Юрий Кудрявцев - Три круга Достоевского
Я не рассматриваю в данном случае эти взгляды по первому кругу: прав или не прав писатель в оценке конкретики. Но совсем несовместимо с большим художником утверждение о лечении войною духовной жизни страны.
Проблемы внешней политики Достоевский рассматривал совсем не в духе своих основных тезисов. Видимо, угар патриотизма увел его со своего пути.
Достоевский в «Братьях Карамазовых» в споре о статье Ивана поставил вопрос о судьбе государства. И здесь просматривается мысль писателя, что в перспективе государство должно превратиться в организацию общественную. В религиозную. В вопросе о конкретном преемнике государства Достоевский мог ошибиться. Но основная идея о временности государства, о переходе его в общественность глубока и верна. Писатель не только обнажает несовершенства государственности, но и видит их пределы.
В творчестве Достоевского много говорится о взаимоотношениях разных социальных слоев. Много говорится о народе, знанием которого художник гордился.
Рассмотрены отношения между народом и дворянством. Прежде всего в «Записках из Мертвого дома», где отмечена неприязнь людей из народа к людям из дворянства. Неприязнь не к данным дворянам, а к дворянам вообще. Вернее, плохо относятся и к данным дворянам, но именно потому, что плохо относятся к дворянству вообще. И это объясняется тем, что дворяне народ «заклевали». Позднее, в «Дневнике писателя» Достоевский не раз скажет об этом и, в частности, заметит, что «слишком уж они дешево ценят русский народ» [1895, 11, 254]. Существует взаимонеприязнь. Поэтому не является случайным, что в остроге было много лиц, убивших не просто человека, а своего помещика, своего начальника.
Особое место у Достоевского занимает проблема отношений народа и интеллигенции. В какой-то мере она перекрещивается с предыдущей: ибо большая часть интеллигенции — из дворян. Но противопоставление здесь не в плане богатых и бедных, а в плане образованных и необразованных.
Ров между этими слоями огромен. Интеллигенция не хочет хоть в чем-то быть похожей на народ. Вспомните, что Степан Верховенский подчеркивает, что его религия совсем не та, что у служанки Настасьи. Интеллигенция не знает жизни народа. Тот же герой изъясняется с народом по-французски. И не умеет Степан Трофимович даже сесть в телегу. Желающие же общения с народом (есть у Достоевского и такие) не знают, как к нему подступиться.
Отрыв интеллигенции от народа Достоевский рассматривает как «самую большую язву составившегося у нас лосле великой Петровской реформы общества» [1895, 11, 446]. Это издержки приобщения к Европе.
Народ не верит интеллигенции да, по существу, и не знает ее. Мыслит иными, чем она, категориями.
В таком ненормальном положении Достоевский винит прежде всего интеллигенцию. Но не только ее. Виноваты обе стороны.
Внутренне интеллигенция больше развращена, чем народ, хотя внешне она выглядит респектабельнее. Народу, в силу условий его жизни, труднее сохранить свою человечность, но он ее сохраняет.
Взяв за критерий нравственность, Достоевский замечает, что «мы гораздо хуже народа и почти во всех отношениях» [1895, 10, 139]. Он приводит в «Дневнике писателя» примеры бескорыстного поведения людей из народа и замечает, что интеллигенция на такое редко способна.
Еще в «Зимних заметках...» Достоевский критиковал интеллигенцию за то, что она видит в народе лишь косную массу. Она, не понимая народа, принимает внешне неприглядные его черты (пьянство, сквернословие и т. п.) за суть народа. Сам Достоевский считает, что за внешней грубостью можно обнаружить, что народ «очень даже целомудрен» [1895, 9, 319]. Долг умеющих видеть — «отыскать в этой грязи брильянты» [1895, 10, 51]. Сам он, особенно в «Дневнике писателя», этим много занимается. «Да, зверства в народе много, но не указывайте на него. Это зверство — тина веков, она вычистится. И не то беда, что есть еще зверство; беда в том, если зверство вознесено будет- как добродетель» [1895, 11, 148]. Здесь речь идет и об осознании самим народом своих отрицательных качеств. Народ способен отличить хорошее от плохого — это главное.
Хорошее в народе — это его религиозность. Религиозность, понимаемая как высокая, по сути, нравственность. Народ не всегда знает те или иные религиозные идеи, но у него чистое сердце. Эмблемой России называет Достоевский Фому Данилова, попавшего в плен и в условиях исключительных не отрекшегося от веры и родины солдата.
Народ может совершать и неприглядные поступки. Отдельные его представители могут упасть. Но после падения они способны подняться, очиститься. Через падение они возвышаются. Ярким примером этого явления служит образ Власа из одного фрагмента «Дневника писателя». Влас после глубокого падения смог подняться, с прочным иммунитетом против зла. Интеллигенция на такое не всегда способна.
Констатировав факт разъединения, рассмотрев вину каждой из. сторон, Достоевский проводит мысль о необходимости соединения народа с интеллигенцией.
Первый шаг при этом должна сделать интеллигенция. Но первый шаг не означает опускания интеллигенции до народа, забытая всего того, что интеллигенция знает. «Одним словом, мы должны склониться, как блудные дети, двести лет не бывшие дома, но воротившиеся, однакоже, все-таки русскими, в чем, впрочем, великая наша заслуга. Но, с другой стороны, преклониться мы должны под одним лишь условием и это sine qua поп: чтоб народ и от нас принял многое из того, что мы принесли с собой» [1895, 10, 53], — пишет Достоевский в «Дневнике писателя».
Художник уверен, что преодолеть разъединение можно лишь при наличии стремления к этому у обеих сторон. Эта мысль перешла в «Дневник писателя» из статей 60-х годов. «Всякое недоразумение устраняется прямотою, откровенностью, любовью. Мы начинаем сознавать, что интерес нашего сословия в народном интересе, а народный интерес в нашем» [1895, 9, 39]. Это высказано именно в 60-х.
Достоевский полагает, что реформы 60-х годов — основа для сближения. Но лишь основа. Необходимо уничтожить привилегии одних перед другими, вытекающие из сословного деления. Необходимо образование и грамотность сделать общим достоянием, а не привилегией одних слоев. Достоевский в корне не принимает мысль, что народ не дорос до грамотности. Писатель хочет видеть народ способным мыслить самостоятельно. Мыслящий самостоятельно прочно стоит на ногах, он не позволит увести себя на дело неправое. Писатель не хочет видеть народ послушным стадом, к оседланию которого призывают разного рода шигалевы.
Интеллигенция обогатит народ знаниями, народ интеллигенцию — нравственностью. Знания и нравственность должны в обществе соединиться. В этом залог существования и процветания общества.
