Альфред Ван Вогт - Тьма над Диамондианой
Но прежде, чем он успел осознать это до конца, почти одновременно произошло несколько событий.
Герхардт все так же бесстрастно поднял свое оружие и навел его на Мортона, но нажал лишь один из двух курков. Мортон, который изо всех сил напряг свои мышцы, готовясь противостоять химическому шоку, не почувствовал ничего. Это удивило полковника, и, когда Марриотт стал наклоняться над ним, чтобы прошептать инструкции для действий под гипнозом, Мортон опередил его и зашептал сам:
— Марриотт, слушайте! Гипноз на меня не действует. Как мы можем проделать это иначе? Я готов на все.
Потрясение, которое вызвали эти слова у Марриотта, было, наверное, фантастическим по силе.
По тому, как растерян и подавлен был физик, было ясно, что он не знал другого решения. Вся кровь отлила от его длинного узкого лица. Выпрямившись, Марриотт пошатнулся. И его сознание явно отключилось, потому что он автоматически хлопнул в ладоши под ухом Лозитина.
Мортон был ошеломлен. “Это же полностью освобождает Тьму от власти, которую имело над ней Оружие Лозитина!”
У полковника внезапно не осталось выбора, и он вызвал в уме одиннадцать мыслей-кодов, которые приводили в действие здание D.A.R. в Каподочино-Корапо.
Прежде чем он успел передать управление зданием Марриотту, единственному, у которого была нужная квалификация, чтобы управлять его аппаратурой, один из членов диамондианской делегации вынул из кармана пистолет и нажал на курок. Пуля выбила шприц-пистолет из руки Герхардта. Гипнотизирующее оружие упало на пол, покатилось и разбилось на куски о вентиляционную решетку. Над осколками поднялось серебристое облачко газа, которое тут же всосал находившийся под решеткой вентилятор.
Герхардт холодно улыбнулся.
— Я сам как раз пытался придумать, как мне это сделать, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.
Врач даже не попытался пошевелить онемевшей от удара ладонью. Он застыл на месте и стал ждать.
За тысячу километров от них, в поселке Каподочино-Корапо, маленький только на вид военный пост D.A.R., который столько лет находился под командованием капитана Джеймса Марриотта, вступил в бой.
Здание было уже раньше приведено в боевую готовность от имени Марриотта, и теперь Луфтелет ввел его в бой также от имени капитана-физика. Майор решил, что Марриотт понимал систему защиты поста и оставил ее включенной на свое имя явно в расчете, что она будет передана под управление какого-нибудь опытного специалиста. Луфтелет мог лишь согласиться с этим суждением всей своей властной душой и подчиниться воле Марриотта.
…Первое, что осознал Марриотт после шока от неудачи, — отраженные реакции альфа- и бета-волн своего мозга на действие защитной системы. Почувствовав их, физик поднял голову: к нему вернулась слабая надежда. Он мгновенно понял, что произошло.
Марриотт был потрясен. Он почувствовал небывалый душевный подъем, необъяснимую уверенность в том, что на краю поражения он все-таки вырвет у судьбы победу. “Это задержит Тьму на то время, которое мне нужно”.
Думая так, физик уже бежал к выходу. Поскольку Марриотт был своим для всех в зале, никто не попытался его задержать.
Но его бегство вызвало растерянность и замешательство, и все замерли на своих местах. Немая сцена продолжалась несколько секунд. За этот короткий промежуток времени Мортон овладел собой и увидел человека с пистолетом, стоящего в центре комнаты. Кто это был? Какую должность занимал в делегации?
Он выглядел как диамондианец. Мортон должен был довольствоваться этим: разбираться подробнее у него не было времени.
Делегация ирсков воспользовалась этим моментом, чтобы отступить на несколько шагов. Диамондианцы, разумеется, не могли понять, что означало это одновременное движение стольких существ.
И каждый из делегатов-людей, в том числе руководители, бросился кто к мешку, кто к куртке, а некоторые сунули руку в карман. Еще один миг — и все без исключения потрясали спрятанным до сих пор оружием. Было похоже, что все забыли, для чего они находятся на этом корабле.
Мгновенно был перевернут стол, и диамондианцы бросились на пол, упали на колени или пригнулись, укрываясь за этим щитом.
Прошло несколько секунд — никто не шевельнулся. Все ирски словно растаяли в воздухе — они ускользнули своим сверхскоростным способом через открытые двери, которые были у них за спиной. Мортон разглядел Лозитина, который направлялся к другой двери, выходившей наружу. Никаких следов Марриотта не было видно.
В этой ситуации раздалось несколько выстрелов. Кто стрелял — установить было невозможно, но пули зловеще засвистели, отскакивая от металла и непробиваемой пластмассы стен.
На глазах у бессильного что-либо сделать Мортона все обезумели. Он лежал на полу, такой же беззащитный против шальных пуль, как все остальные. В это время Мортон заметил, что диамондианский полковник вылез на четвереньках из-под стола и направился к Дэвиду Керку. Местный офицер вынул из кармана нож, перевернул Керка на живот и перерезал связывающие его веревки. Молодой человек встал, растер себе запястья, потом попросил у своего освободителя нож. Тот без колебаний дал его Керку.
Дэвид подбежал к Брэю и освободил его. Через несколько секунд они уже оба бежали к Мортону, но тот покачал головой.
— На мне наручники, — со вздохом объяснил он. — Освободите мисс Феррарис!
Брэй и Керк не могли этому поверить. Они перевернули Мортона и обнаружили, что на него действительно надели наручники. Ни один нож не мог освободить полковника от металла, сковывавшего его запястья.
По знаку Брэя Керк побежал с ножом к Изолине. Пока Керка не было рядом, молодой лейтенант торопливым шепотом рассказал своему начальнику о том, что случилось в овраге: описал встречу с двойником из Махалы и пересказал содержание своего разговора с ним.
Когда он кончил, вернулся Керк. Вид у него был встревоженный.
— Она ранена в живот, теряет много крови, — сообщил он.
В этот момент Изолина застонала, потом крикнула срывающимся голосом:
— На помощь! Помогите мне!
Брэй бросился к ней. Мгновенно оказавшись у носилок, он наклонился над Изолиной и взглянул на нее. Назад он вернулся очень бледным.
— Доктор Герхардт, вы можете что-нибудь сделать?
Психиатр подошел к раненой, присел возле носилок и стал осматривать Изолину. Не вставая с места, он повернул голову и крикнул:
— Где эти санитары?
— Сейчас я их приведу! — ответил лейтенант Брэй.
Он уже бежал к двери, когда Мортон понял его намерение и закричал изо всех сил:
— Брэй! Вернитесь! Вас убьют!
Молодой офицер не взглянул назад, словно ничего не слышал, и исчез за одной из задних дверей, через которые бежали из зала ирски.
Прошла минута, потом две и три.
Вдруг молодая женщина перестала всхлипывать.
— От плача нет никакой пользы, боль можно переносить и молча, — сказала она.
Потом Изолина повернула голову. Ее глаза, почти такие же большие и влажные, как у ирскских женщин, и совсем такие же синие, пристально взглянули на Мортона.
— Чарлз, что будет с диамондианцами? — невнятно спросила она.
Мортон не смог ответить: беда случилась так неожиданно, что он еще не опомнился от потрясения. Вместо ответа он спросил:
— Куда вы ранены?
Изолина думала, что пуля пробила низ ее живота и раздробила одну из костей таза.
Это смерть! Мортон почувствовал, что Изолина не выживет.
На мгновение его сознание словно накрыла тьма — мрак горя, не такой густой, как Тьма Системы Махала. Эта трагедия была такой бессмысленной! Мортон почувствовал, что в его душе поднимается ярость, порожденная современной логикой. Но как только он осознал это, ярость исчезла.
Полковника беспокоила мысль, что он должен что-то сделать в связи с последним рассказом Брэя, но он лишь сказал Керку:
— Перенесите меня к ней.
Керк и один из диамондианцев поставили носилки Мортона рядом с теми, на которых лежала Изолина.
За короткое время, пока это происходило, в уме Изолины возникла мысль, типичная для диамондианской женщины: “Пока я лежу здесь раненая, мне не составит никакого труда выйти замуж…”
Да, выйти замуж за Мортона, подумала она. Изолина считала, что умрет, но это желание оказалось сильнее предчувствия конца и сделало молодую женщину безумной или гениальной. Изолина не чувствовала никакого стыда, не осознавала, что такой порыв неразумен и не соответствует ситуации.
От нанесенного ей удара, от потрясения, которое Изолина испытала, почувствовав смертельную угрозу своему телу, все остатки здравого смысла покинули ее вместе с вытекающей кровью. И молодая женщина с изумительной простотой сказала тому, кто обещал стать ее мужем:
