Олег Ёлшин - Тейа
Писатель. Это гениальный человек! И если в его книгах героям что-то удавалось, то в жизни, по-видимому, нет. Сейчас он сидел, молчал и думал, а мнение его Генри помнил хорошо…
Ричард сидел рядом и с удовольствием смотрел по сторонам. Как было сказано, теперь этот человек снова все делал с удовольствием. Оставив предыдущую жизнь далеко позади и начав новую, он ценил каждое мгновение, каждый вздох, каждый взгляд на этих людей, на птиц над головами. Ценил свет солнца, которое снова освещало его столетнюю жизнь и помолодевшее тело. Ему на вид не было и пятидесяти, и те пять месяцев, которые еще оставались, казались для него вечностью… Он смотрел на этих людей, совсем молодых мужчин и женщин. Многие уже сбросили, как ящерицы, свои старые тела, и теперь сидели юные, обновленные, безмятежные и счастливые на этом острове, где ничего не могло случиться. Они были спокойны и привыкали к новой жизни, которую им подарила сыворотка Валери. И тогда его осенило…
– Посмотрите на меня! – неожиданно для самого себя воскликнул он. Люди повернулись к нему с интересом. Все знали, кто это, и теперь ждали его слова.
– Сегодня я готов пригласить всех на свои похороны. Сегодня все вы сможете постоять над гробом моим и бросить горсть земли на могилу.
Он помолчал мгновение, оглядев шокированных людей, потом улыбнулся и продолжил:
– Да-да! Я не шучу! День моей кончины прописан на памятнике, который стоит на этом острове – вы можете это проверить – ровно двадцать лет назад. Настолько меня перенес ваш аппарат времени. Но никогда еще я не чувствовал себя таким молодым и здоровым. И сегодня я всех приглашаю на свой день рождения. Я снова родился и живу!
Люди зааплодировали.
– Хочу ли я жить, когда мне почти сто лет? Конечно! Еще как хочу! И все, собравшиеся здесь, хотят, и там, "наверху" тоже. Это противоестественно – отказываться, если есть для этого возможность и условия. Возможность – посмотрите на эту прекрасную миссис, – и он показал на Валери. – Она нам ее подарила. Условия – поглядите вокруг, обратите свой взор к нашей жизни в будущем. Так будет всегда! И все те люди на планете тоже хотят эту жизнь без болезней и старости.
Он посмотрел на Генри:
– Ты говоришь, что скоро не останется места на Земле, если все станут жить вечно? Что нужно контролировать рождаемость? Фотонный век дал нам столько нового пространства, что хватит на столетия! Столетия! А там будет видно. Мы должны дать всем это чудесное избавление, дать людям здоровое тело и жизнь, тогда и душа их будет здорова! Вы спросите меня, хочу ли я жить? Да! Хочу! И все хотят этого… А там посмотрим.
Люди в приподнятом настроении покидали трибуны маленького амфитеатра.
– Подумать только, – смотрел на них Генри, – когда-то в подобных театрах разворачивались кровавые события, и на утеху самым низменным желаниям и страстям здесь терзали и убивали зверей и гладиаторов, а теперь в таком же амфитеатре эти люди придумывают и создают жизнь. И если они этому научились здесь, почему бы не научиться и там "наверху". И только один человек после этого совета задумчиво брел по кривым дорожкам острова. Он шел, размышлял и не знал ответа на вопрос: Стоит ли исцелять тело, когда больна душа? Медленно брел так по набережной и тихо повторял эти слова снова и снова…
– Мистер Генри, нам нужно поговорить, – угрюмо произнес Леонид, входя в кабинет к Генри.
– Да, мистер Громов, рад вас видеть! Слушаю, – поприветствовал он его, не понимая настроения физика.
– Валери мне сказала, что начинается работа над сывороткой Валери?
– Да Леонид, у вас правильные сведения.
– И она будет занята в ее производстве?
– Конечно!… Точно так же, как и вы совсем недавно в продвижении своего изобретения… Вас что-то смущает?
Генри продолжал внимательно на него смотреть, пытаясь понять причину тревоги.
– Нет,… не смущает,… просто, хотел спросить… Я семь месяцев не был дома и работал там, на Большой Земле… Но я мужчина и мне было проще, а Валери,… как сказать,… женщина,… совсем еще молодая женщина, и ей будет трудно семь месяцев носится по всему миру и работать в таком режиме, – наконец ему удалось закончить эту сумбурную длинную речь и он замолчал. А Генри, улыбнувшись, посмотрев на него, на этого неисправимого собственника, и теперь понимал все.
– Мне очень приятно слышать, что наш остров стал для вас домом, – ответил он.
– И все-таки, я хотел бы знать о ваших планах! – настаивал Леонид.
– Ну, во-первых, семи месяцев у нас уже нет,… и вы прекрасно знаете об этом, – тактично произнес Генри, продолжая улыбаться.
– Ну, не семь… не важно. Меня беспокоит эта длительная командировка…
– Надеюсь, вы не собираетесь оградить ее от такой работы? Это дело ее жизни, насколько я понимаю? – с пафосом произнес Генри.
– Да, но…
– Но все равно не хотите отпускать ее от себя… Понимаю…
– В конце концов, я мог бы ей помочь. У меня есть опыт работы, я много общался с людьми… Я могу тоже ездить… Меня знают…
Потом он заметил эту чертову улыбку Генри и на мгновение умолк.
– Да! Я не хочу отпускать ее одну! – наконец сдался он.
– А как же ваша работа? Насколько я знаю, у вас были свои проекты и планы. Вы хотели построить аэродром на соседнем острове, создать летательные аппараты на вашем фотонном двигателе, а вместо этого будете продавать сыворотку?
– Да, сыворотку, – настырно произнес Леонид.
– Она будет не одна, мы ей поможем, – попытался возразить Генри.
– Я не отпущу ее! – уже громче произнес тот.
– Мы создадим все условия, чтобы она не так перегружала себя, впрочем, какие ее годы?
– Повторяю, я не отпущу ее!!! – гневно выкрикнул физик.
– И я не отпущу ее!!! – внезапно так же громко произнес Генри.
– Не понял!?? В конце концов, мы свободные люди… Мы вольны делать то, что хотим! – растерялся физик.
– И я не отпущу ее! – снова повторил Генри и улыбнулся. – Не отпущу на Большую Землю – это очень опасно.
– Да? Почему? – удивился тот.
– Потому что все ваши изобретения там, "наверху" пытаются превратить в забаву для военных, и пока все до единого люди не будут инфицированы, она и ногой не ступит на Большую Землю. Секрет ее вакцины останется здесь вместе с ней.
– То есть, она никуда не уедет? – переспросил физик, недоверчиво глядя на него.
Генри уже не мог сдерживать себя, косясь на этого тупицу. Собственно, такое наверное свойственно многим гениальным людям, – подумал он. – И все же…
И все же продолжил внятно говорить, почти по слогам:
– Да, она будет работать здесь до конца проекта, пока мы все не закончим. И пока мы не сумеем обойти тот день, она будет находиться здесь и работать тоже будет здесь.
