Алексей Доронин - Сорок дней спустя
И все же она пересилила себя и пошла вперед, где ей померещились слабые отблески света. Лучше умереть здесь, чем там, внизу.
Но умом она понимала, что необходимость может снова заставить ее спуститься в метро. Были ведь и другие станции.
Глава 4. Дозор
Ветер выл, налетая все сильней. Он был единственным голосом безмолвного города, то свистя, то рокоча, то завывая в пустых домах.
То, что раньше было городом, тонуло в сером снегу. Полутораметровым слоем он покрывал улицы, дворы и тротуары. Под стенами домов и в естественных оврагах тот слой превращался в трехметровый. К счастью в Академгородке не было тех рытвин и расселин, которыми покрылся асфальт в центральных районах города после наземного взрыва. Опасаться можно было разве что открытого канализационного люка.
Частокол выщербленных темных домов-утесов обрамлял ущелье бывшего проспекта. Два человека, пригибаясь, словно идущие в атаку солдаты, брели по проспекту у самого тротуара, обходя снежные бугры припаркованных автомобилей. Тут было безопаснее всего. Возле домов был риск напороться на острый обломок; к тому же порой с крыш - или верхних этажей, где тех не осталось - сходили натуральные лавины, и срывались куски шифера. Идти по середине дороги было нежелательно по другой причине.
Каждый день, шесть раз, таким образом проходила смена караула. Выбравшись из Убежища через запасной выход на пустыре, часовые добирались до точки своим ходом. Вездесущий "режим радиационной защиты" заставлял обходиться без разводящего. Глупо было подвергать кого-то из руководства облучению только затем, чтоб проследить, что они дойдут до поста. Куда им еще деваться с подводной-то лодки?
Надо было пройти пятьсот метров. Первые пять минут они держали путь в правильном направлении. Вдали показался новый берег. Место, где остановилась вода.
Они знали, что Обского моря больше не было. На большей части исчезнувшего водохранилища раскинулось огромное болото, которое с наступлением холодов покрылось коркой льда, а сама Обь, скованная сейчас метровым ледяным панцирем, стала значительно шире.
Удар волны цунами разрушил или подмыл фундаменты всех зданий на расстоянии ста метров от береговой линии.
Им надо было идти прямо - отсюда уже видно было угол девятиэтажного дома, где располагался НП. Там их ждала - не дождалась предыдущая смена.
Но они отклонились далеко в сторону.
Одеты и вооружены они были одинаково - плащ-палатки поверх верхней одежды, лыжные очки, шарф, закрывающий остальную часть лица, автоматы и непромокаемые рюкзаки за спиной. На ногах у них были спортивные снегоступы. У одного был прибор ночного виденья - у другого был мощный тактический фонарь, луч которого, будучи направленным в глаза, ослеплял человека или зверя на пару минут. ОЗК и противогазы больше не требовались.
Дождавшись интервала между порывами ветра, один из них наклонился к своему напарнику, который, как мало кто из уцелевших, мог похвастаться пятью килограммами лишнего веса.
- Не передумал, Хомяк?
- Нет, - буркнул тот в ответ. - Треть тебе.
- А ху-ху ни хо-хо? Половина, - даже не отрезал, а отрубил первый, - и ни банкой меньше.
- Не пойму, ты тут тогда зачем, Антон? - вяло запротестовал полный. - Это получится, я тебе мой тушняк дарю.
- Ты мне платишь, как это… за эскорт. Не хочешь - иди один. Сталкер Хомяк, брутально звучит, - его более стройный собеседник чуть не покатился со смеху.
- Да пошел ты. Сорок процентов.
- Чего? - тут уже его кореш не сдержал хохота. - Может, еще косинус Пи извлечь? Или половина, причем баночки выбираю сам, или идем на пост как паиньки.
Толстому не оставалось ничего, кроме как скрепя сердце, сдаться.
- Ну ты, Карабас, и клещ в натуре. Сразу видно, бывший бандит.
- Бандиты бывшими не бывают, - многозначительно проронил парень с необычным прозвищем. - Да и какой я бандит. Так, деятель малого наебизнеса. У нас пол-России таких было.
Сам он явно был продуктом дружбы народов - на смугловатом лице странным диссонансом смотрелись голубые глаза. Вид у него был такой, будто он постоянно рвался в дорогу, и даже находясь в состоянии покоя, обдумывал следующий бросок.
Звали их Борис Мельниченко и Антон Караваев, познакомились они в армии. Оба были обычными парнями: сидя у родителей на шее, учились на специальности, название которой с трудом держалось у них в голове. Тусовались, бухали с друзьями, блядовали - как все. Потом один вылетел с пятого курса и загремел в ряды вооруженных сил, когда "предки" отказались платить взятку военкому. Второй отучился и пошел туда сам, чтоб испытать свой характер на прочность, хотя и на гражданке ему было неплохо - безобидное Интернет-мошенничество, ведомое в соответствии с заветом Остапа Бендера чтить Уголовный Кодекс, давало каждый месяц хорошую добавку к стипендии.
Служить им выпало аж два года, срок продлили как раз накануне, когда государство поняло, что с популизмом пора завязывать, иначе носить форму от кутюр будет некому. В армии они не бедствовали. Конечно, в первые полгода чуть хлебнули лиха, но потом врожденная изворотливость помогла и здесь устроиться.
Все изменилось, когда в один прекрасный день весь мир провалился в глубокую задницу. От взрыва лютой дряни родная мотострелковая часть превратилась в ад вопящих живых факелов, детонирующих боеприпасов и сносящих головы обломков. Им повезло - один как раз отправлялся в увольнительную и подходил к КПП, второй на этом КПП дежурил, когда с неба начали падать подарки, от которых не убежишь.
Но они убежали. Как колобок, который и от бабушки ушел, и от дедушки ушел - в./ч. их была достаточно далеко от Новосибирска, ударная волна только хорошо ударила по мозгам, а вспышка ослепила на пару часов, а не на всю жизнь.
Утро третьего дня они встретил уже в компании. Это была стихийно образовавшаяся даже не банда - признанного главаря не было - а просто орава оборванцев с автоматами, которая ходила по коттеджным поселкам на берегу и трясла "богатеньких буратин", попутно вышибая им мозги. Вскоре к ним прибились какие-то уголовные, селяне, бабы, и пошла потеха. Ватага лихих людей отрывалась как в последний раз. Не то чтобы им так нравилась разбойная жизнь. Мельниченко и Караваев несколько раз порывались послать этих отмороженных ублюдков к такой-то матери, но каждый раз задавал себе резонный вопрос - а куда уйти? Все их родные и знакомые жили в этом городе. Поэтому решение каждый раз откладывалось. Они жили как в бреду, редко просыхая, и от бесконечной кровавой оргии постепенно теряли связь с реальностью.
А потом члены бандгруппы начали умирать. Наверно, не надо было жрать ту корову - пусть бы себе бродила. Консервов и еды в запечатанных упаковках им хватило бы на месяц. Нет, шашлыка всем захотелось под водочку… кретины. Они вообще о радиации мало что знали - деревенские пацаны, которые читать-то и зубы чистить научились в армии, да блатные с этапа, все в крестах и куполах. Вот и начали лысеть, блевать с кровью, а потом и ноги по одному протягивать. Когда процесс зашел далеко, Антон и Борис с несколькими бывшими сослуживцами, тоже здоровыми, собрали всю еду, и покинули занятый шайкой дом, который теперь напоминал лепрозорий.
![Алексей Доронин - Сорок дней спустя [litres]](/uploads/posts/books/100815/100815.jpg)
