Я обязательно вернусь. Книга 3.1 (СИ) - Ольвич Нора

— Помощь. Всё, что нужно в дорогу. Я помогу вам.

Порывисто встала покачнувшись.

— Благодарю вас, княгиня.

— Молитесь за мою душу, мессир. И возвращайтесь. У нас вы всегда найдёте приют. Вы дороги нам, просто как человек, как друг.

Поклон, и долгий взгляд, в самую душу. Он разгадал меня? Не думаю. Хотя где та грань, за которой я видела злобного фанатика и безумца. Её нет. Передо мной душа, которая нуждается в любви и понимании. Мечущаяся. Душа, ищущая себя, наверное.

А завтра ради меня он найдёт слова и возможность поговорить с «попом-идолопоклонником», «безумным католиком» о помощи и поддержке, которую мне, несомненно, нужно оказать, оградив от внимания соседских баронов.

Глава 10

Чрезмерное внимание и желание наладить знакомство близ живущих шотландских лордов с нашей княжеской семьёй, вызывали во мне непонятное чувство тревоги. Наша семья была немноголюдной и не многодетной по сравнению с другими семьями и кланами, эта неожиданная заинтересованность со стороны таких значимых особ усиливала мои беспокойства.

Возможно, я подозревала скрытые мотивы или намерения, которые могли привести к неожиданным последствиям для нашей семьи. И всё это наполняло меня чувством неуверенности и тревоги за будущее. Хотя почему непонятное. Всё как раз было понятно.

Просто не хотелось себе признаваться, что слишком негативный опыт прошлого даёт о себе знать. И в связи с этим абсолютно не хочется в свою жизнь пускать случайных людей. Нужно сразу отметить, что на данный момент не так хорошо мы ещё говорили на гэльском диалекте, чтобы хорошо понять местных лордов. Держать в постоянных переводчиках нашего управляющего, наверное, была не самая лучшая идея. Я совершенно отвыкла доверять чужакам. Лорды и бароны Шотландии, многие из них горцы, так исторически сложилось. А это весьма неспокойный и горячий народ. Они чувствуют себя в своих поместьях и замках высокой знатью, что рождены повелевать народом этой маленькой страны. В связи, с чем плетут заговоры и интриги. Бесконечно досаждая своему королю, отстаивая право превосходства перед ним. Все эти древние и могущественные кланы Гордонов и Мейтлендов, Гамильтонов и Артандов объединяются, уверяя друг друга в долговечной верности и дружбе, а далее ссорясь, разъединяются и создают новые союзы уже с другими кланами, заново объединяясь против прежних друзей. И это длится бесконечно долго, и вероятно, не только в Шотландии. Что-то языческое и варварское продолжает править миром, и как бы себя ни звали жители средневековья, католиками или протестантами, как то диктует им выгода, считая себя венцом творения Господа своего, они воют и совершают безумства, прикрываясь религией.

Итак, взятая под опеку падре Констанс Нуатье я каждое воскресенье была на исповеди и на мессе, как, впрочем, и все католики близлежащей деревеньки. Протестанты также посещали молельный дом, который располагался в одном из самых живописных местах долины. На его восстановление я пожертвовала определённые финансы, как, впрочем, и на католический храм. В равных долях. Неукоснительно старалась поддерживать политику короля Шотландии в свободе вероисповедания; и была крайне недовольна, когда от местных жителей слышала критику в сторону одной из религий.

Мы были примерными католиками, как и семья нашего управляющего. В княжестве не было гонений на иноверцев, все умудрялись существовать в мире и покое. Стараясь, как лучше подготовиться к зиме. Воспоминания о беседах с протестантом Томасом Уилсоном оставляли приятное послевкусие. Победа в этом маленьком поединке с судьбой осталась за мной. Но не стоило расслабляться. Всегда нужно помнить о таких, как месье Жак и мадемуазель Джули, доверяя которым я что-то упустила, а возможно, позволила себе думать, что за мою откровенную дружбу и любовь получу нечто похожее взамен.

Они появились в моей жизни из ниоткуда, словно поджидая именно на этом отрезке жизненного пути. И ушли в никуда, не справившись со своей ношей.

Итак, как уже говорилось, по воскресеньям я была прилежной прихожанкой. Трепетной и скорбящей по ушедшему мужу. А вернее сказать, очень благодарной супругой, за предоставленную возможность спокойно жить в таком уединённом месте. Всё остальное время, проводив чужих и пришлых субъектов из долины, занималась своим имением.

Мы «почистили ручей», отправившись туда с доном Рикардо, взяв с собой Ивонна и Армана. Самая проверенная охрана, несомненно, ехала с нами. Взволнованный взгляд отца провожал меня из замка.

— Всё будет хорошо, не оставляй без присмотра Жанну и детей, ты глава семьи. Наши тренировки, они даром не проходят. Я вооружена, люблю тебя. Крепкие объятия и его дыхание; солнце только начинает пробиваться сквозь покров туманной дымки, мир просыпается с необыкновенной нежностью и загадочностью. Горы, величественные и могучие, словно окутаны вуалью из лёгкого тумана, который тянется понизу их склонов, словно призрачный покрывало.

Арман вёз с собой усовершенствованный дистиллятор, чтобы на месте получить как можно больше сырья. Бутыль жидкого топлива. Идеальная, чистая вода из ручья, по легенде в ней был весь секрет. Высокогорный водоём, что брал своё начало с высот затянутых облаками и дымкой тумана.

Пресная, прозрачная как слеза, вода без примеси морской соли. И первоцветы. Их было неимоверно много.

Каждый занимался своим делом. Я находила лекарственные коренья и отмачивала их, конечно же, в ручье, отдавая на просушку Ивонн. Удаляясь всё дальше и дальше от хоженых троп; таким образом, исследуя дно ручья.

Мы находили. Самородки. Кое-где был виден золотоносный песок. Приходило понимание, что после дождя полноводный ручей несёт всё это с горы. Вымывая чистейший кварцевый песок из пластов породы в горах, он разрушает рудник с золотом, что обычно лежит, словно прослойка среди залежей кварца. Конечно же, необходимо всё это найти и запечатать. Это работа не одного дня. Уже на данный момент результат был ошеломительный. Это опасно. Иметь столько золота. А ещё опасней знания и та ситуация, которую они могут спровоцировать. Всё просто необходимо было сохранить в тайне.

В замок возвращались, как было условлено с отцом. Ручей был «чист», как я подозреваю до следующих сильных весенних дождей и таяния снегов. Арман был будто не с нами. Он витал в облаках. То богатство, что он вёз с собой, было для него первостепенно. А ещё он хотел поговорить о чём-то наедине. Встревоженно смотря на меня и иногда отводя взор в смущении. Знания этого юноши и его умения меня поражали. Его небывалое обоняние, позволяло творить чудеса.

Закрывшись в мастерской, в самой дальней её комнате, он выложил предо мной соты с мёдом, сложенные в небольшой горшочек. Я удивлённо смотрела на опущенную чернявую голову. И не понимала.

— Мёд?

— Вы видите перед собой мёд, а я яд, госпожа.

— Я просила, не называй меня так. Просто донна Каталина. Хорошо?

— Пчёлы собирали его с понтийской азалии, вы говорите, что это багульник. Это неправильно, кустарник похож на рододендрон, но он другой. Я нашёл место, где эти кустарники цветут в большом количестве. В нём ядовито всё, ваша светлость, от корня до цветка. В поваленном дереве, что недалеко лежало от кустов, была целая пчелиная семья, сонная; они, несомненно, со временем все погибнут.

— Как он действует?

— Изначально человека мучают головные боли, его поведение похоже на поведение сумасшедшего. Галлюцинации. В своём обеспокоенном сознании он видит, что-то ужасное. Рвота и сильное слюноотделение. В какой-то момент, кажется, что сердце его остановилось. Жизнь замирает в теле. Можно подумать, что человек умер. Но нет. Если дозу не усиливать, через сутки он придёт в себя.

Я изумлённо слушала.

— Я собрал нектар с почек. Это тот же яд, но в разы сильнее, чем мёд.

Мальчик виновато опустил голову.

— Ты не можешь этого не делать? Да?

Острожный кивок в согласие. И тихий шёпот.

— Мне интересно, очень. Я хочу попробовать на козах. Ведь природа создала это, для того чтобы козы не объедали кустарник. А потом я вспоминаю о том, что для людей это зло, и мне становится страшно. Цветы этого растения. Они необыкновенны. Эфирное масло понтийской азалии, благоухает и совершенно безвредно. Я приготовил его много. Парфюм. Я уже знаю его. Его составляющие. Я чувствую его шлейф. Я назову его «Анжелик».