Олег Ерохин - Властелин Галактики. Книга 2
Неприятный голос надоедливым комаром проник к нему в уши. Вывести его из состояния душевной и физической заторможенности голос не смог, но все же был им услышан благодаря своей настойчивости.
Эспар повел глазами.
Рядом стоял офицер охраны. Как он посмел войти в спальню госпожи без разрешения? Эспар сжал кисть, в которой только что держал лучемет. Благо оружие валялось на полу, а не то офицеру пришлось бы немедленно раскаяться в своей смелости.
Офицер охраны шевелил губами, верно, что-то говорил. До Эспара как сквозь сонную пелену донеслись слова:
– Разоблачили предателя… какой-то гравилет… держат лучами… ваши указания, госпо shy;дин…
Эспар махнул рукой. Офицер охраны наморщил лоб, силясь понять смысл жеста своего господина. Эспар махнул рукой нетерпеливее. Наконец до охранника дошло, что ему всего-навсего приказывали удалиться.
Как только офицер вышел из спальни, Эспар медленно двинулся к кровати, не сводя глаз с лица своей мертвой жены.
Едва гравилет с Омом и Голдом на борту пробил защитный купол, как он тут же попал в тиски грави-по shy;ля особой конфигурации, созданного установкой “Ловчая сеть”. Это грави-поле представляло собой переплетение множества грави-лучей, определенность направлений и качеств которых обеспечивала фиксацию ими заданного объекта. Установка “Ловчая сеть” потребляла энергии почти в десять раз больше, чем защитный купол, но Эспар не считался с затратами, когда речь шла о его безопасности.
Начальник службы охраны резиденции владетельного Эспара, мегалиец по имени Ульгон, вопросительно взглянул на офицера охраны Герта.
– Госпожа мертва, – проговорил Герт.
– Этого следовало ожидать. Что делать нам, господин сказал? – Ульгон покосился на экран, где одинокий гравилет силился разорвать путы грави-лучей.
– Господин ничего не сказал. Кажется, он не хочет, чтобы его тревожили сейчас.
Выбранившись, Ульгон сам направился к вождю клана, строго наказав подчиненным ни в коем случае не упустить гравилет с беглецами.
Он увидел Эспара на коленях перед ложем, на котором лежала с обугленной раной в груди Виолана.
– Господин…
– Ш-ш-ш… – Эспар, не оборачиваясь, приложил палец к губам. – Ты разве не видишь? Твоя госпожа спит.
– Господин, – настойчиво повторил Ульгон, правда, голосом куда менее громким, – землянин Голд задержан при попытке бежать со своим со shy;общником. Их гравилет мы опутали силовыми полями. Что прикажешь делать с ними, господин?
– Землянин? Что за землянин? – В глазах Эспара блеснула искра понимания. – А, землянин Голд… Он должен остаться жив.
Больше Ульгону не удалось добиться от своего господина ни слова.
В центр управления системами охраны Ульгон возвращался злой. Действительно, его ситуации нельзя было позавидовать: он знал, как много значил для его господина землянин Голд, но он не знал, каковы были последние намерения его господина относительно землянина Голда. Если вдруг при задержании Голд будет убит, не огневается ли Эспар, когда очнется? Конечно, хорошо было бы предоставить Эспару Голда живым, но Голд и его сообщник наверняка вооружены, поэтому при их задержании очень трудно всадить в них снотворные или парализующие иглы прицельно, то есть не задев органы, при попадании в которые даже безопасная игла становилась убийцей. Кроме того, сообщник мог доставить Голду панцирь, непробиваемый для игл, и тогда все еще больше усложнялось. То есть при задержании Голда и его сообщника несколько мегалийцев могли погибнуть, а ведь, возможно, Голд уже не нужен Эспару, можно было бы просто расстрелять на расстоянии гравилет с беглецами!
Занимая свое место у командного пульта, Ульгон уже знал, что ему делать. Он должен был попытаться взять Голда живым.
В операторскую полетела команда: ввести комплекс “Ловчая сеть” в режим № 2.
Напряжение грави-поля, фиксировавшего машину Ома, стало быстро расти. Непреодолимая сила надавила на гравилет Ома, и машина несмотря на все усилия двигателей начала медленно опускаться вниз. А внизу была крыша главного корпуса резиденции Эспара. На крыше зеленел садик, рассыпались хрустальными брызгами струи фонтана, красовались изящные беседки.
Грави-поле опустило гравилет на крышу, но не прекратило давление на него. Беглецы едва успели выскочить из машины, и корпус гравилета стал оседать, расплющиваясь под действием чудовищной мощи. На то, чтобы окончательно вывести из строя машину беглецов, был затрачен весь остаток энергии аккумуляторов, питавших систему “Ловчая сеть”.
На крышу резиденции Эспара поднимались вооруженные мегалийцы, снайперы занимали места у окон, несколько подвижных групп задерживания размещалось по окраинам поместья на случай прорыва беглецов из внутреннего кольца окружения.
Что это? Эспар попытался сосредоточиться. Какое оно черное, словно печать космического “ничто”. Какое оно отвратительное. Какое оно…
Немало трудов стоило Эспару вспомнить, что этот черный струп на теле его жены, через который вытекла ее жизнь, являлся делом его рук. И все же, приходя в себя, он вспомнил, что случалось и что ничья воля теперь не в силах была изменить.
Зачем ты так рассердила, его Лана? И он… почему он не сумел сдержать себя? Отчего это все?..
Горбун кинулся вон из спальни.
Он молнией пронесся по коридорам и залам своей резиденции: охранники не успевали вытягиваться, заметив его; его приближенные едва успевали прижаться к стене, освобождая ему проход, он остановился в триумфальном зале, где в мраморной чаше рос трилистник.
На этот раз Эспар не собирался проверять трабометром, как трилистник реагировал на него. Семечко не было нужно Эспару, наоборот, в эти мгновения Семечко было ему ненавистно.
Он сорвал все растения, росшие в чаше, – какие сорвал, какие выдрал с корнем. И с охапкой зелени Эспар побежал обратно, в спальню жены.
Ей он принес все, что было ценно ему в мире: свои желания, свои мечты. Зеленью трилистника он обложил ее голову и плечи. Отступив на шаг, он подумал: вот если бы можно было превратить в маленькую зеленую веточку все его богатство и власть?
Тонкий стебель трилистника с двумя молодыми листочками лежал на груди его жены. Непорядок, надо поправить… О великие боги Мегала!
Эспар разинул рот, как будто вдруг испытал кислородную недостаточность, его глаза округлились, он замер, не дыша. Удивительное видение предстало его взору: на конце стебля, случайно оброненного им на грудь покойницы, шелковисто поблескивало коричневое семечко.
“Это неправда, игра воображения, сон…” Эспар неверной рукой сорвал семечко с цветоножки и поднес к глазам.
“Галлюцинация, конечно…”
Он взял семечко в рот.
Эспар не расслышал, как тихо скрипнула дверь, пропуская в спальню офицера охраны.
Охранник остолбенел: на его глазах колдовское превращение происходило с его господином. Эспар распрямлялся. Тридцать пять лет пригнутый к земле горбом, теперь он распрямлялся. Горб исчезал, вся его злая мощь как бы уходила в плечи Эспара, наливавшиеся силой. Горб исчезал, пока совсем не исчез. И ноги Эспара как будто сделались стройнее, и шея, до этого почти отсутствовавшая, вытянулась до гармоничных пропорций. Только лицо Эспара Семечко не тронуло, как не тронуло оно его души.
Тут только Эспар заметил охранника.
– Господин… – Заметив внимание повелителя, офицер охраны принялся старательно перечислять, что делалось и что собирались делать для задержания пытавшегося сбежать узника живым. Им кажется, что так будет лучше всего, но если указания господина будут иными…
Эспар кратко установил:
– Голда не убивать, не усыплять. Блокируйте его на крыше.
– У его сообщника лучемет…
– Сообщника убейте, мне он ни к чему. Все, иди.
Охранник вышел, и Эспар развернулся:
– А ты говорила, никогда мне Семечко не добыть.
В голосе мегалийца не было торжества.
Джонни и Ом отстреливались, укрывшись в беседке. У Джонни был игл омет со снотворными иглами, а у Ома – лучемет, введенный им ради экономим энергии в импульсный режим работы. Нападавшие не применяли плазменное оружие, стремясь не ликвидировать, но задержать беглецов, и это очень помогало Ому и Джонни обороняться: как ни тонки были стены беседки, боевыми иглами их невозможно было пробить.
Огненный луч, срезавший крышу беседки, явился для оборонявшихся неприятной неожиданностью.
Беседка запылала. Остаться там можно было только при желании хорошенько прожариться.
Джонни и Ом выскочили из беседки почти одновременно. Скульптура какой-то мегальской богини явилась неплохим укрытием для Джонни. Едва поняв это, он прокричал Ому, чтобы тот присоединился к нему.
Ом не отозвался.
