Лоис Буджолд - Барраяр
– Ну, еще бы! – огрызнулась Друшикко. – Уж извини, но я видела совсем другое. Мне кажется, это он тебя взял и швырнул на землю. Если бы я не заметила его ноги над стеной…
– Прекратите! Лорд Форкосиган здесь! – прошипел кто-то из охранников. Все разом повернулись – и отпрянули при виде лица лорда.
– Как он проник?.. – начал Форкосиган и умолк. На пленнике была черная форма службы безопасности. – Не может быть, что это один из твоих людей, Иллиан. – Голос его заскрежетал, как металл о камень.
– Милорд, он нам нужен живым для допроса, – встревоженно проговорил Иллиан за его плечом, почти загипнотизированный тем же взглядом, который заставил охранников отшатнуться. – За этим заговором может стоять больше, чем вы думаете. Нельзя…
И тут пленный обернулся. Охранник шагнул вперед, чтобы вновь повернуть его лицом к стене, но Форкосиган жестом приказал ему отойти. Стоя за спиной мужа, Корделия почувствовала, как разом обмякло его тело. Плечи адмирала ссутулились, заряд ярости исчез – осталась одна только боль. Над черным воротником без знаков различия все увидели искаженное ненавистью лицо Ивона Форхаласа.
– Ох нет! Только не он! – выдохнула Корделия.
Ивон даже не взглянул на нее – его горящий взор был прикован к Форкосигану.
– Подонок! Проклятая хладнокровная рептилия! Сидел с каменной мордой, пока моему брату рубили голову. Ты хоть что-то почувствовал? А может, получил удовольствие, милорд регент? В ту минуту я поклялся, что рано или поздно прикончу тебя!
Наступило долгое молчание, а затем Форкосиган подался к Форхаласу и, вытянув руку рядом с его головой, тяжело оперся о стену. Он хрипло прошептал:
– Ты промахнулся, Ивон. – При звуке его голоса разбитые губы Форхаласа скривились, и он плюнул кровавой слюной в ненавистное лицо. Форкосиган как будто и не заметил этого – он продолжал говорить, спокойно и размеренно. – Ты не попал ни в меня, ни в мою жену. Но ты попал в моего сына. Ты мечтал о мести? Ты ее получил. Посмотри ей в глаза, Ивон. Можно утонуть в этих серо-зеленых глазах. Я буду смотреть в них каждый день, до самой моей смерти. Ты хорошо отомстил мне, Ивон – знай это, знай и помни, что твоя месть навсегда со мной, она, как кость, застряла у меня в горле.
И тогда Форхалас впервые перевел взгляд с него на Корделию. А она в этот миг представила ребенка в своем чреве, увидела, как нежные, еще хрящеватые косточки начинают гнить, скручиваться и растекаться – но не смогла возненавидеть Форхаласа, сколько ни пыталась. Он даже не казался ей каким-то мерзким законченным злодеем. Сейчас она как будто насквозь видела его израненную душу – так, как врачи видят раненое тело с помощью своих диагностических сканеров. Все искривления, и разрывы, и ушибы чувств, каждую раковую опухоль возмущения, а поверх всего этого – огромную зияющую рану от смерти брата.
– Эйрелу это не доставило удовольствия, Ивон, – сказала она. – Да и чего ты от него ждал? Ты хоть сам-то знаешь?
– Каплю человеческой жалости. Он мог бы спасти Карла. Даже в последний миг. Я тогда подумал – может, он для того и пришел.
– О Господи! – выдохнул Форкосиган. Было видно, как его ударила искра этой безумной надежды. – Я не устраиваю спектаклей вокруг человеческой жизни и смерти, Ивон.
Форхалас прикрылся ненавистью, словно щитом.
– Иди к дьяволу.
Форкосиган вздохнул и выпрямился, опустив руку.
– Уведи его, Иллиан.
– Подождите, – выдохнул Корделия. – Я должна знать… Мне надо задать ему один вопрос.
Форхалас угрюмо посмотрел на нее.
– Ты именно этого хотел добиться? Я хочу сказать – когда выбрал такое оружие? Именно этот яд?
Он отвел глаза.
– Оно попалось мне под руку, когда я проходил по арсеналу. Я подумал, что вы не успеете его опознать и вовремя доставить противоядие из госпиталя…
– Ты снял с моих плеч бремя, – прошептала она.
– Противоядие привезли из императорского дворца, – разъяснил Форкосиган. – Это в четыре раза ближе. У императорских врачей есть абсолютно все. А что до опознания… Я присутствовал при подавления карианского восстания. Примерно в твоем возрасте, может, немного моложе. Запах заставил меня вспомнить. Мальчишки выхаркивали легкие красными комками…
Форхалас, не глядя, указал на живот Корделии.
– Я не собирался вас убивать. Я хотел убить только его. Я даже не знал, что ночью вы спите в одной комнате. – Он готов был смотреть куда угодно, лишь бы не в ее глаза. – Я даже не подумал, что могу убить вашего…
– Посмотри мне в глаза, – прохрипела она, – и произнеси это слово вслух.
– Ребенка, – выдавил Форхалас и вдруг разразился мучительными рыданиями.
Форкосиган шагнул назад и встал рядом с женой.
– Не надо было тебе этого делать, – прошептал он. – Я сразу вспомнил его брата. Почему мне суждено нести смерть в эту семью?
– Все еще хочешь, чтобы он упивался своей местью?
– Даже этого не хочу. Ты нас всех опустошаешь, милый мой капитан. Но, о-ох… – Его рука потянулась, чтобы погладить ее живот, и замерла, когда он вспомнил, что они не одни. Адмирал выпрямился. – Доставь мне полный доклад сегодня утром, Иллиан, – приказал он. – В госпиталь.
Он взял Корделию под руку, и они пошли вслед за врачом. Она так и не поняла, хотел ли он поддержать ее, или опирался сам.
В Императорском госпитале Корделию сразу же окружила целая толпа – доктора, медсестры, санитары, охранники… У самой двери их с Эйрелом разделили, и ей стало одиноко и тревожно. Она почти ничего не говорила собравшимся вокруг людям – только обычные любезности. Ей хотелось бы потерять сознание, впасть в оцепенение, сойти с ума, испытать галлюцинации – что угодно, лишь бы забыться. Но вместо этого она испытывала только усталость.
Ребенок шевелился в ее чреве – поворачивался, толкался. Видимо, тератогенное противоядие действовало очень медленно. Похоже, им подарили еще какое-то время, чтобы побыть вместе – и она ласкала сына сквозь свою кожу, медленно растирая живот пальцами. «Сынок, добро пожаловать на Барраяр – местожительство каннибалов. Тут даже не выжидают положенных восемнадцати—двадцати лет, чтобы тебя сожрать».
Алчная планета.
Ее поместили в роскошно убранную отдельную палату, расположенную в крыле для самых важных персон, поспешно освободив все крыло для них одних. Она с облегчением узнала, что Форкосигану отвели палату напротив. Уже переодевшись в зеленую пижаму военного образца, он зашел посмотреть, как ее укладывают в постель. Корделии еще удалось слабо улыбнуться мужу, но сесть она даже не пыталась. Сила тяжести неодолимо вдавливала ее в жесткую кровать и тянула к центру планеты. Упасть ей мешали пол, здание… но только не ее воля.
