Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак !
Кидала может вытянуть из вас доллар, или сто долларов, но при этом страдает только ваша чековая книжка. Кидала не бьет людей, не похищает и не убивает их.
Нет, если на этих деньгах кровь, тут им самое место. Пусть они принадлежат ГПП и в кои-то веки пойдут на правое дело. Пусть они помогут посадить братьев Коппо за решетку до конца дней. Хотя бы до конца моих дней, это меня вполне устроит.
Когда, наконец, окружающие уразумели, что я полон решимости немедленно передать деньги ГПП, сенатор проговорил:
- Ну что ж, сэр. Даже не знаю, что вам сказать. Ваше пожертвование принесет огромную пользу. Вот, пожалуй, и вся моя речь. Мы тут и не мечтали о такой удаче, верно, Боб?
- Это точно, сэр, - с тусклой улыбкой отвечал Боб. - Я просто ошарашен.
- Полагаю, теперь вам понадобится помощь стряпчего, - сказал сенатор.
- Не желаете ли позвонить своему поверенному прямо отсюда?
Добрьяк? О, нет.
- Давайте позовем вашего поверенного, - предложил я. - Вероятно, он разбирается в таких вопросах лучше, чем мой. Сейчас надо составить бумагу, которую я подпишу. Обязательство передать всю сумму наследства. Тогда вы сможете получить деньги, даже если со мной что-нибудь стрясется.
- О, я уверен, что с вами не случится никакой беды, - ответил сенатор. Полагаю, нам следует без промедления отрядить к братьям Коппо парламентеров, чтобы обо всем сообщить. Что скажете, Боб?
- Я бы с удовольствием сделал это сам, сэр.
- Молодец. Вы и Каллахан, - сенатор снова повернулся ко мне. Хорошо, сейчас мы вызовем сюда нашего юрисконсульта. Боб, позаботьтесь об этом, пожалуйста.
- Разумеется, сэр, - Боб встал из-за стола, извинился и вышел.
Глядя на меня, сенатор Данбар сказал:
- Возможно, вас заинтересовало бы предложение поработать здесь, мистер Фитч, - он улыбнулся. - Теперь мы, разумеется, сможем расширить наши штаты.
- Я ничего не смыслю в сыскном деле, - ответил я, хотя был польщен этим предложением.
- А чем вы занимаетесь? - спросил Данбар, и последующие несколько минут мы с ним обсуждали мое скромное поприще исследователя и возможности использования плодов моих изысканий в деятельности ГПП. В конце концов я обещал подумать, и тогда сенатор вкратце поведал нам об истории и послужном списке ГПП и рассказал несколько анекдотов о деятельности этого учреждения.
Так мы и болтали минут десять, а потом вошел Боб и сказал:
- Все готово, сэр, я освободил зал заседаний, там попросторнее.
- Очень хорошо, Боб, - похвалил его сенатор, поднимаясь на ноги.
Несколько секунд мы с ним потоптались в дверях, с поклонами пропуская друг дружку вперед, в конце концов я уступил и возглавил шествие. Карен и Герти, по-прежнему не одобряя мой замысел, хотя теперь уже молча, побрели следом.
Мы пересекли приемную и вошли в дверь смежного помещения, длинного и узкого. Тут стоял стол для совещаний, окруженный удобными на вид стульями с деревянными подлокотниками и красными кожаными зачехленными сиденьями. В дальнем конце стола стоял какой-то человек, перед ним лежал раскрытый чемоданчик для бумаг. Человек доставал из него всевозможные канцелярские принадлежности и раскладывал на столе.
Я тотчас уловил в его облике нечто знакомое, но никак не мог понять, что же именно. Лет пятидесяти, среднего роста, склонный к полноте, но не толстый в истинном смысле этого слова, прилично одетый. Таких полно во всех центральных ресторанах в обеденный перерыв. Может, он просто напомнил мне этот тип людей? Но откуда тогда это странное ощущение, будто я уже где-то его встречал?
Сенатор выскользнул из-за моей спины.
- А, Прескотт, рад снова видеть вас, - сказал он, пожимая руку вновь прибывшему, после чего повернулся ко мне. - Мистер Фитч, позвольте представить вам человека, который со дня основания нашей организации оказывал ей бесплатную правовую помощь. Мистер Прескотт Уилкс. А это, вероятно, самый щедрый из наших благодетелей, господин Фредерик Фитч.
Прескотт Уилкс! Поверенный, который прислал дяде Мэтту то письмо!
Я почувствовал внезапный холодок в затылке. Что-то где-то было не так.
Меня окружали улыбчивые, дружелюбные, умеющие убеждать люди, с которыми приятно расслабиться, пустить все на самотек, пустить свой хлеб по водам...
Все повторялось снова!
Прескотт Уилкс с вежливой улыбкой шагнул ко мне, протянул руку, и в этот миг я вспомнил, где видел его прежде. А значит, вспомнил, кто он такой.
А значит, понял, что он такое. А значит...
- Профессор Килрой! - вскричал я. - Вы - профессор Килрой!
Глава 44
Я угодил под перекрестный огонь растерянных взглядов, но теперь мне было наплевать. У меня было такое ощущение, словно густой туман вокруг, наконец, рассеялся, и мир предстал передо мной во всей своей яркости.
- Это он! - сообщил я и миру, и себе самому. - Он нацепил накладную бороду, напялил жуткий парик и очки, измазал физиономию, обрядился в старое барахло не своего размера, чтобы выглядеть потщедушнее и покостлявее, принялся ковылять по-дурацки и говорить трескучим голосом...
Сенатор Данбар подошел ко мне; во взгляде его сквозила тревога.
- Вам нехорошо, мистер Фитч? - спросил он. - Быть может, напряжение последних дней...
- Никакого напряжения, - отвечал я. - Знаете, как я узнал? По этому чемоданчику. Он стоял в шкафчике камеры хранения, а в чемодане лежала ваша повседневная одежда. Вы забрали чемоданчик, вошли в мужской туалет, заперлись в кабинке и переоделись, вот почему профессор Килрой навеки канул в торчок. Из туалета вышли вы! Я еще на пороге понял, что где-то видел вас, но никак не мог вспомнить, где. А это было на центральном вокзале. Вы были одним из тех мужчин, которых я заметил возле туалета.
Прескотт Уилкс одарил меня великолепно исполненной изумленной улыбкой.
- Вынужден признаться, что не понимаю вас, молодой человек, - сказал он и, продолжая улыбаться, повернулся к сенатору Данбару. - В чем дело, Эрл?
Карен в тревоге тронула меня за руку и спросила:
- Ты здоров, Фред?
- Этот молодой человек пережил жестокое потрясение, - объяснил вновь прибывшему сенатор Данбар. - Вы ведь наслышаны о братьях Коппо.
Уилкс кивнул.
- Разумеется.
- Все это - мошенничество, - сказал я Карен. - С начала до конца.
Одно большое мошенничество.
Сенатор как ни в чем не бывало продолжал объяснять положение дел Уилксу:
- Они не давали мистеру Фитчу житья. Думаю, не стоит пенять на него за разыгравшееся воображение.
Герти подступила ко мне с другого боку.
- Фред, что с тобой? - спросила она. - Ты спятил, или как?
- А я-то вам верил, Герти, - ответил я. - Но вы, оказывается, заодно с ними.
- Боб, - сказал сенатор, - пожалуй, стоит вызвать врача.
