Колдовской мир. Год Единорога - Нортон Андрэ

В этот момент я ощущал не страх, а лишь гнев и злобу. Гнев из-за собственного бессилия и невежества; злобу к Забине и ее служанке. Я был уверен, что им известно куда больше, чем они сказали, – если они вообще говорили что-нибудь, кроме намеков, вводящих в заблуждение.

Что ж, выходит, я не могу подойти поближе? Айны, скорее всего, здесь нет. И в дом Гарна она не вернулась. Но где-то должна же она быть. Я посмотрел в ту сторону, куда ушла Гафия со своим зверем. А может, Айна сговорилась с этой задавакой, любительницей нехоженых троп? Правда, непонятно, с какой целью. Я припомнил туго набитую сумку девушки. Наверное, она несет продукты тому, кто скрывается. Такое поведение кузины мне было непонятно, но кто там разберет, что у этих девчонок на уме? Возможно, ей Забина в свое время заговорила зубы.

Мудрые… Я порылся в памяти. Что мне о них известно? Прежде всего, они знахарки, и, кроме того, у них (если верить слухам) имеются какие-то магические способности. Эти способности они обязаны использовать только во благо. Ни один человек не имеет права поднять на них руку. Они же вольны идти, куда им вздумается. Могут даже подыскать, воспитать и обучить наследницу. Девушку, которую выбрала Мудрая, тут же отлучают от рода, не важно, к какому дому она ранее принадлежала. Зачем тогда Забине понадобилась Айна, если у нее уже есть Гафия? К тому же такие наследницы обычно отбираются в детском возрасте, а не когда они уже девицы на выданье.

Я был убежден, что Гафия знает явно больше того, что мне рассказала. И если уж мне суждено будет отыскать дочь Гарна, то сделать я это смогу только с ее помощью. Я пошел в том же направлении, что и она, приглядываясь к следам, оставленным котом.

Отчетливых следов не было. Но временами я все же находил свежий след. Казалось, его оставили специально, чтобы ввести меня в заблуждение. Затем я набрел на такой отчетливый след, что усомнился: не может быть, чтобы та, кого я преследовал, дала себя так обнаружить. На маленьком колючем кусте я заметил обрывок тонкой ткани. Вуалью из такой ткани Айна обычно защищала себя от прямых солнечных лучей.

Сначала следы кота, а теперь еще и это! Они принимают меня за круглого дурака! Все же я шел по следу, так как не верил в то, что Мудрая и ее служанка войдут в сговор с сыном Тагнеса.

Я сделал еще одно открытие: на этой узкой тропинке имелись ступени, как на лестнице. Они были старые и изношенные, сама тропинка очень узкая, но тем не менее было видно, что ступеньки выдолблены в скале специально. Слишком уж они были правильными, чтобы принять их за создание природы.

В некоторых местах на ступенях лежала земля. На земле заметны были следы, оставленные ботинками, и перекрывали их лапы кота.

Должно быть, Гафия шла быстро: впереди ее было не видно. Я ускорил шаг, уверенный в том, что, если нагоню ее, узнаю достаточно для того, чтобы быстро найти Айну.

Грубая лестница вскоре закончилась. В узком каменном коридоре на обеих стенах было вырезано по символу. Один из них – пара загнутых кверху рогов, а другой – загадочный орнамент из линий. Это мог быть иероглиф или слово на языке, давно уже мертвом.

Ступив на последнюю ступеньку, я бессознательно провел пальцами по рогам и тут же отпрянул. Мой крик подхватило эхо. Ощущение, будто я выхватил из середины костра пылающий уголь.

Осмотрел пальцы, ожидая увидеть пузыри – столь сильной была боль, – и поспешил прочь от серой, безобидной на вид скалы.

И тут я увидел Гафию, так как растительности здесь не было. Гафия ушла далеко вперед. Сразу за лестницей тропа сужалась, ее обступали с обеих сторон скалы, и было темно.

– Гафия! – крикнул я, хотя и понимал, что она, скорее всего, не услышит.

Так и случилось. Она не оглянулась и не снизила скорость. Кот, шедший за ней, тоже не обратил на меня внимания. Я упорно шел следом. Боль в руке прошла, а желание услышать от нее прямой ответ усиливалось.

Девушка шла вперед все так же быстро. Я же, хоть и прибавил скорость, никак не мог нагнать ее. Это меня озадачило и прибавило злости. Расстояние между нами не сокращалось, хотя она не бежала, а мой шаг уже переходил на рысь.

Впереди было посветлее. Быть может, этот горный коридор скоро закончится. Куда мы выйдем? В дальний конец земли Тагнеса или в долину Гарна? В любом случае меня ждут проблемы. Я не только не должен упустить из виду Гафию, но и не прозевать поисковый отряд.

Гафия и ее кот вышли на открытое место. Теперь я уже бежал, опасаясь, что они могут исчезнуть окончательно и я их не найду.

Когда и я вышел на открытое место, то увидел, что это не долина Гарна. Травы здесь не было. На земле вообще не было никакой растительности. Лишь скалистое основание, на котором стояли высокие камни. Камни мрачные, тяжелые, необработанные. Они стояли, образуя круг. Внутри этого круга располагался другой, из камней чуть пониже, а за ним – третий. Камни эти не были похожи на колонны Лунного святилища. В то же время стало ясно, что, как и высеченная в горах лестница, камни эти установлены здесь с какой-то целью. Что это за цель, гадать я не стал. Вряд ли их поставили для защиты. Ведь между камнями оставалось место, в которое свободно мог пройти человек.

Я шагнул вперед. И в тот же миг откуда-то из скал, справа от меня, выскочила серебристая фигура и сшибла меня с ног. В следующий миг я лежал на спине, а тяжелые передние лапы кота стояли на моей груди, плотно прижимая меня к земле. Длинные когти находились в опасной близости от горла. Я, пытаясь освободиться, старался нащупать рукоять меча или вытащить поясной нож, но зверь не давал никаких шансов на это. В горло мне он, однако, не вцепился.

Откуда-то послышался призыв, быть может слово, которое я не понял. Кот оскалился в молчаливом предупреждении. Затем убрал с меня лапы, но не ушел. Он уселся рядом, готовый при необходимости опять свалить меня на землю.

Теперь я мог положить руку на рукоять меча и уже вытаскивал клинок, но тут из-за скалы, где до этого скрывался кот, послышался голос Гафии:

– По-твоему, я Форг, что ты охотишься за мной? – В голосе ее звучала ирония. – Не думаешь ли ты, что я скрываю твою леди Айну, чтобы нанести ей бесчестье?

– Да, – ответил я без обиняков, а потом добавил: – Ну, может, не ради бесчестья, а по какой-то другой причине.

Должно быть, в присутствии мохнатого защитника она чувствовала себя в безопасности, потому что засмеялась. А когда, подбоченясь, она встала передо мной, бешенство мое перешло в холодную злость и, как это со мной и раньше бывало, я почувствовал себя очень уверенно, зная, что должен делать.

– Подними свой меч! – приказала она. В углах ее большого тонкогубого рта играла насмешливая улыбка. – И радуйся, что тебя вовремя остановили. – Она вскинула подбородок в направлении первого круга камней.

– А что там опасного?

Тут я вспомнил о символе на стене, обжегшем мне пальцы, и злость моя потихоньку пошла на убыль. Кто его знает, какие опасности могут подстерегать человека на этой земле?

– Скоро узнаешь…

Я решил, что она пытается уйти от ответа, и поднялся на ноги. Кот, не мигая, наблюдал за мной. Встав перед ней, я почувствовал себя лучше.

– Это, – отрывисто сказала она, – ловушка. Иди сюда и убедись.

Она схватила меня за рукав куртки и потянула за собой к северной стороне поляны. Обзор там был лучше. В центре концентрических кругов лежал распростертый человек, лицом вниз. Он не шевелился. Я хотел было пойти к нему, но Гафия крепко держала меня за рукав, а кот встал между мной и камнями первого круга и зарычал.

– Он мертв, – сказала она бесстрастно. – Это Джамиль из рода Тагнеса. Он преследовал меня – как, впрочем, и Форг, – потому что ему нужна была женщина и он считал меня легкой добычей. Как только он вошел в эти круги, обратно ему хода не было. По-моему, он сначала сошел с ума, потому что все бегал и бегал по кругу, пока не упал и не умер.

В такую историю мне было трудно поверить. Ни один человек не осмеливался преследовать ту, что обладала магическими знаниями. Но ведь и Забина намекнула, что наследник Тагнеса волочился за Гафией. Гафия, видимо, заметила мое недоверие, потому что добавила: