Сергей Кочетов - Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)
Гаузен кивнул в знак согласия, хотя так и не понял, что имел в виду заключенный.
Тут Волжанин неожиданно посерьезнел. В его в глазах мелькнуло странное выражение — надежда, смешанная с осторожностью. Зэк нагнулся и зашептал юноше:
— Слушай, когда выйдешь, обратно в деревню не торопись. Меня дожди. У меня одно дело незаконченное осталось, и мне такой молодец в помощь не помешает.
Гаузену стало неловко. Он чувствовал себя обязанным за советы бывалого рецидивиста, но не находил слов, чтобы объяснить ему, почему он не может ждать и что должен сделать. Волжанин заметив, что Гаузен сомневается, снова рассмеялся и успокоил юношу, хлопнув его по плечу:
— Да ладно, шучу! Зачем мне тебя вовлекать на эту дорожку? Может и я, если бы знал заранее, то, глядишь, и жил бы честно, — глаза зэка подернулись грустью, но он быстро сбросил и это чувство, вернувшись к свойственному ему веселому расположению духа.
— Может, еще встретимся, — неуверенно произнес юноша и сердечно попрощался со своим новым другом.
Выйдя из отделения, Гаузен не знал толком, что ему делать и куда направляться. Тут из окна кабинета, где его допрашивали, донеслись знакомые голоса. Решив пока постоять на улице, юноша придвинулся поближе к источнику разговора.
— А, Филимон Григорьевич, здравствуйте. Вы, наверное, за флагом пришли? — неуверенно поприветствовал предпринимателя Петя. — А я думал, вас уже сегодня не будет.
— Надеялся, что меня-то сегодня уже и не будет? Зря надеялся! Мои телохранители работают хорошо! Не то, что вы, легавые, — злобно огрызнулся бизнесмен, которого, видимо, совсем душили дела. — Веди сюда этих идиотов. Сейчас я такого против них насвидетельствую!
— А их уже не надо… — испуганно начал объяснять Петя.
— Что? Ты их отпустил?! — не дал ему договорить Филимон Зеленых.
— Они так мастерски отметали все обвинения, — оправдывался Петя. — У меня не осталось никаких оснований их задерживать.
— А это тебе чем не основание! — перебил бизнесмен Зеленых, и, судя по звуку, бросил на стол что-то не очень тяжелое, тут же прибавив:
— Но ты и этого не заслужил!
— Если бы не Митя, я бы обоих упек, — расстроено извинялся Петя, не пожалев от страха заложить приятеля. — Вы же знаете, как с ним трудно договариваться! Все у него пункты да параграфы на уме.
— Я знаю?! Да знаешь что! Забудь про Митю! Еще раз облажаешься, и плакало твое накрашенное счастье черными слезами! — рассердился бизнесмен, но, немного успокоившись, поинтересовался:
— А эта сумасшедшая из парка приходила?
— Она вас тоже вспоминала, — с готовностью подтвердил Петя и спохватился. До Гаузена дошло, что Филимон Зеленых понял, какими словами вспоминала его девушка.
— Не подождал меня, все дело развалил! А ведь и ее можно было бы приплести! Давно мечтал от нее избавиться! Проклятые голодранцы! Чем я им только не угодил? Я же полгорода кормлю! И имею право не меньше, чем на его половину! Да я ведь такой же человек, как и они! — недовольно сотрясал воздух бизнесмен. — Я тоже из бедноты! Семья, где я вырос, жила так плохо, что мыши в доме съели всех клопов, а потом передохли от голода. Моя бабушка на помойке рылась! — вспомнил Филимон Зеленых, и при этих словах его голос предательски задрожал.
— Видел ее вчера, проклинала… То есть вспоминала вас… Разными словами, — поделился Петя. — Велела спросить, можно ли ей покопаться в мусорном баке вашего завода?
— Еще чего! А из чего мне перерабатывать свежую колбасу? — возмутился Филимон и, спохватившись, что возможно взболтнул лишнего, вернулся к разговору:
— Что они тебе там наболтали?
— Арчи потребовал экспертизы, — изложил ситуацию Петя.
— Черт побери! От этих Кукишвили одни проблемы. Если бы я успел прибрать НИИ к рукам, я бы им такую экспертизу устроил! Все из-за этого упертого звездолаза Савушкина! А я ведь был когда-то его поклонником! Я даже выпустил колбасу «Космическую» в тюбиках и послал ему целую коробку. Но он, каков подлец, вернул ее обратно с припиской: ««Космическая» только цена на это недоразумение». Кстати, а что с тем ублюдком мелким, который испортил мне весь парад? — решил отвлечься от неприятных воспоминаний бизнесмен на действительность, которая, похоже, казалась ему немногим привлекательней.
— Он сказал, что только поцеловал флаг, да и флаг этот оказался… — побоялся оскорбить Петя предпринимателя, но тот нетерпеливо оборвал его:
— Что не так в этом флаге?! То, что он напоминает кусок ветчины? Скоро это будет флаг не завода, а города, Петя! А когда я избавлюсь от Савушкина и приберу его НИИ к своим рукам, знаешь, в чью честь его переименуют?
— В честь Пикарда? — сболтнул недалекий милиционер, совсем не ожидавший подобного вопроса.
— Дур-рак ты Петя! Я буду главой НИИ имени себя, — процедил сквозь зубы бизнесмен и презрительно сплюнул в окошко. Гаузен тут же отшатнулся в темноту, опасаясь, что его заметят.
— Ну и хрящ с тобой, и без тебя управлюсь, — задумавшись, пробормотал предприниматель и продолжил свою мысль: — Определенно, кто-то их подучил. Ты ведь не предоставлял им адвоката? Не давал им никуда звонить?
— Нет, они никак не могли воспользоваться телефоном, — заверил Петя.
— Значит… Как же я сразу не додумался?! Веди меня скорее в камеру! — потребовал предприниматель.
— А вас то за что, Филимон Григорьевич? — испугался милиционер.
— Идиот! Мне не надолго! Кажется, я знаю, кто там остался.
Тут дверь в кабинете хлопнула, и все затихло. Гаузен решил, что раз милиционер с бизнесменом ушли, и ему тоже незачем здесь оставаться. Но он решил подождать еще немного, так как вспомнил, что единственный, кто остался в камере, был заключенный Иван Волжанин. К тому же, владелец колбасного завода упомянул про Савушкина, который был ключом к спасению Салочки, и, возможно, Лин.
Вскоре юноша услышал, что в кабинет снова кто-то заглянул.
— Наверное, Митя вернулся, — подумал Гаузен. Он оказался прав. Через некоторое время в кабинет вернулся предприниматель Зеленых и начал высказывать милиционеру те же претензии, что до этого говорил Пете. Митя отвечал спокойно, так как, похоже, не боялся бизнесмена. Тут в комнату вломился Петя и закричал:
— Извините, но он сбежал!
— Опять Пикард? — насторожился Митя.
— Не Пикард! Волжанин! — отчаянно воскликнул Петя.
— Не мог он сбежать — камера заперта! — удивился Митя.
— Ну, значит, раздобыл ключ, отпер и сбежал! — продолжал оправдываться Петя.
— Да не мог он дверь изнутри отпереть, — настаивал Митя. — Слушай, Петя, а что это у тебя за спиной? Опять улику прячешь?
— Подожди! Это же мой кошелек! — раздался голос бизнесмена Зеленых.
— Я тут не при чем! Я его в коридоре подобрал! Он, наверное, бросил его… как отвлекающий маневр! — попытался растолковать Петя, но под напором присутствующих в кабинете быстро раскололся:
— Он угрожал мне! Угрожал, что отнимет все деньги, если я их себе не оставлю!
— Как он мог тебе представлять угрозу, если был заперт? — не отставал Митя.
— Ну, когда я его отпер. То есть… — путано объяснял Петя.
— Откуда деньги? — перебил Митя.
— Он подсунул мне их, я ничего не мог сделать, — сознался Петя.
— А ты мог взять деньги и не выпускать его? — предположил Митя.
— Ну что вы! Нарушать договор — это же беззаконие! — оправдывался Петя.
— А выпускать преступников законно? — поинтересовался Митя. — Петя, ты куда?
— Ну, догоню его, верну кошелек и снова задержу, — выдвинул новый план милиционер в попытке загладить свою вину.
— Верните мой кошелек, сволочи синюшные! — не выдержал бизнесмен Зеленых.
— Нельзя! Это доказательства! — воспротивился Митя. — Они будут свидетельствовать против гражданина Волжанина, когда мы его снова поймаем.
— К черту доказательства! Я забираю свой кошелек! — заявил предприниматель.
— А что мне полагается за находку? — небескорыстно поинтересовался Петя.
— Награда тебе полагается! Медаль! Канализационный люк на шею! — позволил себе немного сарказма бизнесмен. — Без вас, легавых обойдусь. Уже троих виновных упустили! Даже совсем виновного — и то проморгали!
— Надо послать Пикарда по его следам! — предложил Митя.
Гаузен вспомнил, что Пикардом звать собаку-ищейку, и решил, что пора отсюда уматывать. Конечно, ему хотелось последовать за Волжаниным, потому что такой опытный авантюрист, как он, смог бы помочь ему отыскать Лин и раздобыть лекарство от болезни Салочки. Но он не знал в какую сторону пустился беглец. А если бы Гаузена поймали во время поисков, то могли бы снова повести на допрос, или даже подумать, что он соучастник побега. Не желая больше испытывать судьбу, юноша отправился, куда глаза глядят.
