Юлий Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Обзор книги Юлий Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Юлий Буркин, Станислав Буркин
Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Сергей Лукьяненко:
— Ну-ну, посмотрим, может ли один из персонажей заменить одного из авторов… :)
Настоящим и будущим детям и внукам
Предисловие.
О том, как мы замечаем разные странности и приступаем к спасению мира. И про гигантские глыбы льда
В тот вечер мы со Стасом отправились в кино на очередного «Терминатора». То, что на афише была приписка: «новая версия», беспокойства у нас не вызвало. Мало ли какие теперь бывают версии — то режиссерская, то «от Гоблина», то еще какая-нибудь. Новая так новая. Всяко лучше, чем старая.
Что Шварценеггера не будет, это мы заранее поняли, все-таки губернатор, не дело ему по экрану с берданкой скакать. Но мы думали, хотя бы терминаторша из третьей серии будет. Она, не смотрите что робот, девица хоть куда. При этом еще и ногами, и руками дерется, только шум стоит.
Но нет. Терминаторши тоже не было. А прилетел из будущего на этот раз какой-то пацан лет десяти. Хотя, конечно, и жидкометаллический. Но вместо того чтобы всех мочить, как давай он изо всех сил со всеми дружить, старушек через дорогу переводить и подбирать бездомных собачек…
Мы со Стасом смотрели на все это безобразие, выпучив глаза.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он меня на ухо.
— Это какой-то хитрый ход, — догадался я. — Сначала он будет хороший, хороший, а потом всех котят передушит и покажет всем, где раки зимуют.
— Точно, — успокоился Стас. И мы стали смотреть дальше.
Но вот уже полфильма прошло, даже больше, а ничего не изменилось. Малец этот всем помогает и нотации читает. Просто достал.
Наконец о том, что прибыл новый терминатор, узнал Джон Коннор и сообщил об этом своей матушке Саре в психбольницу. Где ж ей еще быть? Та, конечно, сразу сбежала, нашла этого пацаненка и хотела его на каком-то заводе расплющить огромным прессом.
Вот это была правильная идея! Единственная правильная за весь фильм. Но не тут-то было! Пацаненок подарил Саре букетик незабудок и напомнил, что когда-то и ее сын тоже был таким же маленьким, как он. И повернуть рубильник у этой дуры не поднялась рука. Вот так вот.
Да-да, тут еще можно было думать, что хитрый ход продолжается, хотя и подзатянут… Но слушайте дальше! Когда Сара пошла на завод, она оставила Джона на стреме у входа — вдруг полиция или еще чего… И когда оттуда вышел этот маленький терминатор — целый и невредимый, Джон сразу решил, что мамочке его крышка, и пальнул в мальца из гранатомета. Да промазал.
Но зоркий глаз юного терминатора засек вылетевшую из ствола гранату, высчитал траекторию и установил, что она мчится прямиком в серого котенка, который жмется у входа в цех. И тогда он прыгнул навстречу гранате и закрыл котенка своей грудью.
Шарахнуло, котенок юркнул в здание, а пацана разорвало на несколько кусочков жидкого металла. И каждый из этих кусочков слился в нового пацана, только поменьше, и теперь их получилась целая орава — штук семь, но совсем уже маленьких, годика по два.
И все они стали хныкать, хлюпать носами и просить Джона: «Дяденька, дяденька, мы хотим домой…», «Дяденька, а где киса? Она хорошая…», «Дяденька, зачем ты в нас стреляешь, ты же добрый?..»
Тут Джона слеза прошибла, бросил он свое орудие, сел на землю и ревет. А жидкокристаллические детки вокруг него в кружок сбились, и ну его по головке гладить да конфеты в рот пихать, откуда только взяли. А тут и Сара с завода вышла, с букетиком.
Джон ее как увидел, так от удивления онемел. А она его обняла, детки-терминаторы завели вокруг хоровод, и все вместе грянули песенку. А переводчик загундосил:
— Будь и ты послушным, тихим,
Не дерись и не буянь,
Быть агрессором, ребята,
Это просто божья срань…
Я понял, что это конец фильма, и чуть не заорал: «Гады, верните деньги!» Хотя не в деньгах, конечно, дело…
Я посмотрел на Стаса, а у того аж зрачки позеленели и кулаки сжаты, будто он сейчас в экран влезет и отметелит всех этих терминаторов-беби вместе с Джоном, Сарой, режиссером, оператором и всей съемочной группой.
Тут под какую-то очень знакомую попсовую песенку на английском языке пошли титры, и в зале стал медленно загораться свет. Мы огляделись по сторонам и не поверили своим глазам. Лица у всех были довольные, счастливые, кое-кто даже подпевал. Да что ж это происходит-то, а?!
Пока по экрану шли титры, мы выползли на свежий воздух, перешли через дорогу и уселись на лавочку в небольшой аллейке. Я ожидал, что Стас начнет возмущаться, но вместо этого он сказал:
— Костя, а ты не заметил, что с людьми вокруг нас вообще что-то не то в последнее время делается?
— Нет, — признался я. — Например?
— Ну… Я вчера в церкви был. Там один батюшка проповедь читал. Рассказывал, какие замечательные братья наши во Христе — католики.
Я присвистнул и сказал:
— Ни фига себе!
— Вот-вот, — кивнул Стас. — Прямо «глобальное подобрение» какое-то.
— Ну, глобальное оно или не глобальное, это еще рано говорить. Но что-то такое происходит, это факт.
— Да, надо внимательнее понаблюдать, — согласился Стас. — Усилить, так сказать, бдительность.
Только он это произнес, как из кустов к нашей скамеечке вышла толпа, человек десять, и окружила нас. Была уже почти ночь, но рядом на столбе светил фонарь, и мы отчетливо видели спортивные штаны с полосками, хмурые рожи и бритые головы.
— Закурить есть? — спросил тип, больше остальных похожий на гориллу.
— Нет, — сказал я, морально готовясь к драке. Драться я не люблю, но с детства знаю: в такой ситуации на жалость давить бесполезно.
— Не курим, — вякнул Стас. Вот же болван, сразу дал повод для наезда: «Спортсмены, что ли? А давай посмотрим, кто здоровее…»
— Не курите? — переспросил гориллонодобный и сплюнул. — Ну и правильно. Вредно это. А чего вы тут сидите-то?
«На нашей скамейке», — продолжил я про себя.
— Христос сидел и нам велел, — заявил Стас.
— Где это он сидел? — удивился тип. — Он же вроде висел.
— Тебя не спросил! — продолжал наглеть Стас. — Что вы к нам пристали? Хотим и сидим!
— А-а, — протянул гориллоподобный. — Ну, тогда другое дело, раз хотите. А то, может, по темноте идти боитесь. Может, до дому вас проводить? С нами не обидят.
У меня аж челюсть отвисла. Или он так шутит?
— Не надо нас провожать! — заорал Стас. Перенервничал, видно. — Смотрите, чтобы вас самих не обидели!
— Нас-то? — хохотнул гориллоподобный, и вся компания загоготала. — Кто ж нас обидит? Люди-то все добрые вокруг… Ну ладно. Не хотите — не надо. — Он снова сплюнул. — Пойдем мы тогда, поищем, кому другому помочь.
Тимуровцы!.. Вся стая, шаркая ногами, двинулась прочь по аллейке, а мы со Стасом переглянулись. Стало окончательно ясно, что глобальное подобрение наступает по всем фронтам.
* * *Домой мы пришли поздно, папа с мамой уже легли, и мы тоже сразу завалились спать. О происходящем больше не говорили, потому что, кажется, оба чувствовали: грядут большие перемены. Но говорить пока не о чем, надо понаблюдать. Было тревожно, но лично мне это ощущение даже нравилось. Пять лет мы жили без приключений. А это, знаете ли, довольно скучно.
Я лежал и вспоминал о том, что изменилось в нашей жизни за эти годы, словно прощаясь с этим спокойным, но сереньким временем. Мама ушла из музея и организовала косметический салон «Нефертити». Слоган ему Стас придумал: «Не ищите целлюлит у мумий». А все потому, что в музее ей стало нечего делать: все мумии продали в частную коллекцию какой-то странной египетской личности. Почему странной? А вот вам нужна мумия, чтобы стояла в углу спальни и радовала взгляд вам и вашей девушке?..
Папа перестал искать следы инопланетян и древних цивилизаций, потому что один раз уже нашел, потому что упорный. Зато теперь он увлекается аномальными явлениями, лозоходством, целительством и еще черт знает чем. Периодически обнаруживает в себе всякие паранормальные способности, а по всем углам квартиры валяются разные энергетические рамки и номера газеты «Голос Вселенной». Я, бывает, ее тоже почитываю, а вот Стас терпеть не может, он ведь у нас теперь великий христианин и даже собирается после школы в семинарию.
А я пока не придумал, куда собираюсь. Не определился. Вот, пожалуй, и все наши новости. Не густо, согласен.
Проснувшись, я сразу подумал: что-то не так. А потом понял что. Я проснулся сам, хотя сегодня — будний день. Времени уже до фига, а папа с мамон перед уходом на работу нас почему-то не разбудили. Пожалели? Неужели тоже добренькими стали? Я растолкал Стаса и поделился с ним своими подозрениями.
— Боюсь, ты прав, — сказал он. — Давай-ка посмотрим, что в мире творится.
