Виталий Вавикин - Блики, силуэты, тени
Джек и сам не понимал. Он представлял себе все совершенно иначе. Даже заключенные были какими-то старыми и смиренными. Никакой агрессии. Никакого выживания в джунглях закона и решеток. Вокруг тишина, пыль и распад.
— И что, здесь нет ни одной тайны? — кисло спросил Джек уже в кабинете начальника тюрьмы за стаканом скотча.
— Тайны? — Нейл Банерман глянул на актера из-под своих кустистых бровей и широко, нетрезво улыбнулся. — Была здесь одна тайна. Еще до меня. Заключенных тогда было больше, а стены крепче, но иногда… Понимаешь, тюрьма была спроектирована и построена на совесть, но эти чертовы тоннели под ней… В общем, иногда здесь пропадали люди.
— Как это? — оживился Джек.
— Болтали, что здесь творится что-то нечистое, но я думаю, что зеки просто бежали отсюда. Добирались до тоннелей и убирались ко всем чертям.
— И что, никто не пытался изучить эти тоннели?
— Пытались, да только тоннелей там так много, что один из проверяющих пропал, как и беглые зеки.
— И что, никого ни разу не поймали?
— Нет.
— Может быть, они заблудились в тех тоннелях и умерли?
— Надеюсь.
5
Джек заснул, понимая, что продолжает думать о тоннелях. Во всем этом было что-то мистическое. И что самое странное, он ведь никогда не любил фантастику, не любил фильмы ужасов. Даже ребенком не смотрел их. Но вот беда, пока ты думаешь об этом как о чем-то нереальном, то все это действительно не имеет смысла, но как только появляются факты, как только ты подбираешься к тайне достаточно близко — все вдруг становится с ног на голову. И сейчас Джек тоже чувствовал, как весь его мир переворачивается. Эти тоннели… Эта тайна…
Сквозь сон он услышал, как осыпалась часть стены в комнате, где он спал, открыл глаза, включил свет, понимая, что это, скорее всего, ему приснилось, снова попытался заснуть.
— Они все просто сбежали, — сказал себе Джек, чтобы успокоиться, но вместо этого воображение нарисовало гниющие тела, по которым ползают крысы, — заключенные, мечтавшие о свободе.
Когда наступило утро, Джек уже не сомневался, чем займется в этой скучной тюрьме. Он чувствовал, что просто обязан изучить все эти тоннели. Хотя бы постоять рядом с одним из них.
— Я думал, ты хочешь поговорить с заключенными, — озадаченно сказал Нейл Банерман. — На кой черт тебе сдались эти тоннели?
— Я не знаю, — признался Джек. — Просто это единственное, что интересно мне здесь.
6
Черная пасть тоннеля, которая разверзлась в подвале тюрьмы, уставилась на Джека. Он чувствовал сквозняк, словно громадная тварь затаилась где-то там в глубине и поджидает глупцов, решивших изучить ее владения.
— О чем, черт возьми, я думаю? — разозлился на себя Джек.
Он закурил, чтобы подчеркнуть несерьезность происходящего, включил мощный фонарь, который дал ему Нейл Банерман, и уставился в разрезанную белым лучом тьму тоннеля. Ничего странного там не было. Ничего необычного. Его скорее завалит, когда сломаются гнилые перекрытия, чем он встретит нечто сверхъестественное. Но несмотря на попытки иронизировать Джек все равно ощутил, как по спине пробежали мурашки, когда он вошел в тоннель.
Лабиринт разверзся перед ним, но Джек подготовился — запасся куском мела, делая пометки о своем маршруте так часто, как только мог. Воображение снова включилось, но на этот раз он попытался заставить его работать с пользой, представляя себя беглым заключенным, которому нечего терять кроме жизни. Но свобода стоит дороже. Ради свободы стоит рискнуть.
Джек увидел пробежавшую под ногами крысу, и воображение, задрожав, развеяло иллюзию побега из тюрьмы. Джек снова был тем, кто он есть, — актер, забравшийся черт знает куда в поисках славы.
7
Джек бродил по тоннелям несколько часов, затем устал, вернулся. Сон пришел почти сразу. Сон, где он видел лицо Нейла Банермана, который смеется и спрашивает его, удалось ли найти призраков.
— Пошел к черту, — говорит Джек без злобы, скорее устало и потешаясь вместе с ним над самим собой. Потом идет в свою комнату и ложится в кровать.
Он не раздевается, не думает, что заснет, но сон наваливается, забирает в свое царство. Ему снятся первая жена и ребенок, которого он держит на руках. Мальчик смотрит на него и улыбается беззубым ртом. Позади удачная роль в высокобюджетном семейном фильме, впереди еще пара таких же ролей. И Джек знает, что все будет хорошо.
8
Он проснулся в низком тоннеле, рядом с обглоданным крысами скелетом заключенного.
— Какого черта? — растерялся Джек.
Фонарик еще светил, но батареи явно садились. Желтое пятно было тусклым, зыбким.
Джек поднялся, пытаясь отыскать пометки, которые делал, пока шел сюда. Ничего. Ни одного крестика, ни одной закорючки. Мел — и тот пропал. Неужели он отключился, блуждая здесь? Но как же тогда его сон? Ведь он помнит, как вышел из тоннелей, помнит, как говорил с другом детства.
Джек подумал, что, возможно, виной всему угарный газ или застоявшийся воздух. У него могли быть галлюцинации. Хорошо еще, что он не умер здесь. Джек направил луч фонаря на скелет человека. На костях виднелись оставленные крысами следы зубов.
— Нужно выбираться отсюда, — сказал Джек, заставляя себя не паниковать.
Но паника уже пробралась под кожу.
9
Жажда. Голод. Не Джека — самих тоннелей. Они хотели выпить его кровь. Хотели обглодать плоть с его костей. Они уже распробовали сладость человечины, проглотив десятки, сотни рабочих, пропавших на этих рудниках. Потом были беглые заключенные. И вот теперь в эти тоннели пришел известный актер, спустивший свою карьеру в унитаз.
Джек громко и истерично рассмеялся. Желтый свет его фонаря вздрогнул и погас. Джек выругался, потряс его, но батареи окончательно сдохли.
— Твою мать! — не сдержался Джек, но темнота отрезвила его, привела в чувства. Как и когда-то давно, сейчас уже казалось, в другой жизни, привели в чувства пикантные фотографии папарацци. Тогда он собрался и нашел выход, пошел вперед. Теперь тоже нужно было собраться и найти выход.
10
Джек не знал, сколько времени провел в тоннелях. День? Неделю? Но в тот самый момент, когда он решил, что сил уже нет, когда уже собирался лечь и умереть в этом вечном мраке, тогда он и увидел далекий, призрачный свет. Выход.
Джек шел к нему, не исключая возможности, что это может оказаться галлюцинацией, миражом, который растает, как только он подойдет достаточно близко, или же будет удаляться, издеваясь над ним.
