Зверь (СИ) - "Tesley"
— Военных – человек тридцать, — Орильян нахмурил лоб, подсчитывая в уме, — но можно вооружить слуг.
— И всё? Маркиз, да это капля в море!
— И ещё мои люди! — громко сказал Ричард из-за спины кардинала.
Все обернулись к нему. Генеральный прокурор недоуменно моргнул, барон Йонеберге смерил Дика оценивающим взглядом, граф Рафиано нахмурился, а Дорак насмешливо улыбнулся.
— Ваши люди, ваша светлость? — переспросил он. — Те восемь дворян, которые покойный государь позволил вам оставить при себе?
Дик гордо вскинул подбородок:
— Мои люди сто́ят не меньше кэналлийцев маркиза Орильяна! И они готовы сделать всё, — тут Дик тоже многозначительно понизил голос, — чтобы вызволить герцога Алву из тюрьмы.
Дорак едва слышно фыркнул, сделал знак своим собеседникам подождать и взял Дика под руку.
— Послушайте, герцог, — произнёс он благожелательным тоном, — я, конечно, рад видеть в вас такую преданность, но поверьте мне: в ближайшие дни ваши люди сильно понадобятся вам самому!
— То есть, господин кардинал? — спросил Дик с подозрением.
— Вы эсператист, а с нынешнего дня эсператистам в столице придётся очень не сладко. Так что велите своим людям позаботится о себе, и дай Создатель, чтобы их оказалось достаточно!
И Дорак, бросив Дика, вернулся к своим сторонникам.
Юноша со злой досадой посмотрел ему вслед.
— Хотя я и в грош не ставлю советов Дорака, — негромко проговорил эр Роберт Кохрани за его плечом, — сейчас я, пожалуй, готов согласится с ним, милорд.
«На что они решатся?» — мучительно соображал Ричард, следя глазами за Сильвестром с его спутниками: те покинули опочивальню и вышли в Зеркальную галерею, намереваясь, как видно, отправиться для совещания в кардинальский дворец. Дорак доверительно наклонился к своим союзникам, но нахлынувшая толпа заслонила их: Дик только впустую таращился на отделанную мрамором стену, у которой потерял их из виду. И вдруг в его голове прозвучало так отчётливо, словно Дорак шепнул это прямо ему в ухо:
— А ещё у нас есть Священная Лига, господа.
Что? Священная Лига? Черноленточники?..
Сброд проклятого епископа Авнира!
Ричард похолодел. Так вот на что намекал ему Дорак!.. Разрубленный змей! Неужели он снова готов спустить на столицу свору фанатиков? Но зачем? Из мести за короля? Разве это может помочь освобождению или воцарению Алвы?
— Я полагаю, милорд, — задумчиво протянул тем временем эр Роберт, — что нам опасно возвращаться в дом господина Первого камергера. Вы сами видели: он взял сторону Манриков, а Манрики сожрут вас живьём и не подавятся. Думаю, нам нужно просить убежища у графа Рокслея.
Священная Лига!..
— Нет, — машинально ответил Ричард. — У Рокслея меня станут искать прежде всего. К тому же в его доме живёт герцог Придд, а я не доверяю ему.
Роберт Кохрани отнёсся к этому заявлению с полным пониманием: он хорошо помнил, как вёл себя покойный Вальтер Придд при Ренквахе.
— А вон, кстати, и граф: лёгок на помине! — вскользь заметил он.
Действительно: граф Рокслей, пробившись к Ричарду в придворной толчее, бросился ему навстречу.
— Ваша светлость!.. Вы слышали? Немыслимое дело!..
— Я слышал, граф, как эсператистов огульно обвинили в убийстве короля! — перебил его Ричард.
— Вы правы, — отозвался Рокслей, мгновенно собираясь. — Это серьёзное обвинение, и за ним, конечно же, последуют аресты… Надеюсь, ваша светлость окажет мне честь это тревожное время переждать у меня?
— Благодарю вас, дорогой граф, но нет. — Ричард бросил взгляд на Спрута, молча следовавшего за своим эром и учтиво поклонился в его сторону. — Младшие братья его светлости остались на попечении Главного церемониймейстера. Ради них вам придётся сохранить хотя бы внешнюю лояльность… «огрызку» господина тессория. Я не могу допустить, чтобы они стали заложниками Манриков из-за меня.
Валентин Придд слегка вздрогнул и уставился на Ричарда во все глаза.
— И ещё… — продолжал Ричард, напряжённо думая. — Я посоветовал бы вам самому, дорогой граф, на время покинуть Олларию. Ведь вы успели получить распоряжения об отъезде в Торку? Так поезжайте прямо сейчас. Олларианцы ни перед чем не остановятся. Второй Октавианской ночи мы можем и не пережить.
Граф Рокслей яростно кусал кожицу на губе, соображая.
— Понимаю вас, милорд… Вы правы, хотя это и жаль! А как вы сами?
— Я, вероятно, тоже покину Олларию, — ответил Ричард, почти не покривив душой: такого исхода событий нельзя было исключать. — Но прежде всего мне нужно известить моего дядюшку Карлиона. Я поеду прямо к нему.
Сеньор и его вассал раскланялись уже у выхода из дворца. Однако не успел Ричард спуститься по лестнице, как его окликнул чей-то задыхающийся голос:
— Милорд, милорд!
Валентин Придд, растерявший всю свою сдержанность, стремглав мчался за ним следом.
— Ваша светлость? — Ричард остановился, поджидая однокорытника. Тот резко затормозил в шаге от него, непривычно взволнованный и встрёпанный.
— Я хотел бы поблагодарить вас, милорд… — с трудом выговорил Спрут, задыхаясь от бега, — за то, что вы сказали графу Рокслею… О безопасности моих братьев.
Ричард так удивился, словно его поблагодарила вынырнувшая из моря медуза.
— Не стоит говорить об этом, — ответил он первой подвернувшейся банальностью и слегка поклонился, собираясь идти.
— Ещё минуту, милорд, — остановил его Спрут и испытующе глянул прямо в лицо однокорытнику. — Я должен спросить у вас… На чьей вы стороне?
От такой дерзкой прямоты Дик даже на секунду растерялся.
— А вы? — неожиданно для самого себя ответил он вопросом на вопрос.
Настал черёд удивится Придду. Ещё бы! В лаикские времена, сообразил Дик не без тайного злорадства, ему бы и в голову не пришло вернуть приглашение к опасной откровенности тому, кто с ним суётся. Нет! Тогда он принялся бы добросовестно отвечать, открыто и правдиво, как и подобает Человеку Чести.
— Я… — наконец произнёс Придд после небольшой паузы, с заметным усилием подбирая слова, — я должен признать… что у меня нет причин любить Олларов… Скорее напротив… Всем известно, что я обязан герцогу Алве своим освобождением из Багерлее…
Дик выслушал это признание, сохраняя невозмутимый вид.
— В таком случае, — ответил он с ледяной учтивостью, — вам нечего опасаться сторонников кэналлийской партии.
Валентин, видимо, растерялся. Холодная гримаса, которую Ричард попытался воспроизвести на своём лице, наверняка больше напоминала пародию, чем безупречный оригинал, но Дик очень старался уподобиться настоящему Придду.
Какая удачная мысль ответить Спруту по-спрутьему! Пусть посмотрит на себя со стороны, ему полезно. Что, лиловая медуза, не нравится?
Щёки Валентина неожиданно покрылись лёгкой краской, и он медленно отступил на шаг. Ричард внутренне ликовал: наконец-то ему удалось поставить лицемера на место! Правда, его младшие братья и впрямь ни в чём не виноваты, а Манрики – известные мерзавцы.
— Я не предатель, герцог, — небрежно бросил Ричард, отворачиваясь. — И я вам не враг.
Во дворе его уже ожидала охрана и Гилл; слуги держали лошадей. Хотя положение было крайне шаткое, Ричард почувствовал в душе нарастающее возбуждение: сегодня всё зависело только от него. Его собственная жизнь и жизни его людей оказались в опасности, и только его решение было способно спасти их всех или всех погубить. Убийство короля сделало его полководцем маленькой армии, состоявшей из восьми дворян и дюжины слуг.
— Гилл, — уверенно распорядился он, — отправляйся в квартал святого Андрея, где ты жил, когда я велел тебе покинуть особняк монсе… то есть герцога Алвы. Разыщи там хозяина «Пулярки и каплуна», сними у него комнаты и жди нас. Даркхэм! Вас я посылаю за теми, кто остался в доме графа Ауэрберга. Пусть они бросают всё, и уходят как можно быстрей и незаметнее. Не медлите! А вы, капитан… Берите Камдена и Страуди и отправляйтесь в лавки оружейников. Скажете, что вас наняли охранять знатных дам, которые завтра уезжают из Олларии… Купите оружие, кинжалы для слуг, нагрудники, а ещё пули и порох. Нам нужно вооружить всех. Только не гремите железом на улицах, а при малейшей враждебности сразу же отступайте.
