Джон Браннер - Всем стоять на Занзибаре
Дональд не без труда его добудился. Вырванный из сна Халаль с трудом сфокусировал взгляд и уставился на него с недоумением, которое вскоре сменилось испугом. С трудом поднявшись поскорей на ноги, он сказал:
– Хазур! Ваша честь ведь репортер, американский репортер?
– Верно.
Халаль облизнул губы.
– Хазур, простите меня, я не ожидал, что вы вот так запросто ко мне придете. Мне сказали… – Он взял в себя в руки и, метнувшись к двери, осторожно выглянул наружу.
Удостоверившись, что никто не подслушивает, он все равно продолжил шепотом: – Я думал, вашей чести не полагается выходить со мной на связь до много более позднего времени, до…
– Более позднего времени не будет, – отрезал Дональд. – Садись и слушай внимательно.
Он вкратце обрисовал, что и когда ему нужно, а Халаль в ответ закатил глаза.
– Хазур! Это рискованно, это трудно, это дорого!
– Да мне-то какое дело? Ты это можешь устроить? – Вынув свернутые в трубочку пятидесятиталовые банкноты, он перелистнул их большим пальцем.
– Ваша честь, – залебезил Халаль, привлеченный видом денег. – Я сделаю все, что смогу! Могилой мамы клянусь!
Дональду стало немного страшно. Сколько бы Делаганти ни ручался за этого пакистанца, внешне Халаль никак не походил на надежного агента, да и вел себя несообразно. Тем не менее другого в Гонгилунге не было. Приходилось вверить себя в руки Халаля или, чтобы пересечь пролив, придется самому украсть лодку.
Надеясь нагнать на пакистанца страху, Дональд грубо сказал:
– Мне не нужно, чтобы ты сделал все, что можешь. Я хочу, чтобы ты сделал как сказано, понял? Если ты меня подведешь… Ну, ты слышал, как я завалил того мокера в университете?
Рот Халаля открылся от изумления.
– Так это правда? Я думал, это базарные россказни!
– Голыми руками, – сказал Дональд. – И если ты меня подведешь, я выжму из тебя кровь, как воду из половой тряпки. В этом я тебе клянусь могилой моей мамы.
Час спустя он вернулся в базарный квартал, где утром его таксист избавился от преследователей. Оставалось позаботиться еще об одном, пока город не проснулся от своей сиесты и нет нужды в спешке.
Он долго пробирался между рядов лавчонок и киосков, закрытых, пока их владельцы спали, и наконец в маленьком проулке нашел незаметную с улицы телефонную будку. Кто-то опустошил на полу свой кишечник, но это было лишь досадной неприятностью. Составляя два сообщения на коммуникомплекте, он внимательно оглядывался по сторонам, а в руке прятал газовый пистолет. Он ясно, более чем ясно сознавал, что, стоит ему запросить связь с ближайшим спутником «АССТ», найдется полицейский, который догадается, кто это звонит.
Но ему казалось, что удача на его стороне, пока, собрав свое снаряжение и уже готовясь толкнуть дверь будки, он узнал Тотилунг, стоящую под стеной дома напротив.
ПРОСЛЕЖИВАЯ КРУПНЫМ ПЛАНОМ (23)
БЕГИ И ОРАКУЛ
Однажды Беги пришел в селение, где люди верили в приметы, предзнаменования и знаки. Он их спросил:
– Зачем вам это? Они сказали:
– Мы платим одной старухе, и она говорит нам, какой день лучше всего, чтобы охотиться, или чтобы ухаживать за женой, или строить новый дом, или хоронить мертвецов, чтобы их призраки не вернулись на старое место.
– Как она это делает? – спросил Беги. Они сказали:
– Она очень старая и очень мудрая, и, наверное, она права, раз стала такой богатой.
Поэтому Беги пошел к дому мудрой женщины и сказал:
– Я завтра пойду на охоту. Скажи, будет ли этот день удачным.
Женщина сказала:
– Пообещай мне половину всего, что ты принесешь домой.
Беги пообещал, и старуха взяла в руки кости и бросила их на землю. А еще она разожгла небольшой костер из перьев и трав.
– Завтра будет удачный день для охоты, – сказала она.
На следующий день Беги пошел в лес, взяв с собой шит и копье, а также немного мяса и тыквы, пальмового вина и пригоршню вареного риса, завернутого в большой лист, а на себя надел свою лучшую леопардовую шкуру. Вечером он вернулся назад голый, без еды и добычи и пошел в дом мудрой женщины.
Он сломал о стену копье, а острием разрубил напополам щит, который там был, и роздал людям половину мяса и половину риса, которые у нее были, и вылил на землю половину ее пальмового вина.
Старуха сказала:
Это мое! Что ты делаешь?
Я отдаю тебе половину того, что принес с охоты, – сказал Беги.
Потом он оторвал половину мантии старухи, накинул ее себе на плечи и ушел.
С тех пор люди жили своим умом и ничего старухе не платили.
РЕЖИССЕРСКИЙ СЦЕНАРИЙ (32)
ПЕРВАЯ ЛАСТОЧКА
Заспанный, поскольку его вытащили из постели, Норман уставился на лицо в экране телефона. Принадлежало оно Э. Просперу Рэнкину, секретарю корпорации «ДжТ».
– Норман, я решил, что будет лучше позвонить тебе сразу и рассказать новости прежде, чем они появятся на телевидении. Тебе, возможно, придется срочно принять кое-какие меры предосторожности. У Старушки ДжТ случилось кровоизлияние в мозг, и врачи считают, что до вечера она не протянет.
Из-за совпадения инициалов создателя и созданного перед мысленным взором Нормана на несколько секунд возникла картина: схлопываясь, обрушиваются верхние этажи небоскреба «ДжТ», из окон льется темно-красная кровь…
– Ну и что нам делать тут? – помолчав, спросил он. – Сбавить темп?
– Как раз наоборот, – хмыкнул Рэнкин. Из его манеры следовало, что он не ожидает от Нормана обычных сожалений или соболезнований. Всю свою жизнь Джорджетта Толлон Бакфэст вызывала восхищение, но не любовь. – Первым следствием неизбежно будет волна паники и падение цен, когда все начнут сбрасывать акции «ДжТ» и ее дочерних компаний. По нашим оценкам, что бы мы ни предприняли, за сегодняшний день мы потеряем от тридцати до сорока миллионов. Нам отчаянно требуется что-то, что снова подтолкнуло бы акции вверх, и как можно скорее.
– И вы рассчитываете, что Бенинский проект способен дать такой обратный эффект. – Норман нахмурился. – А впрочем, почему бы и нет? Вчера, точно по графику, мы получили ратификацию парламента, и доктор Рам Ибуса как раз готовится вылететь вместе со мной в Нью-Йорк, чтобы от имени правительства подписать контракт.
– Не вижу причин, почему бы и нет, – мрачно отозвался Рэнкин. – Только я вам еще не сказал, что доконало Старушку ДжТ.
От предчувствия дурного в голове у Нормана завыли тревожные сирены, перед глазами все закачалось, как при землетрясении.
– Когда мы переключили Салманассар с «гипотетической» программы на «актуальную», он Бенинский проект отверг. И техники не могут понять почему.
