Касание пустоты - Волков Игорь Владимирович

– Алексей Юрьевич?

– Я не знаю.

Интересно, сколько времени я смогу прожить на диване у Боровского?

Тренькнул коммуникатор, я быстро бросил на него взгляд и застонал.

– Ярослав, скажи англичанину, что я не знаю!

Боровский, набрав номер, ушел разговаривать в другую комнату.

То, что было распихано по карманам моей одежды, сейчас унылой горкой лежало на столе у окна. Мне даже удалось, не вставая с дивана, дотянуться и стащить телефон.

Куча неотвеченных вызовов. От Лерки и не только. Но остальные внимания пока не заслуживали. Я открыл мессенджер.

«Лёх, ты где, не могу дозвониться?»

«Лёш, я волнуюсь, нигде не могу тебя найти».

«Лёх, серьезно, где ты?»

«Я дозвонилась Боровскому, он обещал тебя найти, но будет здорово, если ты нам поможешь и объявишься сам».

«Ярослав сказал, что нашел тебя и везет к себе домой. Он сказал, что ко мне ты не хочешь. Что происходит, Лёх?»

«Лёх, ты скажешь мне хоть что-то?»

«Я в порядке», – отправив сообщение, я схватился за голову. Такой себе ответ на все предыдущие.

«Лера, мне придется уехать в Лондон, и я пока не знаю, как долго продлится поездка. Приеду домой вечером и все объясню».

Мигнула галка, что сообщения прочитаны. Я ждал и ждал ответа, в итоге отрубился, проснулся уже ближе к вечеру. Дома никого не было. Кофеварка у Боровского стояла простенькая, без моих стапятисот программ, но кофе получился отличный: крепкий, с легкой кислинкой. Голова уже не болела, только легче мне от этого не стало. Я был готов на что угодно, лишь бы не возвращаться домой. Выпросив у шкафа свою чистую одежду, я переоделся и сделал себе еще одну чашку кофе.

Тренькнула входная дверь – вернулся Боровский. Я с интересом оглядел его тщедушную фигуру.

– Как ты меня до дома-то дотащил? – Этого процесса я так и не вспомнил.

Боровский смерил меня взглядом.

– Официантка помогла. Поняла, видимо, что иначе ты от них не уйдешь.

– И что с ней стало? – поинтересовался я.

– Алексей, выметайся отсюда, – неожиданно довольно твердо сказал Ярослав. – Не знаю, что там у тебя дома, но тебе все равно придется с этим разобраться. Вот иди и разберись. И дай Эвансу дату своего приезда в Лондон.

Доехав до дома, я минут пять стоял перед дверью, прежде чем решился открыть ее. И у меня тут же похолодело все внутри: я увидел, как Лерка деловито ходит по квартире, собирая свои вещи.

Она без улыбки кивнула мне, потом пнула одну из сумок в сторону, чтобы дать возможность пройти.

– Лера, – я подошел и взял ее за руку, – Лера, прости.

– За что? – Она задрала нос. – Я же знала, что так будет. С первого дня знала.

Я обнял ее и крепко прижал к себе.

– А я не знал, – сказал тихо.

Она не вырывалась, наоборот, вся прижалась ко мне, и в какой-то момент я понял, что она плачет.

– Прости меня… – Я поцеловал ее в макушку. – Я не знаю, как это исправить.

– Не надо ничего исправлять. – Она взяла себя в руки, оттолкнула меня и вернулась к сбору вещей. – Свой гештальт я закрыла, теперь знаю, что такое – отношения с тобой.

Угрызения совести накрыли меня с головой. Я беспомощно застыл посреди комнаты и смотрел на ее суету.

Она бросила вещи. Остановилась напротив меня, уперев руки в бока.

– Вот почему погано сейчас мне, а ты стоишь с таким лицом, будто утешать нужно тебя?

– Потому что мне тоже погано, – честно сказал я. – Я не планировал такой исход. И вообще, ни к чему происходящему морально не готов.

Она подошла ближе.

– У нас обоих все будет хорошо, Лёх. Просто не сейчас, попозже. Помоги мне уже с вещами, не стой столбом.

Мы сложили остатки. Честно говоря, я думал, Лерка сразу уйдет, но она помялась у выхода и все-таки спросила:

– Кофе угостишь напоследок?

Я кивнул и пошел на кухню. Она тихо подошла сзади, обняла меня и положила голову мне на плечо.

– Позвони мне, если когда-нибудь вернешься.

– Позвоню.

Я оставил кофеварку в покое, развернулся к Лерке и крепко ее обнял. Она потянулась ко мне, нашла мои губы. Поцелуй получился долгим, кофеварка несколько раз недовольно пищала у меня за спиной. А за поцелуем последовала такая же долгая, наполненная нежностью и грустью ночь.

Утром я проснулся один. И на этот раз один по-настоящему. Только легкий запах ее духов подтверждал, что все это мне не приснилось.

Перед вылетом в Лондон мне пришлось заехать в Москву к Коломойцеву. Встретиться он предложил не в Космическом управлении, а в городе. Поприветствовав меня, велел проверить документы в личном кабинете. Я уставился на закрытую увольнительную и новую командировочную плашку.

– И зачем? – Я перевел удивленный взгляд на Коломойцева.

– Что зачем? Вы же не в настолки в Лондоне играть собираетесь. Решение о твоем участии, как и в отношении других членов экспедиции, принималось на уровне координационного совета. Россия в моем лице, – он внезапно ухмыльнулся, – высказала свое мнение, его учли. Документы оформлены согласно принятому решению.

Я захлопнул папку.

– Артем Витальевич, вы серьезно считаете, что я могу пилотировать межзвездный космический корабль?

Коломойцев пожал плечами.

– Все проблемы у тебя в голове, Алексей. И да, серьезно считаю, что пилотировать можешь.

Мы шли по каменным джунглям, и я снова удивился, как в таком городе возможно жить. Не приехать днем в офис, а жить постоянно, открывать утром жалюзи на окне и смотреть… смотреть на что?

– Поверь мне, мы не бездумно пихаем тебя в этот проект, а все взвесили: вели бесконечные консультации с твоими врачами, Эванса привлекли. Не знаю, донес ли он до тебя мысль о том, что ты со своим характером любой распад на место поставишь, но до нас донес более чем внятно. А риски… риски – они всегда есть и будут. Со шваброй – это же вообще твоя инициатива была, никто не просил ее хватать.

Я фыркнул.

– Не хотел рисков, – продолжил он, – шел бы оператором искусственного интеллекта работать. Рисовать картинки клиентам. Но ты пошел в пилоты. И даже чего-то в этой сфере добился, например, скромного первого места в рейтинге российских пилотов. Так что бояться уже поздно. Во сколько у тебя самолет?

Я бросил взгляд на часы.

– Пошли, поужинаем, – не дожидаясь ответа, Коломойцев кивнул в сторону очередного каменного переулка, – на дорожку.

Лондон встретил дождем. Меня провели мимо основного потока пассажиров к выходу из аэропорта, где ждала неприметная серая машина.

Институт Эванса располагался в пригороде Лондона. Это оказалось огромное красивое здание, окруженное зеленым парком. На въезде очень тщательно проверили мои документы и вещи. Машину внутрь не пропустили, и от ворот я пошел пешком, потихоньку намокая.

На крыльце стояла Лео. На миг мне показалось, что больница и Питер были просто плохим сном. Меня накрыло волной эмоций, как во времена наших прошлых с ней встреч. А после пришел стыд, потому что сном Питер не был и с момента прощания с Леркой не прошло даже суток. Я сбился с шага, но заставил себя улыбнуться как ни в чем не бывало, приветливо поздоровался и вошел внутрь здания. Почувствовал, как Лео сжалась в комок, когда я проходил мимо. Она, похоже, ждала от меня какой-то другой реакции, но, все еще оглушенный происходящим, на иное я пока был не способен.

В холле стоял Ву Жоу и с кем-то говорил по телефону на китайском. Но, увидев меня, тут же завершил звонок. Мы обнялись.

– Ты сукин сын, – беззлобно сказал Ву Жоу, – пропал. Виктор нас держал в курсе – знаю, как непросто тебе пришлось в больнице. Но какого черта ты нас всех игнорить стал? Мы же друзья.

– Я вообще хочу забыть всю прошлую жизнь, – честно сказал я, – но вы мне не даете.

– А зачем ее забывать? Тебе было с нами плохо? – кинул на меня лукавый взгляд Ву Жоу.

Я решил не ввязываться в очередной диалог на тему хорошо и плохо, потрепал его по плечу и спросил: