Андрей Щербаков - ДМБ-2010
Мое любимое «Трансаэро». С удовольствием усаживаюсь. Хорошо, прохладно и просторно. Стюардесса, мило улыбаясь, говорит:
— А господину, конечно, дать кошерную пищу?
Вот так. Возьмут и сразу все настроение испортят!
КОНСТРУКТОР
— С какого-то момента в этом упражнении появляется одна трудность. Потом ты поймешь, что я имею в виду, — сказал Затворник.
— А ты уверен, что так можно научиться летать?
— Нет. Не уверен. Наоборот, я подозреваю, что это бесполезное занятие.
В.Пелевин «Затворник и Шестипалый»— Таким образом, можно констатировать, что в настоящее время достигнута полная ясность относительно того, каким образом должна быть спроектирована отечественная защищенная смарт-карта.
Сказав эти слова, Василич преданно посмотрел на Улыбчивого Парня[22]. Тот кивнул головой. Василич развернулся, чтобы идти на свое место, но зацепился ногой за мою сумку и, теряя равновесие, завалился прямо на меня. Сумку я выставил в проход за минуту до конца эпохального доклада. Случайно, конечно.
Казалось, все только этого и ждали.
— Вечно этот Котяра превращает заседания рабочей группы в цирк…
— Да-да, и сумку выставил нарочно, я видел…
Сам Василич, пытаясь собрать свои рассыпавшиеся бумаги недовольно, но вполне беззлобно ворчал с классическим оксфордским произношением:
— Вот, выставил тут свой бэг, блин…
Улыбчивый Парень поморгал глазами, повертел головой и изрек:
— Выйдете оба вон, в приемную. Устроили тут, понима-аш…
Я с превеликим удовольствием отправился в приемную, Василич был менее оптимистичен — он почему-то хронически опасается высокого руководства.
Мы вышли под взоры помощника и я, сделав испуганное лицо, сказал:
— Слушай, Василич, мы не спросили — в угол становиться или нет? Пойди, уточни…
Василич перестал дуться и расхохотался.
Хорошо выйти из жаркого прокуренного кабинета. Мы уселись на скрипучий кожаный диван и погрузились в изучение журналов, которые в обилии лежали на столике. Развлекались мы не очень долго. У помощника пропищал селектор и неразборчивый голос что-то пробурчал. Василич вздрогнул и погрустнел. Помощник злорадно покосился на нас и сказал:
— Пройдите в кабинет, вас просят.
Мы двинулись обратно.
Ну вот, опять жара и табачный дым!
— Э…э… Вы! Да, вы! Оба! Родина… Родина доверила вам важнейший участок… гм…
Да, я живо представляю себе этот участок. В шесть соток, заросший бурьяном. Именно его, наверное, и доверила нам Родина. Но нет, Улыбчивый Парень хотел сказать не это:
— Так вот, Родина посылает…
И это уже было. «Послала она его за елочкой. Уж послала так послала…». Насилу вернулись. Мы. Оба.
Нет, опять не то:
— Короче, так. Назначаетесь с этого дня главными конструкторами проекта «Ариадна». Ты, — указующий перст на меня. — по э…э… программной, а ты на Василича — ну ты понял, по другой. Поняли?
Мы кивнули головами.
— Есть соображения по организации работ?
Соображений у меня всегда хоть отбавляй:
— Товарищ генерал-лейтенант! Считаю целесообразным начать работы с изучения зарубежного опыта проектирования защищенных смарт-карт. Желательно привлечь французскую фирму GemPlus. У них максимально хорошо проработана архитектура операционной системы и самый большой опыт.
Смотрит с сомнением. И правильно. Потом:
— Ладно, идет. Вызывай их сюда, в научно-технический центр.
И началось…
И взял он Soft, и взял он Ice[23],
Шлем золотом горит.
В глущобу путь его лежит
На Образцова-стрит…
Мы сидим в большом полутемном зале. На сцене расставлены столы, подставки для плакатов и экранов, проектор. У первого ряда кресел — с десяток компьютеров. В уголочке стоит симпатичный небольшой банкомат. Нас собираются немножко поучить всему, что связано со смарт-картами. Все ожидают появления лектора. Кто-то вполголоса мечтательно говорит соседу:
— Сейчас та-акая француженка придет! Ноги — во! Глаза…
В это время на сцене появляется пожилой заспанный француз в белых парусиновых штанах. Он с интересом смотрит в зал и начинает по очереди просить присутствующих представиться — назвать фамилию и место работы. Очень забавное зрелище:
— Иванов, Сергей. Э…э — напряжение почти непосильное. — Московское отделение Калужского электромеханического завода имени Дзержин… А…а, нет! Просто — завода.
Другой:
— Подполков… ой! Петров! Абрам Петров. НПО «Козий э…э… рог». Нет, Ко-зе-рог. Да…
Нет смысла заниматься ерундой — меня все хорошо знают. Встаю и слегка кланяюсь. Молча. Француз с интересом смотрит на меня.
Начинается длинная обзорная лекция. Довольно полезно послушать. Лектор говорит по-английски, один из наших коллег переводит. Этого можно было и не делать. Чередуется полторы сотни слов, все предельно понятно.
Пытаюсь разобраться в своих ощущениях. Чувствуется какая-то легкая обида. Почему? Наконец-то понимаю — мне хочется увидеть Крис. Она же обещала!
Лектор в это время говорит:
— Сейчас сделаем небольшой перерыв, а потом я покажу вам защищенный банкомат.
Прекрасно! Бегу к знакомым и вооружаюсь большой и толстой хром-ванадиевой отверткой. Защищенный, говоришь, ну-ну!
Заодно покажем нашему французу уровень присутствующих специалистов. Впрочем, он, наверное, о нем догадывается.
Ободряюще улыбаясь, лектор показывает на банкомат. Я довольно громко говорю:
— Недаром помнит вся Россия про день Бородина!
Француз вздрагивает. Переводчик вопросительно смотрит на меня:
— Переводить?
— Не надо, он все понял.
По-моему, наш француз прекрасно понимает русский. Во всяком случае, в таком объеме. Он приглашающе кивает.
Подхожу к банкомату, поддеваю отверткой дверцу, она, естественно открывается, хотя и не без некоторого усилия.
Этот деятель в белых штанах снисходительно смотрит на меня:
— Ну и что? Деньги в бронированной кассете, ее просто так отверткой не сломаешь.
— Спокойно! Следите за рукой!
Внутри банкомата обычный персональный компьютер. Только клавиатуры нет. Снимаю клавиши с одного из компьютеров, стоящих в первом ряду, втыкаю в разъем. Достаю из кармана дискету, вставляю в дисковод. Загружаюсь с дискеты, запускаю драйвер доступа к файловой системе, а потом набираю в командной строке имя тест-программы для проверки работы кассы. Эта программка просто инициирует кассу выдать заданное количество денег. Набираю пятизначное число. Пауза. Столько денег нет. Делаю свои запросы на порядок скромнее. Характерный шелест и меня засыпает облако демонстрационных купюр. Знай наших!
Вдруг где-то в районе двери слышу знакомый серебристый смех. Я расположился у банкомата на корточках, поэтому мне ничего не видно. Поспешно встаю, но никого нет. И все-таки я не ошибся.
Поучительный тон наших занятий нарушен. Очень хорошо. Лектор несколько минут собирается с мыслями и продолжает уже гораздо более подробно и вдумчиво. Сижу и внимательно слушаю. Остальной народ тоже доволен, а то слушать общие слова всем уже надоело.
Но все-таки, неужели мне почудилось?
Перерыв на обед. Лениво идем в столовую. Это через двор, на котором вот уже несколько лет идет строительство.
Шаг на улицу — в глазах мешанина черных, зеленых и белых пятен — я вышел из полумрака на яркое солнце. Вдруг кто-то крепко хватает меня за плечи и заливисто смеется. Сразу видно — профессионал. Это та, на которую я уже успел обидеться за то, что она не приехала.
Без всяких предисловий и смущения обнимает и целует, не переставая при этом весело смеяться. Принято у них так, у французов.
Идущий сзади Василич в первую секунду дергается меня спасать, но видя, что противник — дама, тушуется. Дальнейшее развитие событий вызывает у него легкую зависть. Он отходит на шаг и негромким голосом укоризненно произносит «не нужны теперь другие бабы, всю мне душу Африка сожгла…».
Да-да, в самую точку — «…и жена французского посла».
Крис наконец отстраняет меня, заботливо вытирает мне губы от сладковатой ароматной помады. Смотрит веселыми глазами, чуть прищурившись. Я тихо говорю:
— Ах, Шурка, какая ты умница, что приехала!
— Я обещала! Здорово ты с банкоматом, мне и в голову не приходило…
— Учись! Кто с мечом к нам придет, без меча от нас уйдет…
Хохочет-заливается. А вот и вся наша честная компания подтянулась и смотрит. Василич вполголоса что-то комментирует. Он видел, как Крис провожала меня в аэропорту и потом долго воспитывал меня в самолете на тему «всегда ты всех девок в округе соберешь…».
Сейчас развлечем почтеннейшую публику:
— Шур, скажи — «ружье».
