановить, ужасно его избили.
А он думал о своей ноге.
— Мы уехали, Верн. Потому что не могли иначе. Мы надеялись… — Она замолчала.
Он думал о хижине и о запахе.
— Да, сестричка, я понимаю.
— Мне очень жаль, Верн. Мне правда жаль, милый. Почему ты так с нами поступил? Почему?
Лестиг долго ничего не отвечал, и тогда она подошла к нему, обняла и поцеловала в шею, а потом скользнула в темноту… Скрипнули доски, он снова остался один.
