Дэвид Герролд - День проклятья
– Это пункт из долгосрочной стратегической программы?
– Пока нет, но может им стать.
– Вы работаете в Комитете?
– Да, меня пригласили. Хотя, по-моему, все упирается в приоритеты. – Она пожала плечами. – Что толку от долгосрочных программ, если мы не заботимся о настоящем?
– С другой стороны, – заметил я, – то, что мы делаем сейчас, – работа на будущее, не так ли?
Лиз пристально посмотрела на меня.
– Вы, случайно, не общались с доктором Форманом?
– Что? Нет. Почему вы спросили?
– Показалось, что вы поете с его голоса. Это комплимент, между прочим. Но вы правы. Я должна быть там, где принесу наибольшую пользу. – Она мягко улыбнулась. – А значит, мне, по-видимому, придется войти в состав Комитета.
Просто я боюсь, что тогда у меня останется меньше времени для полетов, а так не хочется расставаться со штурвалом!
– По-моему, в Комитете вам придется летать еще больше. Я имею в виду инспекционные поездки.
– Что ж, неплохая мысль, – одобрила Лиз. – Только не знаю, сумею ли я добиться этого. – Она посмотрела в окно. – Дайте-ка фонарик.
Я передал фонарь. Она направила луч на верхний край стекла обтекателя.
– Так я и думала. Нос засыпало почти полностью. Сейчас пудра повалила еще гуще.
Лизард выбралась из кресла и направилась в хвост вертолета. Я пошел за ней. Она покопалась в ящике под обшивкой, достала другой фонарь и аварийную лампу, которую повесила на крюк под потолком.
– Вот так-то лучше.
Второй фонарик она передала мне.
Потом, миновав Дькжа, она прошла еще дальше и осветила хвост машины^ Я не мог понять, что она ищет. Лиз просунула голову в задний фонарь наблюдателя и посветила наверх.
– Так. Теперь мы похоронены целиком. Надеюсь, эта гадость теплопроводна, иначе здесь будет чертовски жарко.
– Я считал, что «банши» имеют теплоизоляцию.
– Конечно, но куда отводить тепло, если нас засыпало? – Она забралась в самый хвост. – Есть не хотите?
– Хочу.
– Вот и хорошо. Держите НЗ.
По пути я проверил Дьюка – изменений не было – и взял у нее коробки. Мы вернулись и, развернув пилотские кресла назад, сели. Лучше устроиться лежа на спинке кресла, чем рисковать вывалиться из него. Я вытянул ноги. Плитка НЗ была мягкой, пережевывание не отвлекало от размышлений.
Неожиданно Лиз спросила:
– Вас никогда не приглашали на «голубую мессу»? Я покачал головой.
– Это что, приглашение? Она мрачно взглянула на меня.
– Просто любопытно, что вы о них знаете.
– Простите, но я слышал, что новичков туда принимают крайне неохотно.
Лиз кивнула.
– На прошлой неделе я получила приглашение Теперь они собираются каждый выходной. Присутствуют сотни людей, и, чтобы попасть туда, каждый из них платит по тысяче. – Теперь Лиз говорила тише. – Меня разобрало любопытство, я ведь знала об этом только по слухам, да и то не из первых рук. Это нечто вроде тайного братства. Однако я слышала, что там… можно освободиться от всех забот. Забыться, хотя я не совсем понимаю, что это значит. Говорят еще, что и секса так хватает.
Последние слова словно повисли в тишине, потом он добавила:
– Не уверена, что замучить себя сексом до бесчувствия – лучший способ сохранения рассудка. Хотя кому-то это наверняка помогает. Иногда мне… хочется быть такой, как другие.
Ее голос стал едва слышным.
– Иногда я не могу удержаться от искушения. Что если и вправду поможет? Неужели я такая размазня что не осмелюсь попробовать? Как бы мне хотелось забыться хоть на минутку. Вот почему я пойду туда – забыться.
Я пришел в замешательство. Надо было что-то сказать, но любые слова прозвучали бы сейчас фальшиво.
– Хотя… – продолжала Лиз, – ясно, что это ловушка, вроде наркотиков. Просто еще один способ уйти от реальности. Стоит только начать – и остановиться уже не сможешь. Слишком многие попались на этот крючок. Я не собираюсь стать следующей.
Внезапно она замолчала, мрачно рассматривая плитку НЗ. Я взглянул на свою порцию.
– Да, это уж точно не омары.
– Не надо, и так тошно. – В ее голосе слышались слезы.
– Простите.
И тут я все-таки решился: почему бы не сейчас?
– Полковник!
Она не подняла головы.
– Э… Иногда мне тоже приходят подобные мысли. И не только мне. Наверное, командование должно знать об этом. Я имею в виду, что… у нас должна быть какая-то разрядка… Я не прав?
Лиз ответила не сразу, и я было решил, что уже вообще не ответит, когда она заговорила:
– Командованию известно, что большинство людей в военной форме находятся на пределе. Но выхода нет. По крайней мере, такого простого, какой ищете вы.
Внезапно она опять превратилась в полковника Ти-релли, застегнутого на все пуговицы.
– Сейчас доктор Форман по личной просьбе президента работает над этой проблемой. Но пока ответ неутешительный. Он считает, что человек сам должен отвечать за свои чувства и мысли и обязан владеть собой…
– Но как?
Лизард пожала плечами.
– Этим-то Форман и занимается. Я подозреваю, что он просто решил усовершенствовать приемы психофизической тренировки. Впрочем, не знаю.
Послушайте, – вдруг добавила она. – Вы служите в Спецсилах, в подразделении дяди Аиры, так что в любой момент можете обратиться в Атланту, к доктору Дэвидсону.
– Вы к нему обращались?
– Сейчас речь идет о вас, – отрезала Тирелли.
– Простите.
– Опять вы извиняетесь. – Она повернулась ко мне и с любопытством спросила: – А что-нибудь еще вы умеете Делать?
– Простите… Я имел ввиду… Гм, да… Я постоянно все порчу. – Я поднял глаза на Лиз. – Так что повод для извинений всегда есть. Порой мне даже кажется, что только-это я и делаю хорошо. – Я смущенно улыбнулся.
– Прямо-таки второй Шлемиль1, – усмехнулась она. – Очень удобная позиция. Вам прощают, и в выигрыше оказываетесь вы. По сути, вы даете взятку. Покуда; люди будут проливать суп на скатерть, ваше положение^ беспроигрышное. – Тирелли с отвращением посмотрела на свою плитку НЗ. – Но меня такое притворство доводит до белого каления.
Я не знал, что отвечать, тем не менее открыл рот и слова вылетели непроизвольно:
– Тогда простите, что я не вовремя родился на одно! планете с вами и отношусь к тому же виду.
– Вряд ли мы с вами относимся к одному виду, – сухо заметила Лиз. – Я лично придерживаюсь противоположного мнения.
Я вспыхнул. В другой ситуации следовало бы встать выйти. Но куда здесь выйдешь?
Как еще можно отреагировать?
– Не знаю, какая муха вас укусила, – пробормо-тал я. – Только что мы разговаривали, как нормальные люди, а теперь вы относитесь ко мне, как к какой-то.. мрази!
Лиз медленно жевала. Когда же заговорила, ее голос был абсолютно спокойным:
