Джон Норман - Исследователи Гора
– Сдаюсь, – улыбнулся я. – Слово «вещь» в самом деле не подходит.
– В каком-то смысле я – вещь, а в каком-то – нет, – уточнила блондинка.
– Верно, – согласился я. – В том, что касается самого сокровенного, ты не вещь.
– Да, господин.
Она стояла передо мной на коленях, привязанная за шею к невольничьему колышку; алый лоскут опоясывал ее бедра, на груди красовались дешевые деревянные бусы – красно-черные и желто-голубые.
– Ты – не вещь, – продолжал я. – Ты – животное.
– Да, – с улыбкой сказала она. – Я – животное.
– Пора связывать тебя на ночь, мое хорошенькое животное.
– Животное просит тебя не связывать его прямо сейчас, господин!
– Ладно. – Я опустился на локоть.
Она по-прежнему стояла передо мной на коленях.
– Ты говорил, что рабыни редко хотят убежать от хозяев.
– Да, это так. Странно, правда?
– Мне это не кажется странным.
– Вот как?
– Я не собираюсь убегать от тебя.
– Я все равно свяжу тебя на ночь.
– Разумеется, господин.
Блондинка помолчала, затем робко произнесла:
– Господин…
– Да?
– У животных есть потребности…
– Какие потребности?
– Разные…
– Сексуальные?
– Да…
Она низко склонила голову. Губы ее дрожали.
– Посмотри на меня, рабыня, – приказал я. Девушка подняла взгляд. В глазах ее стояли слезы.
– Ты признаешь, что у тебя есть сексуальные потребности? – спросил я. Она всхлипнула:
– Да, господин.
– Ты признаешь это только разумом?
– Нет, господин. Мое признание гораздо глубже…
– Значит, ты действительно испытываешь сексуальные желания?
– Да.
– И хочешь удовлетворять их?
– Да.
– Скажи вслух: «Я испытываю сексуальные желания».
– Я – земная женщина! – вспыхнула она. – Пожалуйста, не принуждай меня произносить такое вслух!
– Говори! – приказал я.
– Я испытываю сексуальные желания.
– А теперь скажи: «Я хочу удовлетворять их».
– Я хочу удовлетворять их.
– И никогда больше не стану этого отрицать.
– Я никогда больше не стану этого отрицать.
– Я всегда буду делать все, чтобы удовлетворить самые глубинные, самые искренние сексуальные желания.
– Я всегда буду делать все, чтобы удовлетворить самые глубинные, самые искренние сексуальные желания, – проговорила она и посмотрела мне в глаза. – Даже если это рабские желания?
– Даже если это рабские желания, – подтвердил я.
– Даже если это рабские желания, – убежденно произнесла девушка.
– Скажи: «Я – рабыня. Я – твоя рабыня, господин».
– Я – рабыня. Я – твоя рабыня, господин, – повторила она, глядя мне в глаза. – Господин, я так счастлива! Я так невероятно счастлива!
Я кивнул, чувствуя, как со скрипом отворяются двери темницы.
Дикарка низко склонила голову.
– Я страдаю… Я молю господина прикоснуться ко мне.
– Смотри на меня, – приказал я. – И говори громче.
Она подняла голову.
– Я страдаю! – произнесла она чуть ли не с вызовом. – Я молю господина прикоснуться ко мне.
Я улыбнулся, а она залилась краской. Рабыня впервые вслух попросила господина о прикосновении.
Маленькая голая узница на холодных каменных ступеньках темницы отчаянно колотила кулачками в железную дверь. И вдруг… дверь поддалась. Малышка всхлипнула и задрожала всем телом. Неужто это чья-то чудовищная шутка? Она сильней толкнула дверь. Узкая, прямая полоска света едва не ослепила ее. Она зажмурилась и налегла всем телом; железо лязгнуло по камню – и дверь распахнулась. Рабыня замерла, ослепленная солнечным сиянием. Она не осмеливалась шевельнуться – вдруг появится госпожа Дженис Прентис, нещадно изобьет ее и снова заточит в темницу? Но разве госпожа не знает, что хорошенькая перепуганная обнаженная рабыня – это она сама?
Белокурая дикарка, привязанная к рабскому колышку, c улыбкой смотрела на меня.
– Я готова доставить тебе удовольствие, господин, любым способом, какой ты выберешь.
Я лежал на земле, опираясь на локоть, и молча наблюдал за ней.
– Прикажи мне, – попросила она.
– Не собираюсь.
– Господин?
– Если ты хочешь доставить мне удовольствие, можешь это сделать. Я тебе разрешаю.
– Но я – земная женщина. Разве ты не прикажешь мне?
– Нет.
– Неужели ты думаешь, что я, земная женщина, могу ублажать мужчину по своей собственной воле? Я усмехнулся:
– В это действительно трудно поверить… Ты хочешь доставить мне удовольствие?
– Да, господин.
– Можешь начинать.
– Но ведь я – рабыня!
Блондинка легко и грациозно поднялась на ноги. Привязанный к невольничьему колышку ремень достигал в длину семи футов.
– У меня есть сексуальные желания, – смело заявила она. – И я хочу доставить удовольствие господину. Я пожал плечами.
– Сегодня ночью, господин, ты привязал меня не к дереву, а к колышку. И привязь гораздо длинней, чем обычно.
– Ты очень наблюдательна и умна, – похвалил я. – От этого владеть тобой еще приятней.
– Ты ведь знаешь, господин, что я хочу сделать?
– Конечно.
Она внезапно закрыла лицо руками:
– Я не могу! Я не смею! Прикажи мне, прикажи!
– Нет.
Я не хотел ее торопить.
Блондинка открыла лицо, утерла слезы и попросила:
– Привяжи меня на ночь, господин.
– Хорошо.
– Нет, нет! – испугалась она. – Не надо!
– Хорошо.
Она выпрямилась и улыбнулась; глаза еще блестели от слез.
– То, что я сейчас сделаю, – торжественно произнесла она, – я сделаю по своей собственной воле. У меня есть сексуальные желания, и я открою их моему господину в надежде, что он смилостивится надо мной и удовлетворит их. Я надеюсь, что понравлюсь моему господину и он не отвергнет меня.
Блондинка легким движением сбросила алый лоскут, обвивавший бедра, согнула колени и воздела руки над головой, грациозно вывернув запястья.
– Подожди, – приказал я.
– Что, господин?
– Ты просила, чтобы я позволил тебе танцевать?
– Нет, господин.
– Можешь попросить, – разрешил я.
– Я молю господина, чтобы он позволил мне танцевать перед ним.
– Отлично, – сказал я. – Позволяю.
– Благодарю тебя, господин.
И она начала свой танец – танец девушки, изнывающей от желания. Движения ее становились все более страстными, все более откровенными; несколько раз мне даже пришлось отбросить ее от себя. Наконец она, тяжело дыша, легла у невольничьего колышка и протянула ко мне руку. Я подошел, взял ее за плечи и рывком поднял на ноги. Глаза ее были полны страха.
– Ну что ж, – сказал я, – для начала неплохо. А сейчас ты узнаешь, как нужно по-настоящему танцевать перед мужчиной.
