Аттестат зрелости 2 (СИ) - Рюмин Сергей

Степан Никифорович вздохнул, скривился:

— По своим каналам я «пробил», кто эти нехорошие ребята. Двое из них оказались детьми председателя колхоза и начальника районной милиции. Остальные дружки их подельники. Хулиганят по району всю жизнь. Точнее, хулиганили. Теперь все они разумом стали скорбные. В психбольницу отвезли всех четверых.

Кирилл задумался, потеребил подбородок, налил еще. Коньяк был хороший, армянский 15-летней выдержки. И бокалы из шкафа куратор выставил ему под стать — пузатые, на короткой ножке, с чуть зауженным верхом. Он поднял свой бокал, отсалютовал, но чокаться не стал, сделал глоток, посмаковал во рту, проглотил.

— Это очень хорошо, что обошлось без крови.

— Хорошо-то хорошо, — хмыкнул Степан Никифорович, выпивая свою порцию ароматного напитка. — Только начальник милиции землю роет, хочет выяснить, что там произошло. Все грешат на алкоголь. Правда, остался там один из их дружков. Так вот он рассказывает с его точки зрения страшные вещи: и про демонов, и про оживших мертвецов, про всякую чертовщину, одним словом. В общую канву укладывается. Только вот главный районный мент всё равно успокоиться не может.

Он взял с блюдечка дольку лимона, положил на язык.

— А наш друг?

— Не знаю. После этого мы с ним не встречались.

Куратор задумался.

— Его надо привезти в Москву! — решил он. — Предложи ему встретиться со мной или со святейшим руководством!

Степан Никифорович скривился:

— И не подумаю. Я только начал с ним выстраивать доверительные отношения, и если он меня пошлёт, то я к нему больше никогда не смогу подойти. Хватит с меня одного Спиридонова.

— И, тем не менее, попробуй, предложи, — продолжал настаивать Кирилл. — Может, ему денег надо? Двухкассетник? Джинсы? Заинтересуй его!

— Не буду! — отрезал Степан Никифорович. — Я подозреваю, у него всё это есть. Да и мне кажется, что к деньгам он тоже равнодушен.

— Попробуй воздействовать на него через его подружку…

— Нет! Это может кончиться еще печальней! Вы, наверное, запамятовали, как отец Алексий объявил его перед родными исчадием ада и врагом человеческим? Парень до сих пор не смог помириться с бабкой и дедом. Носа в деревню не кажет.

Степан Никифорович перевел дух и продолжил:

— А этот тупой поп-инициативник, по чьей вине он с церковью вошел в конфронтацию, так и не извинился перед ними. Проклинать мастер, а вот ошибки свои признавать не научился!

Кирилл вздохнул, развел руками.

— Ну, я не знаю. Этот чудесник нам нужен здесь. Хотя бы на неделю…

Степан Никифорович скривился.

Глава 16

Глава 16

Частный дом на окраине Переславля.

Директор магазина «Океан» Владлен Георгиевич Амельченко уже целый час сидел в гостях у нового так называемого «смотрящего за городом» вора в законе Григория Ботковели по кличке Гриша Фартовый или Гриша Фарт, занявшего место Хромого Шалвы. Гриша прибыл в город месяца два назад. Его подельники по прозвищам Кузьма Строгий и Дима Молдаван прибыли в город пораньше, присмотрели и купили на подставное лицо неприметный дом на окраине, в противоположной стороне от бывшего места жительства Хромого Шалвы.

Гриша Фарт был относительно молод. Ему не было еще и сорока лет, но из них на зоне он провёл без малого пятнадцать лет, отсидев один за другим три срока — за «хулиганку» в молодости, потом за кражу и последний срок за вооруженный разбой. Своё прозвище «Фартовый» или «Фарт» он получил за необычное везение: при задержании милиционеры его буквально нашпиговали пулями. Хирург в тюремной больнице вытащил из него 11 пуль. Григорий выжил. Более того, ранения почти не сказались на его здоровье.

В определенных кругах весть о приезде нового уголовного авторитета разнеслась достаточно быстро. Амельченко узнал об этом одним из первых. Его водитель был из «бывших», из «сидельцев», и, хоть и утверждал, что в завязке, в уголовной среде явно пользовался авторитетом. Он, собственно, и сообщил, что в городе появился «новый хозяин», и свёл директора «Океана» с Гришей Фартовым.

Гриша потащил гостя сразу за стол, разлил по граненым стаканам водку. Амельченко отказался, сославшись на больной желудок.

— Хозяин барин! — пожал плечами Гриша Фарт и двумя глотками опорожнил содержимое полного стакана.

— Хоть закуси тогда! — пригласил он директора, позиционируя себя хлебосольным хозяином. — Пока не покушаем, разговор вести не будем.

Амельченко положил себе с общей тарелки вареной целиковой картошки, из железной кастрюльки-чугунка половником зачерпнул подливы. Взял с большой тарелки толстый ломоть хлеба.

Они обедали вдвоем. Гриша не любил вести переговоры в присутствии кого-либо, даже при своих «ближниках», как он их называл. Только один-на-один.

— Видишь, Владлен, как хорошо, что ты ко мне приехал, — заметил уголовник. — Покушал на халяву по-простецки. Когда б ты еще так вот поел бы, а? Жаль, что водки со мной не выпил.

Он засмеялся. Владлен Георгиевич мысленно скривился, внешне оставаясь спокойным и невозмутимым.

— Ну, давай, рассказывай, Владлен, зачем я тебе понадобился? — спросил Гриша Фарт. — Да не кривись ты! Все мы люди, все мы человеки! Голыми в мир пришли, голыми уйдём.

Владлен Георгиевич вздохнул, вытащил из портфеля конверт, протянул уголовнику:

— Я хочу, чтобы он умер! И еще помучился перед этим!

— Вот даже как!

Гриша Фарт взял в руки конверт, вытащил из него несколько фотографий, лист бумаги с текстом, отпечатанным на пишущей машинке. По очереди рассмотрел фотографии, заржал во весь голос:

— Да ты, мужик, из меня дурака лепишь? Ты сам с этим школяром справиться не можешь? Кирпичом по затылку…

Владлен Георгиевич покраснел от злости, но промолчал.

— Кто хоть он такой? — резко перестав хохотать, поинтересовался Гриша.

Владлен Георгиевич хотел ответить, но не получилось. Он беспомощно открывал рот, но не смог выдавить ни звука. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул-выдохнул несколько раз.

— Ты чего? — удивился Фартовый. — Тремор словил что ли?

Владлен Георгиевич открыл глаза и выдавил:

— Там всё написано. Я не могу говорить. Так получается.

— Хренасе… — снова удивился Гриша Фарт. — Ладно. Не скажу я тебе ни да, ни нет. Думать буду. Не хочется мне с мокрухи жизнь здесь начинать. Как придумаю, скажу.

Они распрощались. Гриша даже встал, чтобы проводить директора до выхода. У двери он придержал его за плечо и сказал:

— Сам должен понимать, цена, если что, будет не простой.

Владлен Георгиевич кивнул:

— Я согласен.

— Ого! — восхитился уголовник. — Прямо-таки уже и согласен?

Директор снова согласно кивнул.

Амельченко вышел из дома, прошел к калитке. Дима Молдаван открыл ему калитку, улыбнулся на прощание, церемонно поклонился. Гриша Фарт засмеялся, глядя на это.

Как только Молдаван зашел в дом, он протянул ему конверт:

— Узнай про него всё! Понял?

Дима Молдаван ощерился, демонстрируя золотые зубы:

— Сделаем, Гриша!

— Осторожней только, — предупредил Гриша. — Вроде как чекисты за ним присматривают и зам главного мента у него в корефанах. А еще мне надо узнать, что это за фраер такой, что к нам в гости заходил. Водила у него Мишка Глобус. Вот с ним поговори. Он трындит, что в завязке. Ничего, от него нам много не надо. Пущай поведает, что за фраера возит.

Дима Молдаван угукнул. Этот любитель театральных жестов по жизни был немногословен, зато, если надо, мог воткнуть перо в бок без лишних вопросов и рассуждений.

— Скажи Кузьме, пусть съездит в город, баб привезет и чтоб помоложе! А то скоро яйца закипят!

Дима Молдаван довольно осклабился.

— И надо еще хату приглядеть, — добавил Фарт. — Через недельку Студент с Барбосом подвалят. Им первое время надо где-то будет перекантоваться. И по братве весточку пустить. Дескать, хозяин пришел.

Глава 17

Глава 17