Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

— Насколько недавно?

— Думаю, кто–то резал внизу мясо в последние пятьдесят лет, — пробормотал Сорроу, разливая выпивку. — Резал скверно, могу добавить. Я не уверен, что инструменты там применялись так же часто, как зубы.

Он кивнул на дверь в углу комнаты. Та была закрыта и загорожена.

— Я бы советовал не приближаться. Мои Размольщики сделали, что могли, с… остатками, но подозреваю, что запах задержится на какое–то время.

— Это не радует, — отозвался Сол. — Вы об этом говорили?

— С кем мне говорить? С Пьюрберном? — Сорроу снова вздохнул и передал Солу бокал. — Этот человек по уши в делах. Он дал дому Кавдор полномочия осуществлять самосуд, когда они сочтут уместным. Можете представить, как хорошо идут дела.

— Блюстители не вмешались?

— Они его поддерживают; по крайней мере, официально, — произнес Сорроу, осушив свой бокал и наливая второй. — Подозреваю, паланит-капитан Канндис просто решил, что так он упростит себе жизнь. А теперь уже слишком поздно: кавдорских крыс десятки, а может и сотни. Горстка патрульных едва ли удержит их в узде. Купол под контролем Пьюрберна.

— Я стремлюсь это изменить.

— Тогда надеюсь, что вы извлекли что–то полезное из того сгоревшего парня, которого я вам отдал, — ответил Сорроу. — Добились чего–нибудь?

— Помимо того, что частично ослеп? — Сол поднял свой бокал. — Нет. По крайней мере, ничего, что я могу полностью сформулировать. Я видел… нечто, вроде тени, созданной из света. Не знаю, что это значит, однако я более чем убежден: власть Пьюрберна выходит за рамки кредов и контрактов. На равнинах Спасения он что–то сделал. Выпустил на волю силу, эхо которой отзывается до сих пор.

Он глотнул напитка. Тот был сладким и жгучим, вкусы идеально уравновешивали друг друга. На мгновение Сол вновь оказался в Городе-Улье, наслаждаясь вечерней рюмкой на балконе у лорда Сорроу. Он посмаковал момент, а Сорроу тем временем налил себе третий бокал.

— Тогда вам нужно его убить, — произнес Сорроу. — Впрочем, если так подумать, сделай вы это, его вероятно, объявят мучеником, и Кавдор использует это в качестве повода перебить нас всех. Так что, наверное, не делайте этого. Разве что вы можете придумать, как перебить их всех. Если что–нибудь придумаете, пожалуйста, дайте мне знать — я с удовольствием выделю вам долю от прибыли с переработки трупов.

— Я знаю, он от чего–то зависит, — пробормотал Сол. — На такой глубине притока прометия недостаточно для горения всех этих жаровен. Он не может получать пополнения запасов с необходимой ему частотой и при этом не подключается к теплоотводу улья. Так откуда же берется энергия?

— Великий Бог-Император, — сбивчиво проговорил Сорроу, приподнимая бокал. — Это все Его воля, а лорд Пьюрберн — Его сосуд. Я слыхал, как малолетка объяснял это своим друзьям. Понимаете, лорд Пьюрберн однажды заново зажег умирающее солнце огарком свечи и очистил равнины Спасения, призвав легион пламенеющих мучеников. Да славится его прыщавый зад.

— Что, если я докажу это? — спросил Сол, пока Сорроу опустошал свой бокал. — Если продемонстрирую блюстителям, что Пьюрберн нарушил законы Хельмавра, украл энергию из другого источника? Тогда они должны будут действовать.

— Вероятно, они запросят откат и позволят этому продолжаться. Нет смысла ему противостоять.

Сорроу потянулся за бутылкой. Ладонь Сола сомкнулась на его руке.

— Может, вам стоит что–нибудь съесть?

— Знаете, нам обоим стоит, наверное, — сказал Сорроу, выдавив из себя улыбку. Он слегка нетвердо поднялся. — Позвольте я куплю вам ланч. Тут внизу есть одна хибара, где подают сносный крысиный бургер. Полагаю, в нем действительно может быть крысятина.

— Идти есть наружу? — Сол нахмурился. — Я думал, вы привезли припасы.

— Разумеется, — произнес Сорроу, и его улыбка потухла. — Именно поэтому мы пойдем есть наружу.

Когда Вирэ вошла, гладиаторы умолкли и разом обернулись к ней. Она не сказала бы, что они напуганы — эти мужчины и женщины встречались со смертью каждый раз, когда выходили на арену. Однако она чувствовала их беспокойство.

— Похоже, лорд Пьюрберн поставил нас в невыгодное положение, — произнесла Вирэ с натянутой улыбкой. — Он выворачивает текст нашего соглашения и отказывает в том, что нам принадлежит.

Они переглянулись, началось перешептывание. Она подняла руку, прося тишины.

— Если мы хотим, чтобы нам заплатили, придется подраться.

Она дала словам повисеть в воздухе, поочередно бросая взгляд на каждого. Большинство выглядело невозмутимыми, несколько даже улыбалось. Только Блок имел мрачный вид, поджав покрытые шрамами губы.

Она посмотрела на него.

— Тебе есть, что сказать?

Блок пожал мощными плечами.

— Мы уверены, что нам заплатят после этого? — поинтересовался он. — Если он обманывает нас сейчас, то что помешает ему сэкономить на нас потом?

— С этим спорить не могу, — вздохнула Вирэ. — Знаю только, что если уйдем сейчас, то ни с чем.

— Не обязательно, — ухмыльнулся Порез. — Я могу быть очень убедительным, когда захочу.

— А его последователей ты убедишь? — спросила Вирэ. — Потому что их сотни, а нас всего горстка.

— Бывал я в раскладах и похуже.

— Нет, не бывал, — ответила она, невольно улыбнувшись. — Звучит, как простая сделка: половина схваток, скорее всего, все равно будут местными разборками. Но некоторые из вас будут драться. Возможно, умрут.

— Все, как всегда, — сказал Блок. — Меня тревожит не смерть, а чувство, будто меня водят за нос. Как он нас обдурил?

— Это неважно, — отозвалась Вирэ, не глядя на Элле, сгорбившуюся рядом с Порезом. — Он нашел способ. Как ты и сказал, он может найти способ и снова. По крайней мере, на сей раз мы сможем быть готовы.

— Каким образом? — спросил Блок. — У него есть залог.

Он кивнул в сторону наполовину забитого досками окна. Ей не требовалось следить за его взглядом. Она уже видела жилище рабов. Это было все, что осталось от жилого блока, нижние двадцать с лишним уровней которого превратились в щебень. Однако верхние этажи еще держались, вися на трех искривленных переходах, соединенных с прилегающими строениями. Вирэ постоянно напоминала себе, что это сооружение стояло так сотни лет и его не смогло обрушить даже ульетрясение. Ей почти удавалось убедить себя в его безопасности. Если не смотреть туда.

— Ему нужны рабы, чтобы купол полностью функционировал, — ответила Вирэ. — Он не станет разбрасываться их жизнями ради такой мелкой суммы. Мы же тем временем готовимся к худшему. Как у нас с припасами?

— Сносно, — прошептала Элле. — Мы прибыли с избытком. Потому что столько…

Она погрузилась в молчание.

— Хорошо, — сказала Вирэ. — Придержите их: спрячьте там, куда не сообразят прошмыгнуть эти кавдорские крысы. Если что–то пойдет не так, нужно иметь возможность поесть. Что с оружием?

— Только то, что было у нас, — произнес Блок. — Цепные глефы, гарпунометы, чуток пистолетов. Мы можем драться, но уступим им в огневой мощи, даже если не уступим в численности.

— Ладно, посмотрите, можно ли с этим что–нибудь сделать. Тут должны быть местные, недовольные властью Пьюрберна. Нам нужно знать, есть ли кто–то действительно недовольный: достаточно, чтобы подумывать начать действовать.

— Похоже, ты затеваешь игру.

— Не-а. Мы просто хотим быть хорошими соседями. Это же подулье — людей, прикрывающих спину, много не бывает.

Блок скривился.

— Надеюсь, ты права.

— Даже если и нет, я все равно главная, — произнесла она, пристально глядя на него. — Если ты не бросаешь мне вызов, то неважно, что ты думаешь.

— И то верно, Лорд Цепей. — Он ухмыльнулся, от чего на покрытом шрамами лице добавилось глубоких морщин. — Сопроводить вас в ваши новые покои? Парочка ручных крыс Пьюрберна нам их по-быстрому показала, и, должен сказать, место одухотворенное.

Вирэ со вздохом прижала пальцы к переносице.

— Где это? — спросила она.