Талагаева Веда - Катриона-3217. Космическая летопись.
Первым шел Маэда. Он был серым от бледности, глаза лихорадочно метались, то следя за показаниями детектора, который он нес в руках, то оглядывая оборванного перепачканного Джека. За следом шла Гусева. Она остановилась первой и оглядела соседние мусорные завалы.
- Все довольны, все смеются, - неестественно звонким голосом сказала она, - Враг повержен, а Джек нашел клад. Вот там полно покрышек, мы можем выбрать подходящие и починить плот. Давайте обследуем холм, и если он безопасен, подберем материал для ремонта.
Она направилась к одному из нагромождений, у подножия которого виднелись сваленные в кучу покрышки. Мишин последовал за ней. Маэда остановился в нескольких метрах от Джека.
- Идиот, - он покачал головой, - Как можно быть таким безответственным? Тут же могли быть мины или стационарные стрелковые установки.
- Но ведь нет же, - небрежно заметил Джек, - Да, если уж на то пошло, зачем ждать две недели?
Маэда воззрился на него с еще большим возмущением.
- Ты опять? Я думал, мы обо всем поговорили.
- Разве? - холодно удивился Джек, - А о ста четырнадцати процентах?
Маэда сначала предостерегающе поднял руку и оглянулся, не слышат ли Игорь и Пончик. Потом до него полностью дошел смысл сказанного, и он изумленно замер.
- Да, я знаю, - с вызовом сказал Джек, - Я видел Люциуса, он все рассказал.
- И ты только сейчас говоришь? - изумленным шепотом вскричал Маэда, приближаясь к нему.
- Ты тоже не любишь договаривать до конца, - заметил Джек, делая шаг навстречу.
Он и сам не ожидал, что так себя поведет. Джек все время уговаривал себя, что прощает Маэду за сокрытие правды, но на деле вдруг оказалось, что обида никуда не делась. Она так и перла из Джека, заставляя бросать упреки.
- Зачем ты говорил с Морсом? Ты не знаешь, что это за человек! - возмутился Маэда, - Он опасен, как никто другой.
- По крайней мере, он не стал замалчивать правду, чтобы прикинуться другом, - с горечью проговорил Джек.
- Что ты говоришь, Деверо? - опешил Маэда.
- То, что есть, в отличие от тебя! - выпалил Джек.
Пережитая опасность до предела взвинтила нервы, Джек чувствовал, что уже не может остановиться. Гусева и Мишин, услышав, что разговор перешел на повышенные тона, обернулись в тревожном изумлении.
- И еще знаешь, что? - окончательно выходя из себя, выкрикнул Джек, - Из-за тебя мы так влипли!
- Ах, из-за меня? - Маэда задохнулся от возмущения, - Я тебя не звал на эту чертову планету. И никто тебя не держит! Катись на все четыре стороны прямо сейчас!
- И уйду! - заорал Джек, окончательно забыв об осторожности.
- Ребята, да вы что? - оторопело проговорила Гусева, выпуская из рук поднятую с земли пластиковую покрышку.
- Не надо, - шепотом сказал ей Мишин, следя за ссорящимися испуганными глазами.
Лицо Маэды исказила ярость. Он подошел к Джеку вплотную, его глаза метали молнии.
- Если ты не можешь смириться с тем, кто ты есть, нечего срывать на мне зло! - свирепым шепотом прорычал он.
- Отвали, - Джек оттолкнул Маэду в сторону и пошел к берегу, ни на кого не глядя.
Маэда громко ударил правым кулаком о левую ладонь. Порывистыми шагами он подошел к мусорной куче, в которой рылись проводник и Мишин.
- Где тут ваши покрышки? - избегая смотреть кому-либо в лицо, спросил он.
Мишин сокрушенно вздохнул и, молча подкатил к нему серый пластиковый «бублик».
- Ну, ты остыл? - осторожно поинтересовался он.
- Окончательно, - отрезал Маэда сквозь зубы и покатил покрышку к берегу.
Через полчаса плот починили. Путь продолжился в молчании. Ссора, возникшая на ровном месте, угнетала всех. Особенно потому, что было ясно: просто так она не забудется. Лавров и Мишин взялись за шесты, заняв места у бортов. Пончик следила за берегом. Джек отправился на нос, а Маэда подальше от него на корму. Хоши перетащил свой матрас поближе к угрюмому и молчаливому хозяину. Река несла плот еще час. Стало холодать, и Маэда достал из рюкзака для Гусевой свой шарф.
- Может, снег пойдет? - предположила она, замотавшись шарфом.
- Не рано? - спросил Джек, заговорив впервые за все это время.
- Рано, не рано, - Гусева пожала плечами, - Как вода в облаках замерзнет, так снег и пойдет. Он здесь красивый, розовый.
Река сделала изгиб и здесь обмелела окончательно. Плот начал скрести по дну.
- Причаливаем, - распорядилась Гусева, показывая на левый берег.
Стали выносить вещи. Пока мужчины сгружали багаж, Пончик осматривала местность, проверяя, все ли тихо.
- Теперь небольшой марш-бросок пешком, - сказала она, - Километра два.
- Чтобы не повторять предыдущих ошибок, - Джек бросил выразительный взгляд на стоящего в отдалении Маэду, - может, расскажешь, куда мы идем, и что у тебя там находится?
- Чуть западнее отсюда кладбище летной техники, - нехотя выдавила из себя Пончик, натягивая на плечи лямки рюкзака, - Там мой самолет.
- Твой? - удивился Джек.
- С войны остался, - уклончиво ответила Пончик.
- С войны? - удивился Мишин, - Она была лет десять назад. Сколько же тебе было?
- Двадцать два, - ответила Пончик.
Ее глаза заволокло дымкой грусти, она громко передернула затвор автомата и закинула его на плечо.
- А сейчас? - озадаченно спросил старший механик, предполагавший, что Гусевой немного за двадцать.
- Двадцать пять! - заявила Гусева и сердито оглядела всех с головы до ног, - Так, давайте договоримся сразу, кто понесет лишний рюкзак, а кто носилки с господином Хоши.
- Я могу идти сам, - возразил Хоши и виновато пожал плечами, - Только медленно и без рюкзака.
- И то хорошо, - заметила Гусева, - Деверо, ты понесешь вещи Хоши, как самый крепкий.
- Я понесу, - тихо, но твердо возразил Крис и повесил по рюкзаку на каждое плечо.
- Дело твое, - согласилась Пончик, - Тогда идем. Лавров замыкающий. Готовы? Двинулись.
Все построились в цепочку, при чем на сей раз Деверо пошел следом за ведущей Гусевой, а Маэда остался в хвосте между Хоши и Лавровым. Отряд двинулся от берега вглубь территории, направляясь на закат.
Идти приходилось медленно из-за раненого Хоши, который не мог выдержать быстрый темп. Местность была все такой же дикой, но горы мусора стали попадаться реже. Чаще виднелись участки открытой земли, иногда встречались деревья - сухие или обронившие все листья.
- Здесь почище, - заметил Джек.
- Ага, - мрачно протянула Гусева, - Сюда смотри.
Она сняла с пояса счетчик Гейгера. Он непрестанно щелкал.
- Уколоться всем, - велела Гусева.
Отряд сделал привал, чтобы принять средства противорадиационной защиты. Джек и Пончик, привыкшие к таким мерам, сами сделали себе укол шприцом-ручкой в предплечье, остальным укол сделал Маэда. После этого движение продолжилось.
- Поэтому здесь и нет свалок, - объяснила Гусева, - Любители мусорить сюда не суются. Здесь были бои, почти такие же, как на юге. Несколько лет после этого здесь опасно было находиться. Сейчас терпимо. Парочка уколов и жить можно.
- Вот ты и привела нас сюда. Очень мило, - съязвил Джек, - Я понимаю, что с самого начала ты этого не планировала. Но раз уж под давлением обстоятельств нас занесло в это место, то, может, расскажешь, зачем тебе самолет? Что ты теперь собираешься делать?
- Здесь нельзя загадывать, - напомнила Пончик и, встретив сердитый взгляд Джека, вздохнула, - Ладно. Вчерне, подчеркиваю, вчерне план такой. Дойти до места, починить самолет и добраться на нем до Бурого каньона. Он отделяет территорию от побережья. Я периодически узнавала у бродящих здесь аборигенов, жива ли еще моя птичка. Меня тут полгода не было, но в поселке сказали, что самолет по-прежнему в сохранности. Теперь, когда есть хороший механик, можно попробовать поставить птицу на крыло.
- А чего ж раньше не нашла механика? - спросил Джек.
- Не было моральных сил туда пойти, - призналась Пончик, - Я и сейчас не хотела. Но раз уж так все сложилось…
- Далеко до каньона? - спросил Лавров.
- Километров сорок по прямой, - ответила Гусева.
- Дотянет самолет? - спросил Джек, - Он же старый.
- Если не сработает план Б, есть план С, - ответила Гусева.
- Какой? - насторожился Джек.
- Скажу, когда увижу самолет, - сердито взглянув на него, сказала Гусева, - Не будем загадывать.
Продолжало холодать. Маэда еще больше облегчил рюкзак Хоши, вынув из него свой свитер для Мишина. Шли медленно, но радовало то, что пройти оставалось немного. Ландшафт впереди стал неровным. На горизонте обозначились возвышенности, поросшие травой и кустарником.
- За теми холмами, - сказала Гусева и вдруг подняла руку, приказывая всем остановиться.
Быстро обежав глазами горизонт, она жестом велела лечь на землю и затаиться.
- Что-то не так, - объяснила Гусева в воцарившейся полной тишине, - Гул какой-то, слышите?
Остальные отрицательно покачали головами. Холодный воздух был неподвижен и тих. Гусева приложила ухо к земле, вслушиваясь.
