Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни
Из сопла вырвалась дуга пламени. Оно было нацелено вверх и выгорало над головами зевак, но пылало с яркостью, которая удивила даже лорда Пьюрберна. Со струи дождем падали капли горящего прометия, воспламенявшие крыши некоторых времянок. Неважно. Лорд Пьюрберн пожал плечами, когда обитатели отчаянно бросились сбивать огонь. Большая часть инфраструктуры в любом случае никуда не годилась. Что было важно — он привлек их внимание.
Теперь все смотрели на него, с ожиданием. Он не стал им потакать, вместо этого торжественно скользя между рядами разинувших рты простаков. С окраин стихийного поселения приближались и другие, привлеченные суматохой и фейерверком. Лорд Пьюрберн мысленно улыбнулся. Подулье поистине являлось чудом — оно порождало людей, чьей первой мыслью при виде жгучей струи пламени было бежать в ту сторону в надежде, что там можно стащить что–нибудь ценное.
И все же он не стал показывать, что обратил на них внимание, а направил свою платформу к центру городка, сопровождаемый прислужниками-Огарками. Там он остановился, давая возможность насладиться свечением Вечного Пламени, а его армия крестоносцев разошлась по всему трущобному поселку. Он слышал перешептывания. Кое–кто узнал его, или как минимум слышал рассказы. Прочие же узрели его силу только теперь, когда развешанные между строениями люмены как будто налились светом. Ибо в его присутствии тени исчезали.
Однако он все еще выжидал. Выжидал до тех пор, пока шепот не смолк, а любопытство и замешательство не сменились нарастающим беспокойством. Он знал, чего они боятся: намерен ли он устроить в Перикулусе свою ставку и собирается ли уничтожить их собственные? А если да, то можно ли его устранить? Должно быть, без брони и оружия он выглядел легкой добычей. Однако его приверженцы уже находились среди них, и никто не мог быть уверен, что за незнакомец стоит рядом — новоприбывший, или же последователь его учения? Выступить против него означало рискнуть получить нож в спину. Вот в чем заключалась подлинная власть — предложить другим нанести первый удар и заставить их покориться еще до того, как прозвучит хоть одно слово.
— Перикулус, — начал он, подняв голову и поочередно встречаясь взглядом с каждым из поселенцев, словно обращался персонально к тому. Каждый должен почувствовать, что его лицо изучено и занесено в память.
Он услышал выстрел. Пули он не увидел, пока та не развеялась облаком металлического пара в нескольких дюймах от его лица. Снайпер, вероятно, с верхних уровней. Он сделал жест рукой, и множество его последователей устремилось вверх по лестницам в поисках предполагаемого убийцы.
— Перикулус, — повторил Пьюрберн, и на сей раз в его голосе слышалось железо. — Когда–то сиявшая во тьме жемчужина, а ныне давно сгинувшая и позабытая древность. Уверен, именно потому большинство из вас и пришло сюда, рассчитывая стянуть что–то ценное из останков этого некогда великого купола.
Он позволил словам мгновение повисеть в воздухе, после чего продолжил:
— Разумеется, некоторые могут считать, что у них есть на это право — возможно, их Дом или семейство прежде имели здесь интересы. А кого–то, быть может, привлекли сюда фантастичные истории.
Он улыбнулся и покачал головой, словно не мог в это поверить. Затем его улыбка померкла, глаза полыхнули, и он обратился к все разраставшейся толпе:
— Легковерным я могу лишь соболезновать. Вы никогда не найдете того, что ищете. Тем же из вас, кто полагает, будто имеет в Перикулусе какую–то долю с прежних времен… я сочувствую.
Несколько удивленных лиц. Он снова сделал паузу, чтобы позволить аудитории впитать его слова и создать иллюзию, что слушатели самостоятельно приходят к выводам.
Он медленно поднялся со своего трона.
— Семья Пьюрберн некогда снабжала Перикулус энергией, — произнес он, повернувшись и глядя в Вечное Пламя. — Мои предки обеспечивали бесперебойную работу факторумов. Однако также они снабжали игорные притоны, лавки стимуляторов и рынки плоти. Их не заботило, с кем они ведут дела, лишь бы это приносило выгоду.
Он вздохнул и слегка съежился перед ними. Миг уязвимости — важный, чтобы добиться доверия.
— Я горжусь наследием своей семьи, — продолжил он. — Горжусь тем, что со времен Великого крестового похода мы хранили вверенный нам огонь Бога-Императора и несли этот свет в темные уголки. Однако в Перикулусе мы не справились. Здесь мы предпочли выгоду умеренности. Коль скоро грешили другие, а мы были лишь посредниками, мы не считали свои поступки безнравственными. Просто закрывали глаза на чужие слабости.
Он отвел глаза от пламени, и его взгляд упал на притихшую толпу.
— И Перикулус пал. И повсюду наступила тьма, — сказал он. — Существует множество рассказов о том, как это было, и все они, несомненно, содержат толику истины. Однако что бы ни произошло: технический сбой или же война между Домами, причиной был наш проступок в глазах Бога-Императора.
Запустив руку в свои одеяния, он извлек и развернул пожелтевший свиток, на котором стояла эмблема дома Хельмавр.
— Моя семья все еще держит контракт на права поставки энергии в Перикулус, — произнес он. — Не сомневайтесь, я осуществлю эти права. Прочих же, кто предъявляет притязания, прошу лишь представить их мне. Тем, чьи претензии легитимны, я воздам должное и знаю, что так же они воздадут и мне. Остальные из вас должны либо заверить в своей поддержке, либо поскорее удалиться. Перикулус восстанет из пепла. Он станет сильнее, чем когда–либо прежде. Но этот новый Перикулус будет служить воле Бога-Императора. Всякий, кто осмелится противиться, встретится с Его гневом.
Он бросил взгляд на Пиромагира. Немой слуга шаркающей походкой выступил вперед, поднимая руку с конфоркой. С дымящегося орудия все еще капал горящий прометий.
— Теперь занимайтесь своими делами, — тихо сказал Пьюрберн. Толпа рассеивалась, но он увидел, что к нему приближается фигура, облаченная в знакомый ему наряд дома Кавдор. Лицо скрывала щерящаяся маска. Сперва он решил, что это один из его крестоносцев и уже собирался велеть стражам убрать его, однако в том, как этот человек шел, присутствовало нечто особенное. Он не хромал ни умом, ни телом, поступь была уверенной, а взгляд — сосредоточенным. Во всяком случае, он привык к угрозам насилием, и они его не тревожили.
Подойдя, незваный гость поклонился и опустился на одно колено. Однако в нем чувствовалась напряженность, и, несмотря на его почтительность, Пьюрберн видел, что человек борется с нарастающей яростью.
— Ты можешь встать, — произнес Пьюрберн. Было сложно разобраться, что за человек под маской. Возможно, один из тех умных кавдорцев, которые знали, как ведется эта игра. Это могло оказаться проблемой. Но человек заговорил, и лорд Пьюрберн расслабился: никто бы не смог усомниться в слепой убежденности, звучавшей в его голосе.
— Лорд Пьюрберн, благодарение Богу-Императору за ваше появление. Я страшился, что мои молитвы останутся без ответа.
— Он всегда отвечает тем, кто служит Ему, — мягко отозвался Пьюрберн. — Скажи, с кем я говорю?
— Я Тритус [16] Павший, из дома Кавдор.
— Ясно. И почему же столь благочестивый человек, как ты, обречен находиться в этом логове греха?
— Такие места — мое покаяние, милорд, — ответил Тритус. — Я не всегда видел свет. Но тан сказал мне, что я обрету искупление там, где темнее всего. Потому тьмы–то я и ищу.
— Тан?
— Тан Кавдора, милорд, — сказал человек, встретившись с ним взглядом. Налитые кровью глаза пылали яростью. — Владыка нашего Дома и по праву губернатор этой планеты.
Итак, он был безумен. Впрочем, это не имело значения, просто делало его орудием иного толка.
— Как долго ты пробыл здесь, Тритус?
— С момента находки: с тех пор, как леди Уайрпас вскрыла купол. Я видел, как она сломала печать, милорд. Видел, как она открыла врата в эту дыру.
— И где же леди Уайрпас сейчас?
— Сгинула, милорд. Несомненно, тьма забрала ее за грех любопытства, — прошептал Тритус с остекленевшим взглядом. — Тан поручил мне искать темные места, а здесь одна лишь тьма.
