Филип Пулман - Тень Полярной звезды (Салли Локхарт - 2)
Девушка и пес медленно шли вдоль улицы, она - погруженная в свои думы, он - обследуя дорогу то справа, то слева, принюхиваясь и резко вскидывая голову, так, что звякала цепь.
Наконец, и при том не без явственно разнесшихся в тишине проклятий, извозчик опять взялся за вожжи, и лошадь тронулась с места. Мерное раз-два-три-четыре - цоканье подков и тарахтение железных ободьев колес еще долго слышались, прежде чем затерялись в общем смешении звуков более шумных соседних улиц.
А девушка продолжала прогулку вокруг площади, держась у кромки тротуара и сделав уже почти полный круг. Мистер Браун еще с вечера незаметно обследовал окрестные дома и улицы между ними, чтобы не колебаться, когда надо будет потом выбираться отсюда. Он знал, что сейчас перед ней узкий проход - вроде аллеи - между двумя высокими домами строгой и красивой старой кирпичной кладки.
Он увидел, что она взглянула в ту сторону и тут же вступила на дорожку. Нет, она туда не пойдет - это было бы уж слишком хорошо, даже лучше, чем темнота под платанами.
Но она все же пошла - поколебавшись немного, пустила огромного пса впереди себя. Вот теперь мистер Браун оставил свое укрытие. Он взял револьвер в левую руку, нож в правую, спрятав их под толстым плащом, бесшумно вышел из-под деревьев и пересек площадь. Даже не оглядевшись, он проскользнул в аллею и прислушался.
Все спокойно... Они его не услышали.
Он видел их перед собой в тусклом свете, проникавшем с дальнего конца аллеи. Аллея была узкая, и собака шла впереди. Отлично.
Сперва нож.
Он отбросил плащ за спину, освободив обе руки. Тут же быстро, прыжком, рванулся вперед - большой палец на лезвии, - и настиг их прежде, чем они успели обернуться.
В последний миг она услышала его и отшатнулась, но он нанес удар и попал в цель. Она задохнулась, словно весь воздух сразу вышел из ее легких, и упала как подкошенная.
Сменить руки! Быстро! Нож застрял у нее в спине!
Перехватив револьвер правой рукой, левой он выдернул нож, и в этот миг пес - яростный рык, челюсти, зубы, извивающееся огромное тело...
Собака вцепилась в него в тот самый момент, когда он выстрелил, они упали вместе, и он вжал дуло в горячий черный бок зверя и выстрелил опять... Выстрелы прозвучали как артиллерийские залпы в узкой аллее.
Зверь вцепился в его левую руку, зубы рвали, крошили кожу, мышцы, кости, - он опять выстрелил, и еще, и еще... но какая невероятная тяжесть... зверь вдавил его в стену, словно крысу. Еще два выстрела, прямо в грудь, в самое сердце... он услышал, как хрустнула его рука, - это чудовище способно убить лошадь, быка, эта дикая силища, этот ужас, безумный страх...
Он отбросил револьвер и выхватил нож из парализованной левой руки.
Но где зверюга, ради всего святого? Вверху? Внизу?
Его швыряло из стороны в сторону - это был ураган, вихрь, - а он все стрелял и стрелял в него, стрелял, стрелял... но тот не отпускал...
Он всаживал в животное нож, снова и снова, нож скрежетал по костям, был липким от крови; псу было все равно, он этого не чувствовал. Его зубы все еще сжимали руку убийцы, казалось, они прокусили ее насквозь и сошлись посредине! Боль... страх... он всаживал нож снова и снова, втыкал, вбивал... это уже не было мастерство, это была паника. Собака рычала все страшнее, метала его словно тряпку, он чувствовал, что силы оставляют его, но все еще сопротивлялся, всаживал нож куда попало - в горло, брюхо, спину, грудь, голову, - и вдруг зверь его отпустил. Кровь... как много крови. В руке вопила боль. Рука висела бесполезная, безвольная.
И тут, вздыбившись, как морская волна, собака впилась ему в горло, стала рвать, терзать его... Что-то хлынуло. Потоком, наружу. Собака вдруг ослабела. Ее челюсти разжались, по телу пробежала дрожь, рычание перешло в мучительный вздох; она стояла чуть поодаль и покачивалась словно в шоке. Из всего ее тела на землю скатывались капли крови. Вдруг задние лапы подкосились, она села и тут же неловко рухнула ничком.
Мистер Браун уронил нож и подтянул полу пропитанного кровью плаща к своему горлу. Он лежал у стены, его ноги придавило тело собаки, жизнь покидала его.
Но он это сделал! Может, собаку он не переживет, но девушка мертва. Уже с затуманенными глазами он потянулся рукой и коснулся ее волос, рассыпавшихся на камне с ним рядом. И тут от начала аллеи донесся голос:
- Чака?
Он дернулся и привстал - это был миг крайне го ужаса.
Там стояла она с фонарем в руке. С непокрытой головой - блондинка - это лицо, это милое испуганное лицо, эти глаза!
Не может быть...
Он опустил глаза на свою жертву и сдернул капюшон, закрывавший лицо мертвой девушки.
Огромное родимое пятно от челюсти до самого лба...
Не та, другая... а он... его мастерство...
Его голова поникла, и он рухнул лицом вниз, в вечный кошмар.
Салли бросилась в темную аллею, упала на колени рядом с девушкой, поставив фонарь на булыжник у ее головы.
- Изабел, - позвала она, - Изабел!
Она приложила руки к щеке девушки, увидела, что веки ее дрогнули и глаза открылись. Она выглядела обезумевшей, словно очнулась от ночного кошмара.
- Салли! - прошептала она.
- Он тебя... - заикнулась Салли.
- Он ударил меня ножом... но только нож... нож попал в корсет... О, как глупо... я потеряла сознание... но Чака...
Салли почувствовала страшный, невыносимый удар в сердце.
Она опять схватила фонарь. Его колеблющийся свет плясал на теле мужчины, на потоках крови, струившихся меж камней, и, наконец, осветил темную голову и тускнеющие глаза собаки.
- Чака! - позвала она громко дрожащим, исполненным любви голосом.
И собака услышала ее, услышала на пороге смерти, и приподняла голову, и успела еще и раз, и два, и три постучать по земле хвостом, прежде чем ее невероятная сила окончательно иссякла. Салли бросилась наземь, вытянулась во весь рост рядом с могучим псом, обняла его голову и целовала, целовала его, горько рыдая, и ее слезы смешивались с его кровью, и она все звала его: "Чака! Чака!.."
Чака хотел ей ответить, но горло оставалось немо. И тут же наступила кромешная тьма. Салли была с ним. Он в безопасности. Он умер.
Глава семнадцатая
Фургон для перевозки мебели
Обычное течение времени как бы остановилось, и половину ночи оно шло совсем не так, как всегда: фантасмагорический театр теней заполняли фигуры полицейских и зрителей, появился доктор для Изабел (раненой в ребро), а потом возник сердитый человек с тележкой и решительно объявил, что сейчас увезет Чаку. Но Салли не разрешила; она заплатила ему, попросив перевезти труп собаки в сад ее домовладельца, и дала еще полкроны, чтобы он накрыл Чаку брезентом. Чаку похоронят там, где хочет она.
Как только ушел доктор, Изабел легла в постель - она все еще была в шоке, ее била дрожь, рана болела все сильнее. Салли отвечала на вопросы: да, собака принадлежала ей; нет, ей неизвестно, почему напали на мисс Мередит; нет, того человека она не узнала; да, мисс Мередит живет здесь; да, обычно в это время выходит с собакой она сама; нет, ни она, ни мисс Мередит никаких угроз не получали...
