Зверь (СИ) - "Tesley"

— Хорошо, — коротко согласился он. — И ещё… Отправьте своего человека ко мне в особняк. Мне нужен Агний.

Дверь в Малую опочивальню приоткрылась.

— Ваши милости, — пролепетал камердинер короля, — Господин первый медик зовёт вас…

Врачи потерпели неудачу. Мэтр Марон сделал всё, что мог, но остановить внутреннее кровотечение было не в его силах. Судороги боли пробегали по телу короля, и несчастный Фердинанд понимал, что это означает. Бледный, весь покрытый холодным потом, он слабо стонал и просил позвать к себе исповедника, отца Урбана, в миру Джанка́рло Лати́ни.

Франсуа Марон подошёл к кардиналу, желая дать отчёт в своих действиях, но Сильвестр почти не слушал его. Роковое происшествие перевернуло все его планы. Смерть Фердинанда II, такая несвоевременная, поставила судьбу Талига на грань катастрофы. Нужно было принимать срочные меры, и кардинал понял: сейчас или никогда!

Однако тессорий опередил его.

— Какие распоряжения вашему величеству угодно отдать на случай смерти? — почтительно осведомился он, преклонив колени перед ложем умирающего короля.

— Позовите духовника! Позовите моего духовника! — шептал король одними губами.

— Но прежде всего, — напомнил кардинал громко, — вы должны подписать манифест о признании детей Катарины Ариго незаконными!

Это требование оказало на короля удивительное действие: только что бессильно распростёртый на постели, он внезапно приподнялся на локтях и воскликнул голосом, почти обретшим прежнюю силу:

— Что?! Вы хотите, чтобы я карал и казнил тогда, когда сам молю Создателя о милости? Нет! Этого не будет! Я прощаю всех – и мою жену, и детей!

Поражённые члены Тайного Совета переглянулись. А как же суд в Атрэ-Сорорес? А его последствия для престолонаследия?..

— Тогда ваше величество должны назначить регента, — произнёс тессорий, быстро сориентировавшись.

— По закону регентом может стать только герцог Алва, — мгновенно ответил Сильвестр.

— Нет, — прошептал король, падая обратно на подушки. — Нет. Кузен Алва отрёкся.

— Что?! — переспросил Сильвестр, решив, что он ослышался. — Что?!

Подобное сочетание слов было просто немыслимым!

— Духовника, духовника! — бормотал король, беспокойно мечась по постели. — Неужели вы хотите, чтобы я умер без покаяния?

Кардиналу и впрямь было не церковных таинств: будь Фердинанд чуть покрепче, а главное, не будь в опочивальне свидетелей, Сильвестр силой вытряс бы из него объяснение фразы об отречении. Но, должно быть, несчастного услышал сам Создатель. Во всяком случае отец Урбан, духовник его величества, вбежал в комнату именно в эту минуту. Увидев пепельно-серое, мокрое от слёз и пота лицо короля, он со всех ног кинулся к ложу и упал перед ним на колени. Король шумно выдохнул от облегчения:

— Отец мой!.. Слава Создателю! Это вы!

— Я здесь, ваше величество, я с вами!.. — бормотал священник, сам едва не плача от потрясения.

— Исповедуйте меня, отец Урбан, — проникновенно попросил Фердинанд, силясь поднести правую руку к губам в набожном жесте.

Духовник закивал, утирая слёзы, и, поднявшись на ноги, обвёл взглядом присутствующих:

— Господа, я прошу вас покинуть комнату.

Члены Тайного Совета, переглянувшись, вновь осторожно попятились в Малую опочивальню. Мэтр Марон с поклоном отошёл к холодному камину: как врач, он обязан был выполнять свой долг до конца. Сильвестр знаком поманил его к себе.

— Сколько ещё ему осталось? — вполголоса спросил он.

— Час, в лучшем случае два, — тихо ответил первый медик.

— Хорошо.

Кардинал внимательно осмотрелся: сейчас парадная спальня была почти пуста, только пара слуг и врачей сбилась в кучку у огромного камина. Умирающий Фердинанд сиплым шёпотом бормотал молитвы, словно уже отрешившись от всего земного.

— Ваше высокопреосвященство, — сказал удивлённый его промедлением отец Урбан. — Вас я тоже прошу удалиться. Вам лучше, чем кому-нибудь другому известно, что беседа кающегося и исповедника не терпит присутствия третьих лиц.

Прежде чем ответить, Сильвестр убедился, что двери Малой опочивальни плотно затворены.

— Отец Урбан, — властно приказал он духовнику, — примите глухую исповедь и отпустите королю его грехи. Их у его величества немного! Даю вам на всё десять минут.

Священник отшатнулся в ужасе.

— Как можно! — возмущённо воскликнул он. — Король в сознании!

— Его сознание нужно государству! — ответил Сильвестр с гневным жестом.

— У государства есть вы! — возразил отец Урбан, выпрямляясь в полный рост и не думая отступать. — Есть Тайный Совет! Есть герцог Алва, наконец! А у души его величества нет иного заступника, кроме меня, ваше высокопреосвященство!

Сильвестр едва не заскрежетал зубами от злости. Вот ведь услужливый дурак! В молодости Сильвестр просто отшвырнул бы упрямца в сторону, но теперь он не мог рассчитывать на крепость своих мышц. Тем не менее, он всерьёз подумывал, не помериться ли ему с отцом Урбаном силой, когда Фердинанд II, словно очнувшись, внезапно проговорил, стараясь произносить слова как можно внятнее:

— Брезе, господин кардинал… Найдите Брезе… Пусть он покажет вам тайник. Письмо кузена Алвы…

Сильвестр, бросив разгневанный взгляд на отца Урбана, метнулся прочь из Большой опочивальни.

Снаружи, за позолоченными дверями жался совершенно потерянный камердинер короля.

— Отыщите мне личного секретаря его величества, — бросил ему кардинал.

Перепуганный Брезе появился через несколько минут с переносной чернильницей и папкой под мышкой: вероятно, он решил, что его зовут записывать последние распоряжения короля. Сильвестр схватил его за локоть и оттащил в какой-то угол.

— Где королевский тайник? — спросил он.

— Что?.. Тайник?.. — испуганно залопотал Брезе, совершенно сбитый с толку.

— Да! — нетерпеливо подтвердил Сильвестр. — Король велел показать мне тайник! Тот, о котором вы знаете!

Брезе мялся и, похоже, хотел уже начать отнекиваться – второй услужливый дурак на пару с отцом Урбаном.

— Довольно! — в гневе прикрикнул на него Сильвестр. — Там должно находиться письмо герцога Алвы его величеству. Сами видите, что я говорю со слов короля!

Наполовину убеждённый, наполовину принуждённый Брезе повёл Сильвестра в рабочий кабинет Фердинанда II и достал с полки роскошный том Дидериха in-folio – подарок королевы, поднесённый в первый год её брака с Олларом. Оказалось, что король прятал в толстый кожаный переплёт особо секретные бумаги. Не много же тайн было у Фердинанда II! Сейчас там находился только один документ – письмо от Алвы, отправленное из Багерлее.

Кардинал выхватил его и прочитал со всё возрастающим бешенством, торопливо перескакивая со строчки на строчку.

Государь! Я не буду оправдываться перед Вами и признаю́ свою вину.… Но Ваша супруга имеет право на Вашу милость… Она была заложницей мира между двумя могущественными партиями и могла стать их жертвой. Она нанесла Вам обиду из страха за своё положение и жизнь… Я прошу Ваше величество помиловать её… В обмен я отрекаюсь от права на трон Талига за себя и своих потомков… Ваше величество сможет назначить преемником того, кого Вам будет угодно избрать…

Так вот оно что! — думал Сильвестр, чувствуя, как болит его сердце. — Так вот на что он решился: торговать порядком престолонаследования! Кому же он написал ещё?

Кардинал в бешенстве разорвал письмо на мелкие клочки и, отыскав на каминной полке огниво, сжёг все кусочки до последнего. Секретарь Брезе наблюдал за действиями его высокопреосвященства, обомлев от удивления и испуга.

Сильвестр лихорадочно соображал: мэтр Марон пообещал Фердинанду час, в лучшем случае два. Сколько времени прошло с тех пор? Двадцать минут? Полчаса? Да, около того. Ничего, он успеет. Им всем ещё хватит времени, чтобы выполнить свой долг. Теперь-то Рокэ не о чем торговаться: судьба всё решила за него.

Сильвестр круто повернулся к Брезе:

— Я вижу, ваши письменные принадлежности при вас, сударь. Садитесь за стол и пишите.