Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак !
У нас уже есть пухлая папка со сведениями о братьях Коппо. Полагаю, они у нас в первой десятке, верно, Боб?
- Кажется, под номерами семь и восемь, - ответил молодой человек.
- Впрочем, это неважно, - продолжал сенатор. - Главное - добиться результата. Нам очень хотелось бы увидеть эту парочку за решеткой. У нас тоже есть список десяти наиболее опасных преступников, как в ФБР. Но это значит лишь, что мы уделяем им особое внимание. Когда предоставляется возможность, покупаем сведения, пытаемся найти свидетелей, готовых дать показания...
- Мы готовы дать показания, - заявила Герти. - Правда, Фред?
- Конечно, - ответил я.
- Э... видите ли, - сказал сенатор, - не все так просто. Братья Коппо могут позволить себе нанять лучших защитников. А с чем вы пойдете в суд? У вас есть какие-нибудь улики против них? - Он повернулся ко мне. Только слова какой-то весьма темной личности, именующей себя профессором Килроем. Вы даже не можете представить его в качестве свидетеля, который под присягой подтвердил бы то, что рассказывал вам. У вас нет ничего, кроме слухов и пересуд.
- А стрельба? - спросил я. - А преследовавшая меня машина? А телефонные звонки?
- Доказательства? У вас нет ни доказательств, ни подтверждений, ни свидетелей, - сенатор грустно улыбнулся и, подавшись ко мне, продолжал: Я очень сожалею, мистер Фитч, честное слово, однако таковы факты. Наше правосудие защищает уголовников куда ревностнее, чем их жертв, но демократия не может действовать иначе.
- Почему? - раздраженно спросила Герти. - Почему мы не можем попросту бросить всех этих Коппо в тюрьму и избавиться от них?
- Вы действительно хотели бы сделать это, мисс Дивайн? Давайте заменим слова "преступник" и "жертва" на "обвиняемый" и "обвинитель". Маленькое семантическое упражнение, но заметьте, как сразу же меняется дело.
Правосудие защищает преступника, а не жертву. Вы правда хотите, чтобы было иначе?
- Я понимаю, что вы имеете в виду, сенатор, - сказал я. - И думаю, что вы правы. Но это - отвлеченные рассуждения, а тут - живое дело. - Я осторожно хихикнул. - Гиблое дело, так сказать.
- Я вам сочувствую, мистер Фитч, - ответил сенатор, - И очень хотел бы предложить вам более радужные виды на будущее, но это было бы нечестно.
Вы видите, как нам тут нехватает людей, но, даже будь у нас полный штат и достаток денежных средств, мы и тогда могли бы только скрести по поверхности. Конечно, можно спровадить в места не столь отдаленные всю первую десятку уголовников, но за их спинами тотчас вырастут десять таких же. Поверьте мне, мистер Фитч, уголовная статистика прямо-таки ужасает.
- Это не просто статистика, - ответил я.
- А что, если я дам свидетельские показания? - спросила Герти. Меня похитили, это не слухи и не пересуды.
Сенатор одарил ее грустной улыбкой.
- Опять же, есть у вас улики, свидетели? Вы можете опознать братьев Коппо как ваших похитителей?
- Те люди, которые меня сторожили, звонили Коппо по телефону.
- Вы способны это доказать? Употребление в речи имени собственного еще ничего не значит, мисс Дивайн, - сенатор откинулся в кресле и развел руками. Уж простите, что беру на себя роль адвоката дьявола, но я хочу, чтобы вы знали, с чем мы столкнулись. Враг неуловим, и его очень грамотно представляют поверенные.
- Что же нужно, чтобы победить? - спросила Карен.
- Откровенно говоря, для этого нужны деньги, - ответил сенатор. - В большинстве случаев мы обязаны успехом тем сведениям, которые покупаем и за которые платим. К примеру, знай мы наверняка, кто из полицейских стоит на довольствии у братьев Коппо, можно было бы обойти их и обратиться к честным офицерам, поставить ловушки и поймать мздоимцев с поличным. Если бы мы могли заплатить осведомителям и выведать имена похитителей мисс Дивайн, предложить одному из них награду за свидетельские показания... - он развел руками. Мы это делаем, но в час по чайной ложке. Медленно обрубаем щупальца, но голова спрута, похоже, остается в целости и сохранности.
- А Коппо знай себе охотятся за Фредом и за мной, - вставила Герти.
- Могу предложить только одно, - сказал сенатор. - Покиньте город, а если можете, то и страну, и дождитесь, пока этих уголовников надежно упрячут за решетку.
- А если их никогда не упрячут? - спросила Карен.
- Право же, не знаю, что вам сказать, - проговорил сенатор.
Последние минуты две я усиленно размышлял о происходящем и поэтому без промедления спросил:
- Сенатор, вероятно, вам помогло бы пожертвование?
Данбар мечтательно улыбнулся.
- Пожертвование никогда не помешает.
- У меня есть кое-что для вас, - сообщил я ему.
Женщины окинули меня странным взглядом. Карен спросила:
- Фред, что ты собираешься делать?
- Отдать деньги, - ответил я. - Вот достойная цель. Посадить в тюрьму Коппо и иже с ними.
- К чему вы клоните, мистер Фитч? - поинтересовался сенатор.
- Не надо, Фред! - воскликнула Карен.
Но я уже преисполнился решимости.
- Ваша организация получит все, - сообщил я сенатору. - Триста тысяч долларов. Мне эти проклятущие деньги без надобности, а вам могут принести большую пользу.
Глава 43
Разумеется, все объединили усилия и принялись отговаривать меня. Карен твердила: "Не надо, не надо", но Герти была настроена более ожесточенно и сообщила мне, что я спятил, ибо ни один человек в здравом уме не отдаст триста тысяч и т.д и т.п. и проч. Молодой человек, Боб, долдонил: "Не рубите сплеча, мистер Фитч", а сенатор выдавал высказывания вроде: "Знаете, вам непременно надо это обдумать", "Почему бы вам прежде не посоветоваться с вашим приходским священником, послушать, что он скажет, а уж тогда..." или "Не надо совершать поступков, о которых на другой день придется сожалеть".
Но я знал, какой поступок мне надо совершить. Уже пару дней я подозревал, что все-таки откажусь от этих денег и что моя единственная задача - решить, кому лучше всего их пожертвовать. А когда мы пришли сюда, осмотрелись и послушали речь сенатора Данбара, я понял, где мои деньги принесут наиболее ощутимую пользу.
Мои деньги. Но ведь они, по сути дела, не мои. Я унаследовал их лишь благодаря несправедливости судьбы, едва ли не мошенническим образом. Кабы дядя Мэтт знал, каким дурачком я уродился, едва ли он вверил бы мне свое неправедно добытое добро. Собственно, это даже не деньги дяди Мэтта, ибо он тоже получил их обманным путем, украл у человека, который после этого покончил с собой. Если уж они кому-то и принадлежали, то наследникам Педро Коппо, двоим его сыновьям. Но мне глубоко претила мысль о том, чтобы отдать деньги такому жулью: они еще хуже, чем дядя Мэтт или любой другой мошенник.
Кидала может вытянуть из вас доллар, или сто долларов, но при этом страдает только ваша чековая книжка. Кидала не бьет людей, не похищает и не убивает их.
