Юлий Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Мы с удивлением смотрели на него.
— А чего тут коварного? — спросил я.
— Ах да, простите, лоханулся, — поскучнел Перископов. — Забыл сказать главное. Эта машина передает не вас самих, а только информацию. Очень-очень подробную, вплоть до строения атомов. И в пункте назначения создаются ваши копии. Так как память у них ваша, они, проснувшись, будут уверены, что это вы сами и есть.
— Ну и какая тогда разница? — пожал плечами Стас.
— А вы подумайте, подумайте! — подбодрил пас Перископов.
И тут я понял.
— Копии проснутся там, а оригиналы останутся здесь?
— Точно! — воскликнул Перископов, возвращаясь в приподнятое настроение. — Точно! Когда вы проснетесь, вы будете в полном моем распоряжении, и уж тут я оттянусь! У меня имеется замечательная коллекция инструментов для пыток всех времен и народов.
Стас мужественно сделал вид, что его беспокоят не столько эти инструменты, сколько странная технология.
— Дурацкий принцип! — заявил он. — И что, каждый раз, перемещаясь в пространстве, леокадийцы раздваиваются?
— Да.
— И что, леокадийцы спокойно идут на это?
— Да, — кивнул Перископов. — Ведь они ничего не знают. Это знаю только я. Ну и вы теперь.
— А зачем вы нам это рассказали?
— Чтобы посмотреть на ваши перепуганные рожицы, — злорадно улыбнулся Перископов. — Пусть там, на Леокаде, с вашими копиями цацкается принцесса, а уж что с вами сделаю тут я… — Он хищно потер ладони. — Ладно. Устраивайтесь. Сейчас я принесу таблетки. — Он повернулся к ближайшему стражнику: — Следи за ними в оба!
Сказав это, он, пританцовывая от радости и бормоча: «Таблеточки, таблеточки, вкусные таблеточки», — выскочил в соседнее помещение.
— Да-а, — сказал Стас. — Как-то мне все это…
Он не договорил, но я его прекрасно понял.
— Попытаемся бежать? — шепотом спросил я.
— Ага, — скептически покачал головой Стас. — А как быть с этим чучелом? — Он повел глазами на охранника.
Эпитет Стас нашел подходящий. Стражник и впрямь был очень-очень странным. Одет он был как для какого-то мрачного маскарада, а его голова под тяжелым шлемом была неестественно наклонена набок, словно висящий на колу перевернутый горшок.
— А может, он вообще неживой? — предположил Стас. — Может, Перископов для понта с ним разговаривал? Может…
— Гхе! Гхе! — покашлял стражник, и из его рта вырвалось облачко пыли.
— Слушай! — воскликнул Стас, — а тебе не кажется, что все эти стражники — ожившие мумии?
— Кажется, — подтвердил я сразу.
— Так вот зачем их из музея выкупили! — догадался Стас.
— Но как потом оживили? — задал я вопрос. И у меня появилось ощущение, что ответ я знаю, просто не могу вспомнить. Я напрягся…
— Костя! Есть идея! — воскликнул брат, загубив на корню все мои попытки.
Он потянул меня за руку, и мы вскочили на коврик нуль-транспортировочной машины. Мумии вокруг беспокойно зашевелились и стали робко пододвигаться к нам.
— Что ты задумал? — спросил я.
— Нам ведь нужно добраться до Леокадии, так? Но нельзя оказаться в стане врага спящим! И вообще, мы не должны позволить Перископову нас усыпить… Так что… — Он дотянулся до рукоятки, которую показывал Перископов.
— А вдруг машина настроена неправильно?! — закричал я.
— А вдруг правильно! — ответил мой безумный братец и опустил рукоять.
На миг в моих глазах потемнело, потом во тьме вспыхнули разноцветные россыпи искр, сладко засосало под ложечкой, и я почувствовал, что падаю.
— Стас! — воскликнул я. — Ну кто же так делает?!
…И тут вновь наступила ясность. Мы со Стасом лежали все на том же коврике, но вот находились теперь в огромном зале-колодце с ложами по бокам. Публика встречала нас аплодисментами. Вперед шагнула стройная хрупкая девушка в белом, ее чистое лицо светилось гостеприимством.
— Добро пожаловать на нашу благословенную планету, — сказала она, и я увидел, кто это. Это была Леокадия. Но не та певичка, к которой мы привыкли, а величественная и гордая принцесса галактической империи. — Вы мои гости, — продолжала она, — я давно уже мечтаю познакомиться с вами.
Я посмотрел на Стаса и увидел на его лице восторг и обожание.
— Не верь ей, — шепнул я. — Не поддавайся!
…На миг в моих глазах потемнело, потом во тьме вспыхнули разноцветные россыпи искр, сладко засосало под ложечкой, и я почувствовал, что падаю.
— Стас! — воскликнул я. — Ну кто ж так делает?!
И тут же вновь наступила ясность. Мы со Стасом валялись на коврике все в том же «органном зале» Перископова.
— Как ты думаешь, наши копим уже на Леокаде?! — воскликнул Стас.
— Откуда я знаю?! Мне ясно только одно: отсюда нужно срочно рвать когти!
И тут в комнату влетел злодей-продюсер.
— Проклятие! — вскричал он. — Я все забываю, что вы не добренькие и можете не слушаться меня! Но все равно вы ничего не добились. Ваши копии сейчас в плену у моей госпожи, для вас же самих пришло время расплаты! Но я не получу настоящего удовольствия, если вы так и не узнаете, кто я, — сказал он, подходя к нам вплотную.
Наклонив голову набок, он большим пальцем подцепил под подбородком и, как чулок с ноги, стянул с лица маску.
— Это же Неменхотеп! — прошептал Стас.
Да, это был он — герой наших детских кошмаров. Тот, кого мы сварили в кипящем масле, тот, с кем сражался в запаснике музея папа…
— Снова ожил, — подтвердил я. И тут же додумал прерванную мысль: — И остальных мумий он оживил нашими браслетами!
— Узнали?! — прошипел Неменхотеп. — Вспомнили меня?! Да, это я, проклятые дети Сета! Да, я оживляю мумий. А еще я делаю мумиями живых! — добавил он зловеще и взмыл к потолку на своих нитях-паутинках. — Стража! — скомандовал он. — Схватите их и свяжите!
— Сюда бы сейчас Кубатая, он бы нас спас! — всхлипнул Стас в отчаянии. — Костя, ну придумай что-нибудь! Как позвать Кубатая?! — Похоже, от страха у него в голове что-то заклинило.
Медлительные мумии стали понемногу сужать кольцо вокруг нас. Как слепые, они протягивали к нам свои трухлявые руки, словно нечисть в старом фильме «Вий».
— Мумии какие-то хилые, — попытался я его отвлечь. — Не то что сам.
— Да, некачественные какие-то, — кивнул Стас. — Может, потому что он — фараон, а они — рабы какие-нибудь? — Похоже, этот сноб не считает, что от природы все люди равны… — Хилые-то хилые, ио их много, — добавил он и снова начал бубнить никчемную фразу: — Как найти Кубатая?.. Как его найти?..
— Ну где я тебе сейчас Кубатая возьму?! — рассердился я.
— Костя! — вдруг горячо зашептал мне на ухо Стас. — Костя, скажи мне как брат, время и пространство едины?!
Я посмотрел на него внимательно. Взгляд у него был абсолютно безумный.
— Ну… по Эйнштейну — так, — сказал я неуверенно.
— А раз так, — выкрикнул он, — то я придумал, как его найти!
Часть вторая
Ужасная доброта
Глава первая.
О неоднозначной трактовке цветов родного флага и о пользе шага на месте
При чем тут Эйнштейн?! — выкрикнул я в тот момент, когда один из стражников цепко ухватил меня за штанину. Наша площадка чуть возвышалась над полом, и я с размаху пнул мумию по медному шлему. Тот, глухо звякнув, улетел в другой конец зала вместе с головой.
— Как при чем?! — выкрикнул братец. — Раз это прибор для перемещения через пространство со сверхсветовой скоростью, значит, из него можно сделать машину времени! Прикрой меня!
Легко сказать, «прикрой». Мумии были хоть и хилые, но настойчивые. Пинками выведя из строя еще двух, я, пока не подоспели очередные, упал на четвереньки рядом со Стасом. Под ковриком обнаружилась какая-то непонятная конструкция, подключенная к трем разноцветным кабелям — белому, синему и красному.
— Синий цвет — цвет пространства, а белый — цвет времени! — объявил мой не в меру мудрый брат. — Надо поменять их местами!
Он схватил оброненный мумией кинжал и перерубил провода.
— А с чего ты это взял? — спросил я, отпихивая очередного сушеного мерзавца. — Про цвета.
— Ну-у… — протянул Стас, зачищая кинжалом изоляцию. — Синий — цвет моря и дальних странствий. А белый, белый… — Он замялся, не зная, чего бы такого выдумать.
— Цвет снега, — ехидно подсказал я. — Снег бывает зимой, а зима — это время года…
— Точно! — воскликнул Стас, не желая замечать моей иронии, и принялся скручивать концы.
— А тебе не кажется, что цвет времени как раз синий, раз оно течет как вода? А белый — цвет пространства, не зря же говорят «весь белый свет»…
— Так нечестно! — возмутился Стас. — На Леокаде, может, так не говорят!
— Ерунда это все! Ничего эти цвета не значат! А третий провод — что?
