Сказание о Синей птице - Цююань Ли
– Чжу, убей их! – Дева трясла меня за плечо. – Не будь слабаком!
– Нет! – Я застучал зубами от напряжения.
– Они – твоя слабость, они простые смертные, а ты неизмеримо далек от человеческого мира.
– Нет, они мои родные сестры!
– Убей их! Из-за твоей слабости пострадает вэйци! Если она будет разрушена в третий раз, ты погибнешь вместе с ней!
Женщины продолжали плакать, вэйци дрожала все сильнее. Мир содрогался, гремел гром и сверкали молнии, поднялся сильный ветер, подгоняя огромные волны на реке. Мое лицо побледнело, я не решался дотронуться до двух черных камней на доске. Соприкосновение с ними сразу вызывало воспоминания о Гуне, об отце и дяде, сердце наполнялось тоской… Сестры принадлежали к человеческому миру, они едва ли не последние, кто будил жизнь в моем холодном сердце, а я должен отказаться от них, отсечь их от себя.
Дева вложила в мою дрожащую от нерешительности руку два черных камня. С силой брошенные в небо, они прочертили две изогнутые линии на голубом, словно вода, небе и исчезли в бескрайних снегах.
– Сестры! – закричал я с болью и, высвободившись из крепкой хватки Черной птицы, бросился к тому месту, где упали камни. На снегу не было никаких следов от них. Я стал отчаянно раскапывать снег, до крови на руках.
Игральные камни вдруг перестали вибрировать, а Дева Девяти небес многозначительно посмотрела на меня. И тут я все понял. Я подбежал к доске и увидел, как обе мои сестры прыгнули в бурный речной поток.
– Нет! – Я припал к игральной доске, чтобы оказаться у реки Сяншуй.
– Чжу, ты не можешь уйти! Если покинешь священную гору, то вновь станешь человеком! – Она крепко держала меня за руку.
Слезы потоком хлынули из моих глаз.
– Все люди рано или поздно умирают, – равнодушно проговорила она, смотря, как две женщины погружаются в бурлящий поток. Вода в реке успокоилась, а листья растущего по берегам бамбука покрылись каплями, похожими на слезы.
– Ах! – Я рухнул на землю, обхватил голову руками и завыл, словно раненый зверь. – Ты убила моих сестер, – прошипел я сквозь стиснутые зубы.
– Для твоего и для их блага. Что их ждало в земном мире? Только страдание. Партия, которую ты затеял, и концовка, которую ты спланировал, ничего другого не обещают. Их смерть – на твоей совести.
– Нет, я не убивал сестер. Они были живы в том мире, живы и на игральной доске, – слабо отозвался я.
– Ты убил их мужа и сослал их сыновей. Оставил бедняжек без помощи и надежды.
Я закрыл глаза. Да, верно, когда человек теряет всякую надежду в жизни, смерть кажется лучшим решением. Шунь ушел из мира, чтобы избавиться от сковывающей его боли. Так же поступили и мои сестры.
Два прекрасных фиолетовых огонька поднялись из снега и устремились к моей груди, навстречу бушующему пламени. В растерянности я посмотрел на эти сияющие искорки и дрожащими руками потянулся к ним. Покружившись, они вспыхнули на кончиках моих пальцев.
Сладкая кровь. Я выпил кровь собственных сестер. Слезы застыли в сердце, обратившись в лед, а само оно стало твердым, как железо, закаленное льдом и огнем.
Я равнодушно смотрел на Черную птицу, смотрел, как в мире людей река Сяншуй несла свои воды по течению, не останавливаясь и не поворачиваясь вспять.
Отныне мой мир – это мир льда и снега.
На Священной горе я играл в вэйци в одиночестве, не желая более подчиняться приказам Черной птицы, несмотря на то что она первая хозяйка игральной доски и моя спасительница. Да, «спасительница». Она не забывала об этом напоминать.
Благодетельница… Эх, как же не нравилось мне это слово.
Гора Энигма – самое пустынное и холодное место на земле. Я сосредоточил все свое внимание на партии вэйци, сражения в мире людей шли одно за другим, кровь и ненависть непрерывно питали меня. На самом деле я лишь руководил из-за кулис. Из века в век войны происходят из-за людской жадности. Успех одного строится на жертвах многих. Я тьма и кровь мира людей, и те сами вручили мне свою погибель.
Я становился все сильнее. Я – владыка горы Энигма, я – бог. В моих силах было создать государство и с легкостью сокрушить его.
Люди муя почитали меня как бога Энигмы. «Энигма» на их языке означает «тайна без прошлого и будущего». О, как мне это нравилось. Чжу из мира людей теперь был не более чем далекой тенью. Я создал царство муя вдали от Хуася, и оно стало самым красивым и богатым на земле. Я был богом муя и их верой, «тайной без прошлого и будущего», они сражались во имя меня и поэтому чувствовали себя непобедимыми. Я решил выбрать правителя для своего любимого избранного народа, а именно самую красивую и могущественную королеву. Достав из коробки белый камень, я положил его в бутон снежной орхидеи на вершине Энигмы – напитаться солнцем, луной и духом Долины Снегов, чтобы спустя тысячу лет заключенный в нем аромат Энигмы нашел воплощение в мире людей.
Лэй попал на Энигму совершенно случайно. Не знаю, кто оставил у подножия горы голого новорожденного младенца, чьи крики потревожили меня в медитации. Возможно, племя принесло мне его в жертву, или его просто бросили родители.
Не хочется признаваться, но мне стало его жаль. Одинокий ребенок, плачущий на ветру, действительно тронул сердце. Я забрал его на вершину и напоил росой с божественной горной травы. Так он и вырос в заснеженной долине, сын человека, позже наделенный божественной силой и ставший сыном горы.
Он называл меня отцом.
Я наблюдал за тем, как он растет в одиночестве, и как будто наблюдал за собой со стороны. Мы были отражениями друг друга.
С детства он с любопытством смотрел, как я стою перед доской, над которой витают призраки земного мира.
– Отец, а что это над доской?
– Мир людей.
– В мире людей, как и здесь, все в снегу?
– Не совсем. Тот мир не знает здешней чистоты.
– А чем люди занимаются? Убивают друг друга? Им это нравится, да?
На игральной доске вовсю шла битва, на поле боя скрестились мечи.
– Да, они верят, что это приведет их к величию. – Я рассмеялся.
Из любопытства он коснулся доски, и вдруг мощная вспышка отбросила его в снег. Мальчик вскрикнул от страха.
– Не вмешивайся в дела людей, – сказал я строго.
У вэйци был только один хозяин – я. Никому не позволено вторгаться в мою игру, будь то человек, дух или божество.
К сожалению, Черная птица тоже считала себя хозяйкой вэйци. Ты потерпела поражение в последней схватке с ней, и она запечатала твое сердце, после чего решила воспользоваться твоими растерянностью и бессилием, чтобы стереть тебя с лица земли. Я спас тебя, она же обрушила на меня всю свою ярость, стремясь уничтожить и меня, и вэйци. Мы сыграли партию, она проиграла и потеряла свою мистическую силу, став человеком…
– Тебя ко мне привел Лэй. – Бог Энигмы посмотрел на меня. – Ты почитаешь меня как своего господина, забыв о прошлом. Я был тем, кто вернул тебе божественную сущность, сделав тебя хранительницей страны муя. Еще одна пара глаз для наблюдения за муя. – Под закрытыми веками я видела проносящиеся перед внутренним взором события далекого прошлого народа муя.
– Страна муя… Если бы не произошло нечто неожиданное, партия была бы прекрасной… – мечтательно произнес горный бог, глядя на меня. – Я проявил неосторожность. Появление наложницы Сяо полностью нарушило мою игру. Пришлось сбросить белый камень Сюэ Лань, чтобы не дать наложнице испортить партию. Аромат Энигмы, то есть принцесса Ланьжэ, пришла в мир, прежде чем получила божественную силу Энигмы. Сила, которой обладала наложница Сяо, необычайна, ее влияние на царство муя и Ланьжэ превзошло все ожидания. Ланьжэ и народ муя отвернулись от меня, прекратив вести войны… Только избавившись от человеческого тела, избавившись от влияния мира людей, позволив крови и огню поднебесного мира напитать ее дух вновь, Ланьжэ смогла бы спустя тысячу лет переродиться в мире людей как избранное мною высшее создание.
