Ибрагим Друян - Клятву сдержали
Ибрагим Друян - Клятву сдержали краткое содержание
Ибрагим Леонидович Друян
Клятву сдержали
Вспомни всех поименно,
горем
вспомни
своим…
Это нужно
не мертвым!
Это надо
живым!
Один из основоположников античной медицины, выдающийся врач и естествоиспытатель написал для себя и своих учеников несколько заповедей, которые стали известны позже как клятва Гиппократа. Все эти заповеди направлены к одному — врач должен беззаветно служить людям, делать им только добро.
Молодой выпускник медицинского института, ныне кандидат медицинских наук, заслуженный врач БССР, Ибрагим Леонидович Друян в первые дни войны дал с товарищами клятву Гиппократа и сдержал ее. Где бы ни был: на фронте, в лагере военнопленных, в партизанских бригадах и соединении, он был верен ей.
Автор подробно описывает многие кровопролитные бои на фронте и в тылу врага и одновременно показывает, как боролись за жизнь раненых и больных советские врачи.
От автора
Ушли в историю героические и неимоверно трудные годы периода Великой Отечественной войны, когда весь советский народ встал на защиту своей Родины. Залечены раны, причиненные войной, на месте руин и пепелищ поднялись красивые города и села. Выросло новое поколение советских людей, которые знают о событиях того времени по учебникам истории, кинофильмам и книгам.
Нам же, медикам, работающим в госпиталях для инвалидов Великой Отечественной войны, ежедневно, ежечасно приходится встречаться с живыми свидетелями тех грозных дней.
За последнее время вышло много книг, правдиво раскрывающих новые страницы величественной эпопеи. Тема героического подвига советского народа в годы Отечественной войны всегда будет волновать человечество. Появится еще немало книг с описанием подвигов героев, о которых мы пока ничего не знаем. И в каждой такой книге молодое поколение найдет примеры, достойные подражания.
Книгу «Клятву сдержали» я написал не только для тех, кто прошел суровые годы войны, а главным образом для людей, которые не имеют представления об ужасах и трудностях того периода, не знают, что такое гитлеровская оккупация. А посвящаю ее тем, кто, не жалея сил и самой жизни, боролся с врагом, тем, кто стоял на страже здоровья советских воинов и партизан. В ней мне хотелось показать медицинского работника — врача, фельдшера, медсестру, санинструктора — таким, каким я знал его на войне: смелым, сильным, мужественным, в любой момент готовым на самопожертвование. Иначе говоря показать человека новой, советской формации. Воспитанный Коммунистической партией, Советской властью, он в любых условиях, даже в плену, сохранял незыблемым человеческое достоинство, честь патриота, верность долгу и беспредельную преданность Родине.
Во имя благородной цели — спасения жизни раненым и больным партизанам наши медики шли на подвиги. В первые годы партизанского движения, когда еще не было регулярной связи с Большой землей, они широко использовали всевозможные дары лесов и полей Белоруссии для изготовления различных лекарств, благодаря которым спасено немало жизней. И всегда в своей многотрудной работе советские медики опирались на поддержку местного населения.
На основании личного опыта, воспоминаний боевых товарищей и архивных материалов я показал структуру медико-санитарного обеспечения в некоторых партизанских бригадах Белоруссии.
Пусть же молодое поколение растет достойным тех героев, о которых я рассказываю. А те, кто решил связать свою судьбу с медициной, выбрал ее своей профессией, пусть берут пример служения ей с медиков, которым посвящено немало страниц в моей книге.
Клятва Гиппократа
Тысяча девятьсот сорок первый год для нас, студентов-выпускников Днепропетровского медицинского института, должен был стать знаменательным. В этом году мы становились врачами. Позади пять незабываемых студенческих лет, впереди государственные экзамены, диплом и работа. У каждого свои планы. Многие мои товарищи мечтали после получения диплома уехать на периферию, сразу получить самостоятельный участок работы, другие — сначала поработать под руководством опытных врачей в самом Днепропетровске. Спорили, мечтали, строили планы. Каждый, конечно же, считал, что его решение самое правильное.
Я принадлежал к сторонникам второй группы. Учился неплохо, но все же хотелось хотя бы пару лет попрактиковаться в одной из клиник Днепропетровска. Да и сам город я за пять лет учебы очень полюбил. Жалко было расставаться с институтом, его замечательными преподавателями, просторными, светлыми аудиториями, богатой библиотекой, уютными читальными залами.
Уже июнь, государственные экзамены начинаются, а нам все не верится, что мы вот-вот навсегда расстанемся с институтом, общежитием, друг с другом, разлетимся по разным уголкам нашей страны. К чувству радости примешивалась грусть: студенческие годы — самые прекрасные в жизни, они никогда уже не вернутся.
Июнь в том году стоял жаркий. Прохладу приносили лишь короткие ночи, днем город утопал в зное. У нас, выпускников, тоже горячая пора — сдаем государственные экзамены. Первой, помню, была хирургия — предмет, который я выбрал своей основной специальностью. Я считал, что знаю его неплохо, но все же перед экзаменом очень волновался. Именно хирургию хотелось сдать на «отлично».
Девять часов утра. Члены экзаменационной комиссии во главе с председателем занимают места за столом. Перед дверями аудитории — вся наша группа, но, как это часто бывает, первым никто идти не решается. Наконец пятерка смельчаков определилась. В нее вошли и мои друзья Вася Пенев и Женя Козлов. Потянулись минуты томительного ожидания. Нетерпение, тревога за товарищей растут, нам кажется, что с того времени, как они вошли в аудиторию, прошла целая вечность. Мы, как школьники, по очереди приникаем к замочной скважине, стараемся подсмотреть, подслушать. Но все тщетно: с внутренней стороны в щели торчит ключ. Дверь плотно захлопнута.
Первым вышел Вася Пенев. Лицо невозмутимо спокойное, тонкие губы плотно сжаты. Мы расступились, кто-то несмело, вполголоса спросил: «Ну, что?». Вася все молчит, но глаза… Глаза подводят. Они вдруг засветились такой радостью, таким счастьем, что мы бросаемся обнимать товарища, а он уже не скрывает своих чувств, поднимает вверх обе руки с растопыренными пальцами «отлично»!
— Не так страшен черт, как его малюют! — кричит он.
Мы завидуем ему: у него самый трудный экзамен позади. Нам же еще нужно взять эту высоту.
Вася наконец вырывается из объятий товарищей, отходит в сторонку, закуривает и с наслаждением, жадно затягивается. Он, как всегда, невозмутим, снова спокоен, уверен в себе. Темные глаза немного сощурены. Болгарин по национальности, он родился и вырос в нашей стране. Любил петь украинские песни про седой Днепр, про степь, гайдамаков. Среднего роста, брюнет, он был самым красивым из ребят нашего курса. Многие девушки по нем вздыхали, но сам он был с ними одинаково вежлив, и только. Видно, не наступила еще его пора…
Всегда аккуратный, подтянутый, Вася был одним из лучших студентов нашего курса, хорошим товарищем. Своей врачебной специальностью он тоже выбрал хирургию, и это сблизило меня с ним. Последние два года учебы мы жили в одной комнате, делились самыми сокровенными мечтами…
Опять распахнулась дверь, и в коридор вышел Женя. Его светлые глаза победно сверкали: он тоже успешно «свалил» хирургию.
Женя — прямая противоположность сдержанному Пеневу. Эмоциональный, подвижный, возбужденный после успешной сдачи экзамена, он говорил без умолку, встряхивая своей огненно-рыжей шевелюрой.
— Комиссия настроена благожелательно, — сообщил он. — Дополнительных вопросов почти не задают, «сам» все время молчит, хотя слушает внимательно.
— Главное, не говорите глупостей, и все будет чудесно, — советует Женя.
— Ты думаешь, это легко? — возражает Федя Коломийцев. — Там, брат, с перепугу иной раз такое понесешь…
Федя захлопнул учебник, решительно взялся за ручку двери.
— Ни пуха ни пера! — провожаем мы товарища.
За Федю Коломийцева мы «болели» все. Он был самым старшим на курсе, уже «женатик», имел двоих детей. Учеба в институте давалась ему нелегко, особенно тяжело постигал он хирургию, и хотя помогали ему всем курсом, все же очень волновались: а вдруг завалит. Но когда сияющий Коломийцев вышел и сообщил, что все благополучно, у всех поднялось настроение. Теперь никаких ЧП быть не может. Так оно и оказалось: хирургию сдали без завалов. Недаром наш второй поток лечебно-профилактического факультета держал переходящее Красное знамя института.
