Я обязательно вернусь. Книга 3.1 (СИ) - Ольвич Нора

Однако месье Жак, он был весьма досказан, простите мне этот каламбур. Считая меня частью чего-то большого, принадлежащего только ему, он приоткрылся для меня с такой стороны, которой я от него совершенно не ожидала.

Я должна была благодарить его, ведь он единственный кто не скидывал меня со счетов, полностью доверяя моей интуиции и всё же… он будто становился другим по мере того, как я имение становилось ещё более неприступным.

Вернувшись из Флоренции «Илиада» встала на рейд вблизи острова, зайдя за буйки в наши воды. Текущие ремонтные работы судну были просто необходимы.

— Ваша светлость, каравелла должна занять место во внутреннем заливе острова. Её просто необходимо оберегать.

— Вы чего-то опасаетесь месье Жак?

— Мы могли бы поговорить наедине у вас в кабинете?

С того времени, как нас покинули гости, донна Адория с мужем и сыном перебрались на верхний этаж, полностью заняв его с няней и прислугой. Я занимала часть второго этажа. Также большая гостиная на втором этаже была местом, где все мы видели друг друга, общаясь и принимая те или иные решения.

Наш разговор с человеком, которому я доверяла, как самой себе был весьма неожиданным, сказать, что я испытала шок, это значит, ничего не сказать:

— Княгиня, наша сеть, она стала очень могущественной в Неаполитанском королевстве, рыцари одного известного вам ордена давно следуют за вами тенью.

Я затаила дыхание. Мужчина осторожно расстёгивал камзол. Мальтийский крест на чёрном кожаном шнуре под батистом тонкой нательной рубашки. Госпитальеры. Мадонна! Надеюсь, ни один мускул не дрогнул на моём лице. На нём жили одни лишь глаза; пропитанные страстью и мудростью, они словно преданно охраняли тайны моей души. Смотреть в них — значило вглядеться в саму суть, почувствовать нежность и жестокость, обрести вдохновение и прощение. Они были отражением моих самых сокровенных мыслей, открытыми окнами в мир моих эмоций и переживаний.

Мужчина же всё понимал, видел, но… продолжал:

— Вы не должны нас опасаться. Мы стражи, которые очень давно опекают вас, ваша светлость. Косвенно помогая выжить и поделиться знаниями, которыми вы обладаете.

Давно ли Жак обрядился в дорогой батист? Он стал другим, в Венеции. Каков модник.

— Ваши враги. Их стало как будто больше, это и заставило меня обратиться к вам сегодня. Открывшись, и, быть может, навредив нашему дальнейшему общению. Но. Причин для этого оказалось очень много. Прежде всего, это ваше воссоединение с отцом. Все считают, что Князь приставлен к вам королём Франциском и, в конце концов, вы примите приглашение короля и переедите в Париж, отдавшись на его милость, как когда-то знаменитый Леонардо.

Затем то, что произошло в Венеции. Несколько стран планировали покушение на Дожа, дабы предотвратить и так затянувшиеся военные действия с османами. Казалось, бросив вызов всему свету, вы переиграли их. Мы все понимаем, вы спасали, прежде всего свою семью. И всё же. Возможно, нужно было согласовать свои действия.

— С кем?

— С нами, донна Каталина.

— Но я не знала о вашей причастности к ордену. Что говорят ваши люди про ситуацию в городе, могу ли я вас называть, как прежде, месье Жак?

— Салерно. За последние месяцы в нём произошли следующие изменения. Прежде всего, хочу сказать, что на службу заступил новый аббат. Святая церковь провела замену. Пожилой аббат Николас Галиане отбыл в Ватикан. На смену прибыл другой, вы увидите его, мы организуем это знакомство. Когда вы были последний раз на исповеди, ваша светлость? Две недели большой срок. Для этого нужна уважительная причина. Исповедайтесь. Найдите время и посетите храм. Для вас я, как и прежде месье Жак. Вы стали мне очень близки, однажды покорив меня на всю жизнь. Я ваш бессменный рыцарь.

И ещё, мать, настоятельница в госпитале при монастыре св. Франциска. Она скончалась. Неожиданно. Больное сердце как сказали мне монахини. В городе увеличен гарнизон войск, испанских, как вы понимаете. Казалось бы, ничего не значащие изменения. Но с вашим умом вы должны осознавать, что в жизни ничего просто так не происходит. Суда Испании и Франции они всё чаще появляются у нас на горизонте, замечали? А ведь раньше, вспомните, за несколько месяцев ни один парус не промелькнёт, бывало.

И последнее: в Неаполь на ежегодный бал прибыл их сиятельство герцог дель Альбуркера со свитой.

Я устало опустилась в кресло.

Кошмары, что по ночам будоражат мои нервы, они то исчезали, то проявлялись словно наваждение. Оставляя странное послевкусие. Будто живу я двойной жизнью. Одной здесь с родными на острове. И второй. В застенках монастыря, монахиней — отшельницей, не видя света божьего. В замурованной каменной кладкой келье. Я ощущала физически лишения и голод. Грязь немытого месяцами тела и запахи своих испражнений. Я была словно обезумившее животное, сломленное чуждой людской волей.

Хотелось кричать! Но не было сил. Впервые в жизни мне хотелось покончить это существование самостоятельно. Когтями разорвать грудь и достать то, что билось в ней, выпустив на волю душу.

Ужас сковывал мой разум. Или вернее, то, что от него оставалось. Молитва, только она спасала от безумия. Хотя это и было сумасшествием. А ещё внутри горело пламенем желание наказать предателя.

Кто он?

И вот всё, наконец, то стало складываться в единый рисунок.

— Я должна ещё что-то знать?

— У нас есть неподтверждённые данные из Испании. Герцог намерен сделать предложение вашему отцу. Это произойдёт на балу в Неаполе. Он хочет породниться с Князем, и с вами, ваша светлость. С тем, чтобы вы заняли подобающее для вас место в обществе, учитывая ваше происхождение. В стране, в которой вы родились, инфанта Каталина.

— Нет. Этого никогда не будет! Брак невозможен. Я не люблю герцога.

— Сомневаюсь ваша светлость, что кто-то будет слушать этот бред, боюсь, что ваш отец будет рассуждать иначе. Инфанта, даже незаконнорождённая, окажет большую честь для герцогского рода дель Альбуркера, став супругой одного из его представителей. Король Карл одобрил этот брак, его оговаривали ещё задолго до вашего рождения. Ваше имущество станет прекрасным приданным и ускорит решение этого вопроса.

— Нет! У меня нет имущества. У меня нет приданного. Всё чем я управляю находиться у меня просто в хозяйственном ведении и будет принадлежать в дальнейшем графу Антонио де ла Гутьеррес и не рождённой ещё принцессе Елизавете Валуа. Они такие же, как и Я. Их знания помогут в развитии многим государствам этого мира. И они уже сейчас вписаны в охранную грамоту княжества.

Месье Жак изумлённо смотрел на меня, осенив себя крёстным знамением.

— Я не пойму, на чьей вы стороне, но помните главное — я бесприданница месье Жак. А дамы, находящиеся в таких стеснённых обстоятельствах, не ездят по балам. Мы не примем приглашение Неаполя. В рыбацком посёлке острова прошу объявить, что я запрещаю выход в открытое море рыбакам, а также бесконтрольное общение живущих на острове людей с городом. Если кому-то что-то не нравиться предлагаю выкупить их лачуги и оказать помощь в переезде в Салерно. Отныне княжество становится закрытой зоной.

Также на остров необходимо завести всё необходимое для основания ещё одной животноводческой фермы. Нужно закупить преимущественно коз, кур и овец. Большое количество муки и круп. Будем готовиться к ситуации, при которой, возможно, нам придётся какое-то неопределённое время, не выезжать в город, уединившись на острове.

Княгиня Жанна и её муж ожидают рождение ребёнка. Мы не можем покинуть в данный момент это место. «Илиада» должна зайти во внутренний залив. Я поговорю с отцом и доном Рикардо.

Человек, стоящий напротив, ловил каждое моё слово. Делая определённые выводы. А мой разум метался словно в клетке, понимая, что вновь что-то не так.

«— так решения не принимают, сгоряча и в порыве. Нужно всё обдумать».

— Месье Жак, что вы знаете о монастыре святого Сант-Пере де Касерес в Испании?

— Только слухи, донна Каталина. Монастырь возвышается на оконечности крутого мыса, окружённого с трёх сторон водами реки, Тер. Как я слышал, многие благородные дамы уходят в сие заведение, навсегда покидая этот бренный мир, чувствуя, что светская жизнь потеряла для них интерес — для этого на территории монастырского комплекса имеются соответствующие уединённые помещения, кельи отшельниц. Их родственники скорбят при этом, а дамы, они не могут изменить своего решения. Так уж заведено. Это поистине святые места. Там особая атмосфера. Грешницы, они умирают раскаявшись.