Зверь (СИ) - "Tesley"
— А разве принц Карл… — начал было Дик, вспомнив полупризнание, почти сделанное недавно Леонарду Манрику.
— Не мой сын, — возразил Алва. — Вы скоро увидите его и сами убедитесь в этом. Ведь у вас в Надоре есть галерея с фамильными портретами? Все Повелители похожи на своих предков так, что ошибиться невозможно. Сын Ракана будет Раканом с ног до головы.
— Значит, принц – законный наследник короля Фердинанда? — удивился Ричард.
— Вряд ли, — рассеянно отозвался Алва, продолжая расхаживать из угла в угол. — Иначе Катарине незачем было бы распространять слухи обо мне. Вполне возможно, что он сын покойного Феншо-Тримейна… или Джастина Придда. Принцесса Анжелика уж наверняка Придд, — добавил он вполголоса.
Дик почувствовал, что от этих откровений у него голова идёт кругом. Странно: сейчас, когда Алва отвечал ему почти не думая, он верил своему бывшему эру целиком и полностью.
Но… Катари и Оскар? Немыслимо!.. Однако это могло быть правдой. Если Феншо-Тримейн знал или хотя бы подозревал, что Карл Оллар на самом деле его сын, этим объясняется его удивительная, доходящая до нахальства самоуверенность. А Катари и Джастин Васспард, про которого Штанцлер говорил, будто он любовник Алвы? Не прятал ли эр Август за этим скандальным слухом куда более скандальную правду?
Ричард потряс головой, чтобы вытрясти из неё пугающе еретические мысли. Неужели его королева – такая чистая и прекрасная! – была настолько распутна?..
— Так вы последний? — с усилием возвращаясь к прежней теме спросил он Алву. — Как я… и как Робер?
Алва остановился и окинул Дика задумчивым взглядом.
— Да, — подтвердил он медленно. — Но вы и Эпинэ не бесплодны. По крайней мере я надеюсь на это. Что же касается меня, то я вряд ли переживу этот Излом. Проклятие Ринальди не оставляет мне выбора. Два предательства уже случились. И даже три: ведь вы, Ричард, тоже предали меня. Четвёртое станет последним.
— Я… Я всего лишь хотел спасти Катари… то есть её величество, — забормотал Ричард сбивчиво и весь вспыхнул, подумав, что королеву, возможно, не стоило спасать. — Я не собирался предавать вас, монсеньор. Если бы вы тогда поверили мне, я не стал бы прибегать к яду. И я раскаиваюсь… я действительно раскаиваюсь в том, что пытался сделать.
— Я тоже, — неожиданно сказал Алва. — Если бы я поверил вам тогда, одним предательством в моей жизни было бы меньше. Может быть. Хотя кто знает. Всё-таки Сильвестр был невероятно упрям.
Ричард с ужасом понял, что одним из предателей Алва считает Дорака. И хотя это было заслужено, сердце юноши сжалось от жалости к покойному кардиналу. Ах, как бы он обрадовался, если бы что-то подобное случилось всего полгода тому назад! Но сейчас его взгляды на многое изменились: ни король Фердинанд, ни кардинал Сильвестр больше не казались ему чудовищами. Он сожалел о чрезмерной слабости одного и о чрезмерной силе другого. Оба они были по-своему несчастны, и оба они уже умерли.
— А что же теперь делать нам? —спросил он вслух.
— Действовать, — ответил Алва. Оказывается, последнюю минуту он стоял напротив Ричарда, внимательно наблюдая за ним. — В этой жизни нужно действовать до последнего, юноша. А вдруг всё, что вы видели в Гальтаре, и впрямь было только бредом? Тогда господин Альдо из Агариса является настоящим Раканом, а предательства, случившиеся со мной – случайное совпадение с проклятием и только.
Ричард недоверчиво покачал головой.
— Вы – Ракан, монсеньор, — упрямо повторил он. — Это я знаю точно.
— В таком случае мне пора замирить столицу, — язвительно отозвался Алва. — И вырвать юных Приддов из цепких рук господ Манриков. В конце концов, они последние Повелители, в чьём семействе ещё насчитывается больше одного человека.
— А если поэтому они не Повелители? — неожиданно вырвалось у Ричарда. Едва эта мысль сорвалась у него с языка, как он готов был откусить его с досады, но сказанного не воротишь.
Алва выразительно поднял левую бровь:
— Потому что скоро Излом, а их до неприличия много? — ироническим тоном осведомился он. — Что ж… Вполне возможно. Однако это не повод ими разбрасываться.
— Разумеется, монсеньор, — торопливо согласился Ричард.
— Вам не обязательно принимать в этом участие, — медленно произнёс Алва. — Вы можете оставаться в Нохе. Кстати составите для меня подробный план аббатства. И заберите с собой вашего литтэна: сегодня он мне не понадобится.
— Вы хотите захватить дворец, монсеньор? — встрепенулся Ричард, почуяв повисший в воздухе неуловимый запах пороха.
— В первую очередь я собираюсь взять особняк Манриков, — ответил Алва. — Если бедняга Леонард не переубедит своего отца, в чём я очень сомневаюсь, придётся приказать поставить у дома пушки.
— Пушки? — воскликнул Ричард в волнении. — А если Манрики прячут там братьев Валентина? Неужели вы прикажете стрелять по ним из пушек, монсеньор?
Алва бросил на Дика суровый взгляд, и тот понял в ужасе: конечно будет! Разве уговоры Вейзеля и Савиньяка смогли остановить его, когда он задумал взорвать Барсовы Очи? А ведь в долине находились сотни женщин и детей!
— Монсеньор… — пролепетал он, не зная, что, в сущности хочет сказать.
— Нет, — ровным голосом ответил Алва. — Я не прикажу стрелять по братьям покойного герцога Придда. Но господам Манрикам не обязательно знать об этом.
Глава 5. Ноха. 3
3
Как и Нохское аббатство, особняк Манриков был похож на военный лагерь, только осаждённый со всех сторон. Вдоль всей набережной отсюда и до Ружского дворца стояли вооружённые караулы; злые лица солдат и угрюмые – офицеров бросались в глаза на каждом шагу. Вокруг правительственного квартала билось людское море: почувствовав за своей спиной Первого маршала с городским гарнизоном и частью Резервной армии, жители Олларии не стеснялись в выражении ненависти. Кровь на улицах столицы, пролитая Манриками, была ещё слишком свежа.
Хотя Леонард Манрик плохо разбирался в военном деле – карьеру в армии ему навязало честолюбие отца – он ясно понимал: эта партия проиграна. Будь его воля, он предпочёл бы сдаться. Но, зайдя так далеко, его отец, похоже, не собирался останавливаться.
Главные ворота семейного особняка по распоряжению тессория были накрепко заперты; открытой оставалась только небольшая калитка, в которую с трудом мог протиснуться один человек. В нижнем зале собралась бо́льшая часть «огрызка» Тайного Совета: все с нетерпением ожидали исхода переговоров с Алвой.
Но Леонард Манрик не мог сообщить ничего обнадёживающего.
— И это всё, чего вы смогли добиться? — презрительно осведомился тессорий, когда генерал закончил свой рассказ. — Вы совсем лишились рассудка, сын мой? Эти условия означают нашу полную капитуляцию!
— Герцог обещал сохранить вам жизнь и свободу! — настойчиво повторил Леонард. — Подумайте, сударь: неужели ваша жизнь в моих глазах не должна быть дороже всего?
Тессорий пожал плечами и брезгливо отвернулся.
— А как же мы, генерал?! — возмущённо пропищал сенескаль Миоссан от имени всего «огрызка». — Я вижу, что в вашем договоре вы совершенно забыли о нас!
— Вам следовало бы послать к Алве меня, отец, — спокойно произнёс Главный церемониймейстер. Он стоял возле взволнованного полковника Арнольда Манрика, небрежно засунув руки в карманы.
— О нет, Фридрих, — живо возразил граф Манрик. — С Алвы сталось бы сделать вас заложником с помощью своих головорезов. Я не мог этого допустить!
«Стало быть, моя участь никого не волновала», — желчно подумал Леонард, бросая на отца быстрый взгляд.
— Что же делать? — жалобно мяукнул престарелый геренций. Он сидел, сгорбившись, в огромном кресле подле своего сына, Главного камергера Адлерберга, сжимая в руках футляр с Малой печатью. — Мы не можем отдать Алве принца Карла. К тому же он у Колиньяра…
— Проклятый Колиньяр! — взвизгнул Миоссан. — Он бросит нас, вот увидите!
— Не беспокойтесь, друг мой: отец Урбан и Главный атторней не позволят герцогу захватить наследника, — успокоительным тоном сказал тессорий. — Но нам нужно как можно быстрее покинуть столицу. Я думал, сын мой, что вы хоть на что-то годитесь, — продолжал он, снова повернувшись к генералу. — А вы даже не смогли выторговать у Алвы условий для безопасного отъезда вашей семьи и друзей!
