Сергей Герасимов - Единоборец
– Когда-то здесь жили люди: – говорю я.
– Когда-то люди жили везде, – отвечает она.
Мы останавливаемся у подножия последних больших деревьев. Я собираю клочки органических материалов, которых пока достаточно под пологом леса, развожу небольшой костер.
– Зачем это? – спрашивает Клара.
– Но ты ведь хочешь есть.
Я достаю несколько полусырых картофелин и кладу в огонь. Все-таки это пища.
– Ты специально нес это для меня? – удивляется она.
– Да.
Она выглядит растроганной.
– Я… – она не договаривает.
– Ты хочешь мне что-то сказать?
– Нет.
– Надеюсь, они тебе понравятся. Я сам любил их в детстве.
– Спасибо. Детское слово. Еще одно детское слово.
Потом она молча ест и смотрит в сторону пустыни. Но ее глаза смотрят не туда, они смотрят в пустоту. Я вспоминаю, что она уже давно не читала книг – почему бы это?
Честно говоря, я развел костер не только из гастрономических побуждений. Мне хочется знать, как хищники будут реагировать на огонь. Они должны нас заметить. Пока что они не появляются. Или я их не вижу. Но ведь Клара сказала, что их различает человеческий глаз. Кроме того, примерно в километре позади нас я оставил несколько наблюдательных мошек – это маленькие устройства для наблюдения, выполненные в виде насекомого. Больше всего они похожи на комара и даже имеют носик, чтобы ужалить. Если они заметят опасность, то передадут мне сигнал.
– У тебя есть девушка? – неожиданно спрашивает Клара.
– Что?
– Я спросила о девушке. Почему ты так удивился? Это нормальный вопрос.
– Да как тебе сказать.
– Скажи, как есть. Только честно. Когда вы встречаетесь? Как часто она к тебе приходит?
– Иногда, – говорю я, – иногда, тихими вечерами, ко мне не приходит лучшая девушка в мире. Она не звонит в дверь, не заходит, не снимает пальто и не целует меня в прихожей. Потом я не сижу в кресле, с нею на коленях, и не смотрю глупейшее цирковое шоу с клоунами. Я не слышу ее смеха, такого легкого и естественного, как будто бы она была ребенком, впервые попавшим в цирк. Потом она не готовит блинчики на кухне (она никогда не делает этого), мы не ужинаем, не приглушаем свет и не танцуем под тихую медленную мелодию, разговаривая в то же время обо всем на свете и, в первую очередь, о нас.
Она не приходит потому, что не может прийти. Она не приходит из страны Не, откуда прийти невозможно. Я хорошо знаю эту страну, знаю ее историю и географию, потому что слишком многие не приходили ко мне оттуда. Сколько их было? – тысяча и одна, что, на самом деле, одно и то же. Каждая из них была единственной, такой единственной, каких не водится, и никогда не водилось, в нашей стране расстеленных постелей и жизнерадостных потных ягодиц. Когда она не кладет мне свою голову на плечо, я не ощущаю легкий аромат ее духов, такой легкий, что он неразличим для обычного человеческого обоняния. По этому запаху я всегда узнаю ее в толпе, когда она проходит мимо, очень близко ко мне. Она часто появляется в нашем мире, но всегда в неожиданном облике, и я могу узнать ее только по этому неповторимому аромату духов, по ее взгляду, по ее словам, жестам, линии волос. Под утро, когда еще совсем темно, когда тротуары усыпаны тонким свежим снежком, она не уходит от меня, закутавшись в короткую шубку, и проезжающий мимо автомобиль не освещает ее уходящую фигуру для того, чтобы я смог увидеть ее в последний раз и запомнить.
– Ты неисправимый романтик, – говорит Клара. – А я-то думала, что такие вымерли триста лет назад.
8
Я иду очень медленно, изучая местность вокруг себя. То, что город называет «пустыней», мне очень хорошо знакомо. Здесь на каждом шагу остались следы присутствия человека. Пусть хотя бы былого присутствия. Вполне возможно, что последний раз человеческая нога ступала здесь лет пятьдесят назад. Или больше. Трудно сказать наверняка, потому что в этом мире разрушение происходит иначе, чем у нас. Здесь не бывает дождей и ветров, здесь очень мало бактерий, из-за которых гниет древесина. Здесь нет смены дня и ночи, а значит, нет и температурных колебаний, из-за которых трескаются камни в мире на поверхности планеты. Я не знаю, как давно отсюда ушли люди, но уверен, что они здесь жили. Первый же овражек, который я исследую, оказывается фундаментом здания. Причем здание было из бетона и кирпича, а значит, строилось очень давно. В ту эпоху, когда дома складывали из маленьких кубиков, а не выращивали целиком, как делают сейчас. Осмотрев фундамент, я двигаюсь дальше. Деревца, растущие здесь, больше похожи на земные деревья, а редкая трава – на земную траву. Листья даже имеют зеленоватый оттенок, хотя все равно это не органика. Воздух здесь гораздо прозрачнее, чем в лесу, но все равно, видимость ограничена – видно метров на восемьдесят, не дальше. Ни животных, ни птиц я пока не заметил. Хотя, кто знает, возможно, животные уже заметили меня.
Единственное, что я хочу найти сейчас – более или менее надежное укрытие. Я пока ничего не говорил Кларе о карликах, которые наверняка идут по нашим следам и сейчас находятся где-то поблизости. Оставаться под пологом леса для нее слишком опасно. Гораздо опаснее, может быть, чем прятаться от хищников где-нибудь здесь. Сидеть самой в лесу означает для нее верную смерть. Я оставил ее совсем ненадолго и все равно волнуюсь, потому что риск есть. Правда, в прошлый раз карлики далеко от нас отстали. Я рассчитываю на наблюдательных мошек, которые должны меня предупредить.
Следующее здание сохранилось значительно лучше. Я вижу не только фундамент, но еще и кирпичные стены со старыми следами белой краски. Стены не высоки, всего метра полтора. Похоже, что они были такими с самого начала. Здание напоминает разрушенную теплицу или оранжерею. Я запрыгиваю внутрь и пригибаюсь. Нужно быть осторожным. Здесь отличное место для засады хищников. Но внутри все тихо. Остатки старых внутренних стен, бетонных перегородок. Стальные трубы, проржавевшие во многих местах. Все поросло высокой жесткой травой. Я дотрагиваюсь до трубы, и она рассыпается в коричневую труху. Деревянных предметов я не вижу. Никаких остатков мебели или оконных рам. Пластика тоже нет, но это меня не удивляет. Здешние животные обожают кушать пластик. Я хочу найти подвал, но его здесь нет. Подвал или любое другое укромное место. В человеческих домах обязательно есть что-то подобное.
Осмотрев теплицу, я иду дальше. Деревьев становится еще больше, они напоминают земные вишни. Разве что нет плодов. Местность изменилась. Трудно сказать, что именно произошло. Исчез оттенок смерти, который до сих пор был во всем вокруг, лежал на всем, как тень. Появилось еще кое-что. Почва, как это ни странно, приобрела упругость. Она пружинит под ногой, как беговая дорожка стадиона, покрытая плотной резиной.
Следующий домик тоже напоминает большую теплицу, но сохранился почти полностью. Нет лишь стекол. Я открываю дверь и вхожу. Металлические петли легко поворачиваются. Такое впечатление, что люди ушли отсюда совсем недавно, может быть, всего несколько лет назад. Я знаю, что это всего лишь кажется. Внутри снова переплетения стальных труб, которые неплохо сохранились, может быть, в свое время их лучше покрасили. Я заглядываю во все углы, стараясь обнаружить что-нибудь, что даст мне ключ. Ничего, лишь тлен и разрушение. Отламываю пластинку почвы и рассматриваю ее. Мои глаза могут работать в режиме светового микроскопа, а если нужно, то даже спектрографа. На вид это камень, но ведь камень не может быть упругим. Я пытаюсь разгадать это противоречие.
В этот момент я ощущаю движение за своей спиной. Сразу же бросаюсь вниз и прижимаюсь к стене. Нечто крупное движется невдалеке от меня. Я не вижу, что это, но передвигается оно быстро. И почти бесшумно. Возможно, это невидимка. Я проскальзываю вдоль стены и смотрю в узкую щель между двумя трубами. Невидимка уходит. Мне он кажется серым полупрозрачным облаком, метра два в диаметре. Облако скользит над самой землей. Эту штуку я должен убить. Но для начала посмотрим, в какую сторону оно уйдет. Может быть, там его гнездо. Надо быть острожным. Клара говорила, что они охотятся стаями.
Я выпрыгиваю через выбитое окно и пригибаюсь. Невидимка метрах в пятидесяти впереди меня. Я пытаюсь следовать за ним, но вскоре теряю его из виду. Движется он слишком быстро. Попробуем другой вариант действий. Я взлетаю под самый потолок и стараюсь оттуда осмотреть окрестности. Пространство под потолком заполнено серым туманом, очень влажным и довольно неприятно пахнущим. Этот туман прекрасно меня маскирует. Я двигаюсь в его слое, лечу в том направлении, куда ушло то существо. Подо мной несколько зданий, все таких же, напоминающих теплицы. Каждое из них имеет форму буквы «Т». Дальше виднеется кирпичный двухэтажный барак. Я спускаюсь на его крышу. И в этот момент происходит что-то странное. Мир вокруг меня начинает разрушаться. Отчаянным усилием я бросаюсь в сторону и, кажется, вырываюсь. Все предметы снова на своих местах. Никто меня не преследует, невидимок поблизости нет. Но я не обманываюсь: это было нападение. В этот раз мне лучше отступить.
