Керен Певзнер - Город Ветров
— А как зовут твоего соседа, сидящего по правую руку от тебя?
— Моего соседа справа зовут Рамай.
— А как зовут тебя, уважаемый?
— Меня зовут Мединай, — ответил старец сидящий в центре.
— Большое спасибо всем, — я поклонилась, — мне все ясно.
Мудрецы переглянулись, один из них самодовольно хмыкнул, а другой спросил:
— Что тебе ясно, ведь ты не знаешь, говорили мы правду или лгали.
— Если вы говорили так, как обещали говорить, то слева от меня сидит Мединай, в центре — Рамай, а справа от меня — Эметай.
— Но откуда ты знаешь?
— Ты уверена?
— Марина, это правда? — посыпались на меня вопросы моих подруг.
И тогда в разговор вступил Сенмурв, лениво помахивая хвостом:
— Вы на них посмотрите.
Мы обернулись. Трое старцев сидели, как три соляных столпа, недвижимы и с открытыми ртами. Они в изумлении смотрели на меня, не отрываясь.
Молодой прислужник вскочил с места и подбежал ко мне:
— Расскажи, пожалуйста, как тебе это удалось. Я здесь в услужении уже три года, но ни разу не смог определить, кто из них Рамай, а кто — Мединай.
— Подождите, — остановила я всех и сказала с интонацией Ворошилова ведущего «Что? Где? Когда?», — давайте послушаем правильный ответ.
— Ты права, странница, — сказал правый старец, снял с головы шапку, вывернул ее мехом внутрь и снова надел на голову. Алыми буквами по подкладке змеилась надпись «Эметай».
У левого старца на шапке оказалось написано «Мединай», а у центрального «Рамай».
— Все очень просто, я действовала, используя логику: когда левый ответил, что слева от него Эметай, который говорит только правду, я поняла, что он сам кто угодно, только не Эметай. Эметай не скажет о себе, что он стоит слева от самого себя. Согласны?
— Разумно, — кивнули старцы.
— Хорошо, я продолжаю. Правый на вопрос, кто справа от тебя, ответил, что справа от него сидит Рамай. Так мог ответить каждый из вас. Для Эметая этот ответ был бы правдивым, для Рамая — ложным, ну а для Мединая — каким угодно.
— А что это тебе дает? — спросила Ипполита.
— Подожди, сейчас узнаешь. Когда же я спросила старца, сидящего в центре, кто он, он ответил, что он Мединай. Эметай бы никогда так не ответил. Поэтому это мог быть либо Рамай, либо Мединай.
— И все-таки я не понимаю, — сказала Далила, — ты еще ни разу не ответила нам точно, ты говоришь: или этот, или тот… Как же ты определила? Не иначе, волшебство.
— Никакого волшебства нет, — рассмеялась я, — я же говорю, простая логика. А вы не даете мне закончить.
— Я весь во внимании, — пробурчал Сенмурв.
— Вспомните, я сказала, что левый и центральный старцы — это или Рамай, или Мединай, а вот правым может быть любой. Значит правый от меня — Эметай, так как он не левый и не центральный. Из этого вытекает, что то, что он сказал — правда, и значит старец в центре — Рамай, ну а левый, естественно — Мединай. И еще одно: Мединай солгал, хотя мог ответить правдиво. Понятно?
Все молчали, переваривая мое объяснение. Наконец, мои слушатели заговорили, стали наперебой меня расспрашивать и даже трясти.
— Хватит, хватит, не все сразу! — закричала я умоляюще.
Слово взял Мединай.
— Мы потрясены твоими познаниями, о светлоликая госпожа. Как ты сказала: логика? Что это за чародейство, способное открывать тайны, скрытые так глубоко?
— Кто научил тебя этому? — спросил Рамай.
— Мы тоже хотели бы пить из этого источника… — Эметай смотрел на меня во все глаза.
— Да ладно, — смутилась я и густо покраснела, — это просто логическое мышление. На этом принципе построены все компьютеры.
— А что такое компьютеры? — спросил Сенмурв, — это приспособления, открывающие тайны?
— Что-то вроде этого, — ответила я.
— Постойте! — парнишка-прислужник протиснулся в центр. — А как же наша традиция? Ты задала свои вопросы. Теперь вы, уважаемые старцы, должны загадать госпоже загадку, и только если она ее разгадает, тогда разговаривать с ней.
— Действительно, — пробормотал Рамай и почесал затылок. Видимо, шерсть внутри шапки щекотала голову, — может, спросим ее что-нибудь?
— Нужно найти загадку посложнее, она наделена логикой! — Мединай поднял вверх палец.
— А что, если рассказать ей о принцессе и воловьих шкурах? — задумчиво произнес Эметай. — Эту загадку не разгадал еще ни один из назойливых посетителей.
— Вот противные! — явственно прошептала Гиневра Далиле на ухо. — Злятся на Марину, что отгадала их имена, вот и ищут, что посложнее.
— Не бойся, если что, я сама заставлю их отвечать на наши вопросы! чеканя каждое слово, произнесла Ипполита и нахмурилась.
Старцы никак не отреагировали, только сняли шапки и положили их себе на колени. Эметай начал рассказывать:
— В одной стране жил правитель, у которого была красавица дочь. Многие сватались к ней, но всем правитель отказывал, каждый казался ему бедняком.
И вот однажды пришел к нему юноша, прекрасный, как лик луны, и с ним его дружина. Был он двенадцатым сыном одного восточного царя. Увидел царевич дочь правителя и влюбился в нее без памяти. А когда пришел он к ее отцу просить руки девушки, рассмеялся правитель:
— Как смеешь ты, нищий голодранец, которому отец не оставил ни пяди земли, просить мою дочь в жены?! Не бывать этому!
Но на стороне юноши была дочь правителя, ибо понравился он ей и захотела она выйти за него замуж. Стала она слезно просить отца разрешить им пожениться и дать им кусочек земли, чтобы вести свое хозяйство.
— Земли?! — закричал разъяренный правитель. — Вот вам земля!
И он бросил им три воловьи шкуры.
— Сколько земли сможете покрыть этими шкурами, столько и получите. И чтобы завтра ноги вашей не было в моем дворце.
— Спасибо, дорогой отец, — поклонилась ему дочь. — Благодарим тебя за твою щедрость, этой земли нам хватит, да еще нашим людям останется.
На следующее утро вышли они измерять землю…
Старец прервал свое повествование и спросил:
— Ответь, незнакомка, что сделала дочь правителя, чтобы получить больше земли?
Ответы посыпались со всех сторон:
— Воины стали тянуть шкуры в разные стороны…
— Она попросила отца дать им еще шкур…
— Войско напало на правителя…
— Хватит! — закричала я и оглянулась в поисках чего-нибудь твердого, чтобы по нему стукнуть. Но не нашла. — Я знаю ответ.
Мои спутницы, пес и прислужник замолчали.
— Какой ответ хотели бы вы услышать, уважаемые старцы? — спросила я. Ваш, который я считаю неправильным? Или мой, полученный в результате «мозгового штурма»?
