Зверь (СИ) - "Tesley"

«Так это – смерть?» — удивлённо спросил себя Робер. — «Значит, мы все живы?».

Дикон потрясённо опустился на землю возле тела своего однокорытника.

— Он погиб при вашем освобождении, монсеньор? — тихо спросил он.

— Да, — коротко подтвердил тот. — И теперь я прошу вас позаботиться о его теле.

— Можно перенести его в алтарь церкви, — медленно предложил Ричард. — В эсператистские времена здесь было семь алтарей… Главный из них указывал на юг, на Агарис. А вход в юго-восточный находится прямо у нас за спиной.

— Так вы знаете Нохское аббатство? — удивился Алва, пытливо глядя на него.

— Нет, монсеньор. Я бывал в церкви, но в аббатстве впервые.

— Каким же образом вы попали внутрь монастыря? — поинтересовался Ворон, поднимая голову Дика и внимательно глядя ему в глаза. Тот слегка смутился.

— Нас привёл сюда Рамиро, мой лит… Мой пёс.

Из-за спины Ричарда тут же высунулась довольная морда огромной дейты. Собака воодушевлённо завиляла хвостом, явно радуясь Алве и восторженно приветствуя его. Тот потрепал пса по холке, внимательно рассматривая его цепким взглядом.

— Как, вы сказали, его зовут? Рамиро?

Уши Дикона, хотя и полускрытые густыми тёмными волосами, заполыхали жарким огнём. Он кивнул, низко опустив голову.

— Мне приятно видеть, герцог, — медленно и холодно проговорил Алва, хотя глаза его откровенно хохотали, — что вас нельзя упрекнуть в отсутствии чувства юмора.

— Юмор тут ни при чём! — тут же вскинулся Дикон, но, столкнувшись с шальным взглядом своего эра, снова смутился и закончил: — Просто у него глаза, как у вас… то есть у вашего предка, — поправился он совершенно упавшим голосом.

— В таком случае очень удачно, что вы не назвали его «Эр Рокэ», — флегматично резюмировал Алва прежним тоном и по-прежнему веселясь. — Это могло бы вызвать путаницу при обращении к кому-нибудь из нас.

Дикон сглотнул и насупился, но на этот раз у него хватило ума промолчать.

— Итак, ваш пёс хорошо ориентируется в Нохе? — продолжал Алва. — В таком случае я прошу вас одолжить мне его на время. Я намерен устроить в монастыре свой штаб – до тех пор, по крайней мере, пока в столице не будет водворён порядок.

— Послушайте, Рокэ, — решил наконец-то вмешаться Робер, пытаясь громким голосом привлечь к себе внимание Ворона. — Может быть, вы объясните мне, что здесь творится? Я совершенно не понимаю…

Он остановился, внезапно осознав с глубоким ужасом: он говорил всё это время, не открывая рта! А Дикон и Алва, судя по всему, его даже не видят!

— Я тоже, монсеньор, — негромко сказал Ричард. — Я тоже могу ориентироваться в Нохе, хотя и не так хорошо. Думаю, что это из-за камней. Они знают этот монастырь. Они… видят его.

— И вы видите весь монастырь? — резко спросил Алва.

— Кажется… Кажется да. Правда, очень смутно. Но когда я сосредоточиваюсь на чём-то одном, я начинаю видеть лучше.

— Потайные ходы? Подземелья? Скрытые комнаты?

— Здесь почти во всех стенах потайные ходы, монсеньор. Одни ведут в тупик, другие… Думаю, через них можно проникнуть куда угодно.

— А именно?

— В любую келью. Можно даже наблюдать, не входя. Есть скрытые проходы за алтарями. Из Домашнего очага можно пройти в мощехранилище. Из Двора аббата – в склеп. Он почти у нас под ногами. Только там крысы… Крыс немеряно.

— Крысы – это основная достопримечательность Нохи, — неприятно усмехнулся Алва, согласно кивнув. — Аббатство издревле ими славится.

Клемент! – внезапно подумал Робер. Он где-то потерял Клемента, так же, как плащ, камзол, шпоры и оружие. Он принялся лихорадочно шарить по карманам, однако в них было вопиюще пусто. Робер едва не застонал от досады. Праматерь Астрапэ, да что же такое с ним происходит?!

Если подумать, то это что-то немыслимое. Неужели он, последний герцог Эпинэ, оказался не в состоянии даже умереть как порядочный человек? Неужели даже Закатное пламя побрезговало принять такого малодушного предателя, как он? Вероятно, что так. И вот он застрял где-то между небом и землёй, между ожившими мёртвыми и безликими живыми и ходит среди них как безгласный призрак или привидение-невидимка. Проклятье! И поделом ему, идиоту. Он не смог защитить единственное существо, которое приручил, своего верного крохотного друга! Робер в ярости стукнул себя по лбу, и этот удар, как удар молота по наковальне, отозвался во всём его теле какой-то одеревенелой дрожью.

Похоже, он попросту весь закоченел. Разгуливать в одной рубашке в осеннюю погоду бывает накладно. Однако холода, как ни странно, он не чувствовал. Собственное тело казалось ему одновременно лёгким, как ветер, и тяжёлым, как камень. И хотя язык, налившись свинцом, не желал шевелиться у него во рту, руки и ноги повиновались ему со скоростью мысли. Во всём этом была какая-то неправильность, но Робер, как не старался, никак не мог понять, какая именно.

А впрочем, не важно! Он должен найти выход. Робер оглянулся. Позади него гостеприимно зиял открытой пастью потайной коридор, который привёл его в Ноху. Должно быть, выход находился там же, где вход. Придётся проделать весь путь в обратном направлении, если он хочет узнать, каким было его начало. И Робер решительно шагнул в стену.

Она с готовностью проглотила Повелителя Молний, но на сей раз Эпинэ показалось, что проход неуловимо изменился: он как будто стал много короче и шире. Робер не успел сообразить толком, что произошло, как стена уже выплюнула его обратно. Он снова оказался в каком-то внутреннем дворе, на сей раз совершенно пустом. Вокруг возвышались полуразрушенные каменные столбы, когда-то подпиравшие давно рухнувшую крышу. Оглядевшись, Робер с удивлением понял, что угодил прямиком в конюшню: узкие кирпичные перегородки в прошлом могли служить только стойлами.

Дракко! Разрубленный Змей! Он где-то потерял ещё и Дракко! Но ему просто необходима лошадь, чтобы выбраться отсюда. А может быть, он оставил Дракко в каком-нибудь из древних стойл и просто забыл об этом? Да, так оно и есть. Ведь он точно был на лошади! Он поклялся бы в этом даже жизнью матери. Робер машинально свистнул, и на периферии его зрения мелькнуло что-то рыжее. Хвала Астрапэ! Конь действительно ждёт его тут.

Робер шагнул вперёд и увидел в отдалении рыжеватый силуэт. Похоже, Дракко надоело дожидаться хозяина, и он отправился поискать себе травки на дальней лужайке. Робер снова засвистел, и конь словно бы нехотя поднял голову. Его движения показались Роберу плавными и завораживающими, как пляска огня, неуловимо перетекающего из одной формы в другую. Ну разумеется, это был Дракко: даже с такого расстояния легко было увидеть рыжеватые отблески на его густой гриве и шелковистых боках.

«Я приехал сюда на нём», — подумал Робер, смутно вспоминая какую-то бешеную скачку, словно он спешил на пожар. Или это пожар спешил за ним? Голова, по которой он недавно ударил кулаком, взорвалась запоздалой болью.

Робер шагнул по направлению к Дракко, но теперь приключилась новая напасть. Своенравное тело, до этой минуты исправно служившее ему, вдруг передумало повиноваться. Ноги неожиданно начали деревенеть, а туловище словно утратило гибкость. Робер засвистел в третий раз, отчаянно надеясь, что Дракко поймёт его и сам пойдёт навстречу. Однако конь продолжал смотреть издали, переступая ногами у самой кромки зеленоватой воды. «Лисий ручей», — внезапно вспомнил Робер название. Но что за притча? Разве может Лисий ручей оказаться в Нохском аббатстве? Каким образом он переместился из Алата в Олларию?

Робер напрягся было, чтобы получше рассмотреть эту диковину, но рухнул обратно в пожелтевшую траву, одуряюще пахнущую ландышами, и с трудом перевёл дыхание. Разрубленный Змей! Как некстати было бы умереть окончательно именно сейчас, когда Дракко так близко! Робер сжал зубы и закопошился на месте, пытаясь извернуться и перекатиться на живот. Когда это ему удалось, он с огромным усилием принялся подтягивать к животу колени, вцепившись в землю и упираясь в неё локтями. Медленно, чудовищно медленно к суставам возвращалась забытая гибкость, однако они всё же пришли в движение.