Касание пустоты - Волков Игорь Владимирович

– Мы тебя чем-то обидели? – осторожно спросил Райли, когда мы сели за столик.

Он взял вяленую утку, бургер и пиво. Я – пиво и стопку водки, чувствуя, что ни с какой едой или закуской договориться не смогу.

– Нет. Чем вы могли? Просто мы все начали какую-то свою новую жизнь. И мне не очень хочется вспоминать старую.

Он кивнул.

– Лео очень скучала по тебе.

– Сейчас не скучает? – Я боялся поднять кружку пива, боялся, что трясущиеся руки выдадут мое состояние.

– Сейчас нет. – Райли тяжело вздохнул, вглядываясь мне в глаза. – Я не понимаю, что случилось. Правда. Ну, дело твое, не хочешь говорить – не надо. У нас новости. Координационный совет принял решение отправить еще одну экспедицию к Центавру. Исключительно для поиска той аномалии, что мы поймали в прошлый раз. Утвержден состав экспедиции, там только наши, с особенностями. Отобрали ребят, имеющих множественную специализацию – физика, техника. И уверенно работающих с пространственными переходами. Нам нужен пилот.

– Чего?! – Я рассмеялся. Хлебнул водки и за ней пива. Встал, щелчком сбросил деньги на счет.

– Стой! – Райли схватил меня за руку. – Пожалуйста!

Мы стояли друг напротив друга.

– Пожалуйста, – повторил Райли, – присядь еще.

Я с минуту смотрел на него. Потом сел. Придвинул недопитое пиво. Райли помедлил, убедился, что вот прямо сейчас я никуда не побегу, и тоже сел.

– Экспедиция маленькая, совсем узкий состав. Для более глубокого изучения способностей нужно попробовать найти, что мы словили в прошлый раз. Корабль другой, меньше. На борту человек двадцать будет всего. Экспедиция на месяц плюс дорога. Покрутимся, поищем гравитационные аномалии, может, еще что поймаем. И вернемся.

Я молча отхлебнул пива. Помахал официантке и дозаказал водку.

– У нас никого, кроме тебя, нет, – сдался Райли.

Я выпил водку, допил залпом пиво. Встал.

– Это все?

Он обреченно кивнул.

– Райли, ты понимаешь, что такое пилотирование корабля? Кроме ответственности за небольшую экспедицию, жизни двадцати человек, стоимость корабля и оборудования? Это способность управлять. Скорость реакций. Я никогда – понимаешь? – никогда не возьму на себя такую ответственность! У меня только одна рабочая рука. То, что ты пришел ко мне, – это издевка, плевок в лицо.

– А давай-ка ты тоже кое-что поймешь? – Райли встал вслед за мной. – Не можем мы взять обычного пилота! До сих пор нет достаточного объема понятного и изученного материала по распадам. Мы не знаем, есть ли вариации этих аномалий, будут ли действовать психотропы на людей не из нашей экспедиции, будет ли распад таким же в следующий раз. Здесь сплошное окно неизвестности, и в этих условиях к двадцати физикам надо брать еще двадцать новых пилотов и надеяться, что хотя бы один выживет и доставит всех домой. А ты выжил! Причем выжил даже без лекарств, просто наорав на чертов распад! Значит, шансов, что ты доставишь корабль туда и обратно, намного больше, чем если брать новых пилотов!

На нас оглядывались другие посетители.

– Не знаю, что с тобой происходит, – зло выдохнул Райли, – но я бы в жизни не приехал вот так унижаться, будь у меня другой выбор!

Я сделал шаг в сторону, в глазах потемнело, и пришлось ухватиться рукой за колонну. Райли оказался рядом, подхватил за локоть и усадил меня назад за столик.

– Может, ты перестанешь уже жалеть себя? – чуть более спокойным тоном спросил он. – Нерабочая рука не самая приятная вещь. Но и пилотируешь ты корабли не руками, а головой. А голова у тебя целая, и судя по тому, что рассказывает о тебе Боровский, ты вполне в состоянии ей работать. Тебе что, не хочется вернуться в космос? Ты же любишь полеты!

– Да прекратите мне рассказывать, что я люблю, а что нет! – Я сделал очередную попытку встать, но понял, что ноги меня не слушаются, поэтому упал назад в кресло, махнул рукой официантке и заказал еще водки. – У меня операция по трансплантации костей через неделю.

– Так давай перенесем ее. У нас расклад такой: завтра я возвращаюсь в Лондон, экспедиция отправляется через полтора месяца, поэтому предполетные подготовки начнутся через неделю.

Райли недовольно оглядел пустые стопки передо мной.

– Лёх, я помню, каким ты был, когда мы познакомились. Каким ты был в резервации…

– Такого больше нет.

– Почему? Потому что тебе настолько сильно себя жалко?

– Да пошел ты!

Эмоции отступили, накатившая еще раньше слабость окончательно погребла меня под собой. Я смотрел в окно. На уличный трафик, спешащих пешеходов, солнечные лучи.

– Мне надо идти, – Райли встал. – Я отправил тебе билет на самолет. Он с открытой датой. Но будет здорово, если ты полетишь завтра вместе со мной. Удобный обеденный рейс, и я по пути смогу ввести тебя в курс дела.

Я продолжал смотреть в окно. На протянутую для рукопожатия руку не ответил, а когда Райли наконец ушел, махнул рукой официантке и заказал еще пива. А потом еще. И еще.

Бар работал до последнего посетителя, поэтому выгонять меня не выгоняли, но к ночи смотрели уже с унынием.

И тогда же внезапно напротив меня в кресло плюхнулся Боровский. Я удивленно поднял брови вверх и спросил его:

– Водки?

– Тебе хватит. – Он покачал головой официантке, которая, кажется, вздохнула с облегчением. – Едешь в Лондон с Райли?

– Нет.

Боровский смотрел на меня.

– Не с Райли, – тихо сказал я. – Позже поеду.

Он кивнул.

– Давай отвезу тебя домой.

– Нет, – я энергичнее замотал головой, – не могу сейчас домой. Мне там… объясняться надо.

– Хорошо, поехали ко мне.

Боровский встал и протянул мне руку.

– Алексей, я тебя не утащу, – взвыл он, когда осознал, что ноги меня совсем не держат. – Ты хоть чуть-чуть мне помоги!

Но я не помог и вообще не запомнил, как мы оказались в маленькой чистой квартирке доктора Ярослава Боровского.

Глава пятая

Солнце яростно светило в глаза. Я попытался закрыться от него подушкой и свалился с диванчика, на котором, видимо, ночевал. Из соседней комнаты на грохот выглянул Боровский. Быстрым взглядом оценив обстановку, он саркастично сообщил:

– К сожалению, у меня нет мебели, рассчитанной на твой рост. Проводить в ванную или сам доползешь?

Я сверкнул на него глазами, попытался встать, но в процессе подумал, что «доползешь» тоже годится. В голове стучало. Куски вечера никак не хотели складываться в единую картину. Я залез в душ и, только когда пустил воду, понял, что забыл раздеться. Чертыхнулся, отжал рубашку, которой досталось больше всего, вышел из душа и, оставляя мокрые следы, пошел просить полотенце.

Увидев меня, Ярослав тоже выругался, но быстро взял себя в руки.

– Алексей Юрьевич… – начал он.

– Ой, не надо нотаций!

Кроме полотенца, он выдал мне банный халат в заводской упаковке. Я с сомнением окинул субтильного Боровского взглядом, но отказываться не стал. Вернулся в ванную и, сняв мокрую одежду, снова залез под душ. В какой-то момент я поймал себя на том, что засыпаю, стоя под струями воды, и решил сворачивать процедуры.

Как ни странно, халат оказался мне впору. Я вышел из ванной, Боровского нашел в комнате.

– Аптечка у тебя есть?

Ярослав молча передал мне небольшой контейнер, набитый лекарствами. Они были разложены в строгом алфавитном порядке и вдобавок на крышке красовался листок, на котором содержимое аптечки было разбито по типам. Но от головной боли там ничего не нашлось. Вздохнув, я откопал абсорбенты и добавил к ним порошок от гриппа, надеясь на хоть какой-то обезболивающий эффект.

– Шкаф вернет одежду через час, – сообщил Боровский, который успел забрать из ванны мои вещи и отдать их технике, установив цикл на легкую стирку, просушку и глажку.

– Хорошо. – Я снова рухнул на диван и закрыл глаза.

– Райли спрашивает, в какой день ты прилетаешь. – Боровский топтался на пороге комнаты.

Я молчал. Отменить операцию – это будет отдельный квест, особенно с учетом того, что все кости и ткани уже практически выращены и проходят предоперационную обработку. Неприятнее всего было предстоящее объяснение с Леркой. Я не знал, как это сделать после того, как меньше месяца назад обещал ей, что никуда не денусь.