Владимир Колотенко - Верю, чтобы познать
- Вот видишь, - сказал я, - ты уже тоже... Меченая ...
- Да...
Это был праздник, рай!
Уже когда стало светать, мы нашли нашу машину и покатили домой. И снова, еще не успела закрыться входная дверь, снова набросились друг на друга, сон пропал, и мы не слышали ни звона, случайно задетой моим локтем и разбившейся о паркет какой-то там вазы, ни хлещущей через край ванны теплой воды, не видели разбросанных по всей спальне наших одежд... Запах сгоревшего кофе привел Аню в чувство...
- Содом и Гоморра, - сказала она и помчалась в кухню.
- Гибель Помпеи!- согласился я.
Какая там Тина?!
Затем она кому-то звонила, я не прислушивался.
Потом мы отсыпались... Когда меня разбудил телефонный звонок, я лежал рядом с ней совсем голый. Будто от самой скамейки и до этой постели я топал по всему городу без клочка одежды. Я видел ее обнаженное плечо, шею, сбившиеся на бок роскошные рыжие (как у Тины?) волосы. Она спала на правом боку, но когда зазвонил телефон, тотчас проснулась и, не открывая глаз, стала ощупью искать трубку на стекле журнального столика.
- Да, - сказала она и стала слушать.
Мой телефон пиликнул еще несколько раз. Она по привычке взяла свою трубку и, естественно, не могла ничего услышать. Затем сообразила в чем дело.
- Это тебя.
Я смотрел на светлые шторы, по которым, смеясь, прыгали солнечные зайчики. Она повернулась на левый бок и, улыбнувшись сквозь дрему, открыла глаза.
- На, держи, это тебя, - повторила она, положив свой и подавая мне мой телефон. И с головой уползла под одеяло.
Снова звонил Жора.
- Ты купил мне подарок?
- Слушай!- сказал я и рассмеялся.
- Шутка, - сказал он, - ты надолго там обосновался? Обабился что ли? Здесь работы полно...
Он коротко сообщил о своей поездке в Японию и уже сегодня, в четверг, уточнил он, ждал меня в лаборатории. Как, впрочем, мы и договаривались.
- Тут тебя поджидает сюрприз. Наш миленький Вит... Жадный он у тебя!
- Я знаю, - сказал я, - он мне звонил. Он просит очередной миллион.
- Дай ему половину, - сказал Жора, - пусть подавится.
- Сам дай.
- Ладно, приезжай, разберемся.
- О'key, - поставил я точку в разговоре.
Мне не хотелось ничего объяснять, и я сказал, что перезвоню позже.
- У тебя такой тон, словно ты стоишь под венцом в храме Парижской Богоматери.
- Так и есть.
- Я рад за тебя, - сказал Жора, - очень рад. И пока пишет твой карандаш, ты должен, не покладая рук, трудиться, трудиться...
Жора был весел, видимо, у него появилась уверенность в том, что дела наши сдвинуться с мертвой точки.
Наконец мы выспались и теперь просто молча лежали рядом, глядя в потолок.
- Ты - чудо!- прошептала Аня, приподнимаясь на локоть, - знаешь, я... Что это у тебя?
Она глазами указала на мою голень, где красовался тот злополучный шрам от пули, настигшей меня в Валетте.
- А, так... ерунда, - сказал я, - Мир хотел ухватить меня за лодыжку.
Чтобы коснуться пальцами ее лица, мне достаточно было протянуть лишь руку. Аня улыбнулась, затем снова устроилась со мной рядом, прижавшись всем телом. Я обнял ее...
- Это было, как если бы ты построил свою Пирамиду?- спросила она.
- Что?
Я думал, она спросила о шраме, но тут же сообразил, что спрашивала она о прошедшей ночи.
- Как будто бы я на нее взошел, - поспешил я с ответом.
Аня закрыла глаза и вдруг, улыбаясь, взяла обеими руками край одеяла и укрылась с головой. А я встал, и теперь уже думая о том, что сказал Жора, направился в ванную.
- Этот Жора твой - разрушитель, - донеслось из-под одеяла.
- Да, - согласился я, - в этом ему нельзя отказать.
И вот что мне еще тогда пришло в голову: общение с Аней доставляло мне истинное наслаждение.
Юле я так и не позвонил. А Тининого телефона у меня никогда не было. Да и откуда ему здесь взяться?..
Стоп-стоп... А это что такое?..
Нет, не стихи бы, а лицо
Твоё - распахнутым - прости мне;
Пускай гуляет голосок
Здесь рядом, в Петербурге, Тиннин,
Пускай качнутся флюгера
И пальцев медленные танцы...
Давай вернёмся во вчера!
‟Пойдём, пойдёмте же кататься!».
- В Петербурге? - спрашивает Лена.
«Вернёмся во вчера»? - думаю я. Вот же, вот же мы и вернулись!
- Откуда здесь, в Питере, её голосок? - спрашивает Лена.
Эта Тина словно следит за нами с Аней! «Пойдем, пойдёмте же кататься!». Завидует! Ей тоже хочется покататься со мной по Сене! И мы тоже бы стали вовсю целоваться? Под мостом Мари!..
- Эй, ты где? - спрашивает Лена.
- Ты не можешь себе представить!..
- «Плыла, качалась лодочка»? - спрашивает Лена.
- Ты-то откуда знаешь?
- Да я тебя уже вижу насквозь!
Юле я так и не позвонил.
Глава 5
Я не стал рассказывать Ане о том, что «этот Жора» на самом деле придумал устройство для разделения животных тканей на отдельные клетки и назвал его очень точно - дезинтегратор. Когда я потом рассказал ей об этом, она произнесла:
- Он разрушитель всего. Я знаю таких.
- Он создал не только прибор, но и способ, - стал, было, я на защиту Жориного устройства, - позволяющий разделять ткань...
- Не разделять, а разделывать.
Аня сделала паузу и затем добавила:
- Жизнь на куски. Я знаю таких.
Мне нечего было возразить на Анин выпад. Женская интуиция, как и женская логика - это такая удивительная штуковина, понять которую удается не каждому. Спор по этому поводу не имеет смысла.
Часам к семи вечера мы, наконец, привели себя в порядок. Ане нездоровилось. Видимо, ночь, проведенная на холодной скамейке, дала о себе знать, и я, врач, всеми силами и умением старался предупредить всякую возможность заболевания. Я ринулся на поиски хоть каких-нибудь лекарств, рылся в столиках, тумбочках, шкафчиках, пеналах и, ничего не найдя, решился на народные средства. Я провел сеанс массажа, напарил ей ноги, напоил горячим чаем с малиной, все как принято у людей, она хорошенько пропотела под пуховым одеялом, затем я ее купал в ванне, как ребенка, и вот мы уже собрались ужинать. Ей стало лучше, и она не переставала хвалить меня.
- Ты просто гений!
- Иногда выгодно быть чьим-то кумиром.
- В чем же тут выгода?
К этому времени я уже освоился в Аниной квартире. Когда я вдруг застывал на месте в поисках чего-нибудь нужного в данный момент, скажем, оливкового масла для приготовления гренок или кода в компьютере для беглого просмотра своего электронного почтового ящика, Аня тотчас подсказывала, как выйти из затруднительного положения. Я благодарил и с радостью принимал ее помощь. Нам нравилась эта игра в новую семью. По всему было видно, что это квартира одинокой женщины. Если я иногда случайно и набредал на мужские вещи, скажем, на огромный белый, как чаячий пух, пустующий и поникший на вешалке скучающий халат в ванной комнате, я просто не видел его.
- У тебя просто «бзик» - этот «чаячий пух»? Больше в мире нет ничего белого?
- Да полно! - говорю я. Вот Юля мне тут прислала...
- Юля?
- Или Тина, - шучу я.
- Тина, точно Тина, - говорит Лена, - она просто преследует тебя... Вся в белом!..
- Рыжая! - восклицаю я.
- Как апельсин! - говорит Лена.
Мы смеёмся!..
- Я не замечал, - продолжаю я, - ни зубных щеток, ни подтяжек, забытых на спинке кресла, ни увесистой трубки темно-красного дерева с головой Мефистофеля, и ни разу не спросил Аню, не собирается ли она, в связи с приобретением такого количества мужских аксессуаров, изменить пол. Еще чего! С какой такой стати?! Постоянно хотелось есть, да, я жутко проголодался. Это был знак прекрасного расположения не только тела, но и духа. Наконец мы сели за стол, я взял бокал и, как пес, втянул в себя запах вина.
- Аня, - сказал я, - ты волшебная женщина! А я, дурак, этого не знал.
Она посмотрела мне в глаза так, как только она умеет это делать.
- Конечно, - сказала она, - волшебная. И ты, не дурак, этого не мог не знать.
Мы чокнулись и отпили по глотку. Она поставила свой бокал на стол и добавила:
- Ты всегда это знал.
Я смог подтвердить ее слова лишь кивком головы, поскольку рот был набит каким-то острым и ароматным салатом, щедро приправленным настоящим французским майонезом.
- Какая у нас на этот вечер программа?- спросил я, с удовольствием уплетая зажаристую яичницу с сочными кусками непрожаренного мяса.
- Разве тебе у меня не нравится?
- Как можно, что ты! Почему ты об этом спрашиваешь?
Мне так и не удалось позвонить Жоре в тот вечер. Не хотелось. Я просто знал, нет я даже слышал его голос: «Ты Тинку нашёл?». Мне пришлось бы выдумывать какую-то историю, чтобы не говорить всю нашу с Аней правду, которая была прекрасной. Да, эта правда была славной, правда для двоих, и я не имел права ее оправдывать перед Жорой. Ни перед кем. А то, что в очередной раз затеял Вит, думал я, никуда от меня не денется. Вместе с вашей Тиной!
