Ольга Макарова - Галерея Миров
— Я не против, конечно, — Ив последним усилием открыл банку и поставил ее греться. — Но ты… не говори с ним лучше. Он зубы заговаривать мастер. Всегда так: заводит какую-ньть задушевную беседу… как со мной о сыне… и все. Понимаешь, ведь?
— Ага, — задумчиво протянула Рон и взяла прут — пошевелить угли.
— Не нравится он мне, — сказал Ив через некоторое время. — Может, пристрелим его, и дело с концом? Он же играет с нами. Видишь ведь. Как кошка с мышкой. Вот надоест ему — и нам хана… — Рон молчала. — Ты думаешь, он так и даст отвести себя на слет?! — начал распаляться Ив, но вовремя сбавил громкость, чтобы Влад не услышал.
Молчали некоторое время. Забыли про банку консервов. А в ней лед уже растаял в воду, которая начала пузыриться по краям жестянки. Запахло гороховым супом…
— О чем он с тобой говорил вообще? — спросил Ив.
— Про город этот рассказывал. Каким он был до войны… — Рон осеклась и уставилась на окно, за которым всего-навсего торчало еще одно мертвое дерево, какие тут на каждом шагу.
— Ты чего? — Ив насторожился и подтащил поближе автомат.
— Яблоня. Смотри…
— И что?..
— Он тут жил раньше… на втором этаже. Яблоня… он говорил, ветки до окна доставали, что яблоки можно было рвать и есть…
Ив хотел сказать пару ласковых, но, увидев сияющее счастьем лицо сестры, передумал, и, пробурчав что-то, отхлебнул горячего супа из банки. Отхлебнул снова и передал банку Рон…
44
Темно. Когда нет солнечных трещинок, земля и небо почти что сливаются, и трудно что-нибудь различить. Особенно здесь. В городе. Только белые пятна снега на черном асфальте подсказывают — земля, вот она…
Влад некоторое время шел без света. Осторожно, на ощупь. Только когда отошел на приличное расстояние, вытащил из кармана фонарик. Ивов. И куртка на Владе — тоже его. Иву она была явно большая — рукава он завернул аж наполовину. Владу курка была как раз, если не считать, что коротковата. Прежний малорослый хозяин ее явно подрезал… наверно, чтоб бегать не мешала.
С фонариком идти было легче. Порой он выхватывал из темноты знакомые предметы, как память, бывает, неожиданно покажет яркий кусочек прошлого…
Граффити на стенах… Влад улыбнулся, узнав парочку своих надписей. Постоял с минуту, глядя на них и думая о чем-то…
Да, это был его город, его район и… обычный путь до рынка, который он, когда был еще мальчишкой, каждый день проходил с матерью и… братом… А во время войны — только с братом. Он помнил, там был пункт раздачи хлеба и кипятка… Ходили, зимой, вдвоем… брали на свои талоны и на талон матери, которой к тому времени давно не было в живых. Пытались жить одни… И жили ведь, целый год. Потом Денис заболел, и Влад, чуть не замерзнув насмерть по дороге, притащил его в приют на санях. Выбор был небольшой: или брат, или свобода. Денис бы умер без лечения, поэтому Влад, скрипя зубами от злости, и на него и на себя, пошел «сдаваться»… Влад, бывало, частенько начинал беспричинно ненавидеть Дениса — за то, что тот заболел тогда. За то, что попали в приют…
Приют… Бывший храм. Нынешний Храм… Он вспомнил бесчисленные орды диких крыс… вспомнил гриб над морем… и вздрогнул от внезапно пробравшего его ужаса…
Он больше не всматривался в детали. Он шел домой…
— Вернулся?! — Ив аж подпрыгнул от неожиданности… пробормотал вполголоса: — псих… ха, я б на твоем месте…
— Удрал, — закончил за него Влад и засмеялся. — Держи свою куртку. Пасибо. В своей бы я замерз нахрен!
— Ты куда ходил? — Рон инстинктивно поймала брошенную Денисом куртку до того, как Ив успел что-то сообразить. Снайпер… У них инстинкт уже — ловить все, что плохо летит…
— Домой, — Влад пожал плечами, сделав самое невинное лицо.
— Так ведь… ты здесь жил… Так? Яблоня, — Рон кивнула на дерево за окном.
— Это не яблоня. Это тополь, — четко пояснил Влад.
Пару минут Ив и Рон молчали, вопросительно глядя на своего пленника. Тут слов просто не было. Совершенно дикая, невозможная невероятная штука — ушел, вернулся… Куртку спер, а они даже не проснулись… мог бы воспользоваться этим и пристрелить их, как щенят… нет ведь! Ушел(не будем ставить вопрос, как он ушел, если вчера валялся полумертвый), вернулся… говорит… как со своими… детьми. И еще одна странность: сейчас им, двоим все это жутким должно казаться, да на грани паники должны быть, чесслово! Ну, хотя бы подозрение, тревога хоть какая-то… Нет ведь! Спокойно и все пофиг. Штиль на душе!
Влад устал от этих двух «немых укоров» и решил попытаться объяснить им, и себе, прежде всего…
— Я ходил взять кое-чего… там порушили все, пограбили, конечно… нашел свой детский тайник… вот, старое фото, губная гармошка… недоеденная шоколадка… — Влад поднял глаза и посмотрел на Рон. — Это я ее вспомнил, когда бредил, сладкого просил. Я ее часто вспоминал… в приюте еще, когда голодали… все думал и думал, что дома у меня она есть… а когда от голода крыша начинала ехать, говорил убегу… заберу…
— Денис, ты хоть понимаешь, что происходит?!! — Рон уже не выдержала… просто в душе кипело, кипело и вот выплеснулось… — ТЫ идешь на СЛЕТ «Невидимок»! Понимаешь?!!
— Я Влад, — поправил он спокойно, как будто это ничего не значило, — и я все понимаю. Слет, Арена, пыточные камеры. Знаю. Был.
— Тогда почему… — начала было Рон. Но как это было спросить? «Почему не убегаешь?» «Почему не убил нас?» Так, что ли?.. Да любой вариант выглядел бы просто глупо.
— Я не хочу убегать, Рон, — на незаданный вопрос он ответил сам. И добавил, протянув ей блестящий сверток: — шоколад будешь?..
Он был так похож на Дениса сейчас. Даже неудивительно, почему Рон, то ли нечаянно(а может, и специально, кто ж ее знает?) назвала Влада именем покойного брата. Оговорилась? Оговорки, они ведь выдают истину… Словно не по своей воле, она развернула старую, крошащуюся фольгу и отправила в рот первый кусочек. Никогда раньше не ела шоколада… А он, сначала жесткий и холодный, начал таять на языке, вдруг став таким удивительно вкусным…
— Вкуснотища! — оценила Рон. Влад бесшумно усмехнулся.
— Делись! — потребовал всеми забытый Ив, соскакивая с раздолбанного дивана, на котором сидел, поджав ноги.
Влад, пользуясь моментом, занял освободившийся диван. Знал, что гонять его отсюда никто сегодня не будет. Хоть на мягком поспать… Устал, все-таки, в такой мороз по городу шататься…
Он спал спокойным, крепким сном. Ничего не слышал, не просыпался. Он так и хотел. Забыться и не ломать голову над тем, что с ним происходит. Не понимал он сам себя в последнее время. Чувствовал себя другим… стал как бы больше, точно сознание расширилось до невероятных размеров. А мир… вся реальность будто смазалась, как смазывается изображение, когда глядишь через мокрое стекло. «Влад, Влад, что ж с тобой такое?» — спрашивал он себя…
