akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
— Хорошо, что папина троюродная сестра давно померла, — присоединилась к беседе Тиффани.
— А к твоему отцу никогда не сунутся, — заявила Ариадна. – Он такой скандал закатит!
— А Моргана не любит посторонних, — добавила Тиффани.
Мнение сидящих за столом казалось вполне однозначным. Большинство слизеринцев восприняли шаги, предпринятые аврорами, скептически. Но позже Рики довелось услышать другую точку зрения, исходящую, впрочем, от магглорожденных колдунов и ведьм и потому, весьма вероятно, не основанную на знании причин и следствий магического правопорядка.
Возможно, суровые меры Министерства заставили кое–кого занервничать, но после этого в школе случилось несколько чрезвычайных происшествий. Или же это было связано с борьбой квиддичных команд за время тренировок на стадионе. Определенным было только то, что отношения Артура и Лео стали гораздо прохладнее; несколько дней они только здоровались, и то если не оставалось другого выхода.
В такие моменты Рики был рад, что количество домашних заданий не позволяет ему сильно переживать подобные ситуации. Преподаватели не давали возможности расслабиться, и даже на астрономии и гербологии он теперь очень старался ничего не перепутать. Рики читал всевозможные справочники, потому что, как оказалось, для экзаменов имела огромное значение теория. А он до сих пор пренебрегал заучиванием всяких латинских названий, дат, обходясь своими навыками, многие из которых приобрел задолго до «Хогвартса».
Во время чтения его не раз посещало чувство, что он все это уже учил, но, как назло, не помнил. Открывая книгу, Рики нередко не мог понять, с какого места ему начинать – все казалось знакомым, даже если он первый раз в жизни брал в руки этот учебник. Пусть Рики и старался не отвлекаться на пустяки, но временами это вызывало отчетливое беспокойство.
Однако, в его жизни оставались неизменные спокойные часы. История магии проходила все так же скучно, а профессор Биннз излагал самые драматичные факты так, словно они не имели никакого значения. Да так они, в принципе, и было для всех учеников, за исключением Дика.
Если бы тот урок был парным, Рики точно успевал бы заснуть. Но обычно голос преподавателя доводил его до границы между сном и бодрствованием аккуратно к звонку. И, в очередной раз устраиваясь за партой с пером наизготовку, Рики уже знал, что скоро отключится. Он всегда честно конспектировал – даже когда комната перед глазами начинала расплываться. Правда, потом не все из написанного удавалось разобрать.
Занятие началось, и класс скоро погрузился в сонную тишину; даже посторонние разговоры на этом уроке долго поддерживать не удавалось. Рики не обратил внимания, когда комната совершенно исчезла.
Он куда‑то полз. Темные коридоры, и зигзаг, извивающийся между стенами. В какой‑то момент все его сознание стало змеей. Ему было тревожно в непривычном месте, но не возникало желания покинуть его, словно он выполнял задание. Темно было, как в лабиринте, и он весь собрался в ожидании того, когда увидит неизвестную еще цель…
Внезапно это кончилось. Рики вскинулся, вся расслабленность слиняла с него, как змеиная шкура. Но погруженные в дремоту одноклассники не заметили его резкого движения, а Биннз и подавно. Только Лео слегка покосился на него, и то потому, что дрогнула парта.
Рики не сомневался, что впадал в некий транс. Следующим шагом было понимание того, почему он из этого транса выпал. Не лезть, куда не просят, его заставила мысль о дядюшке Гарри.
Он осознал, что знакомое ощущение, будто дядюшка Гарри рядом и его контролирует, в этот момент всплыло на поверхность сознания. Оно словно заставило его вытянуться по стойке смирно. С досады Рики схватился было за голову…
Рука, взметнувшись вверх, задела чернильницу. Рики был уверен, она стояла дальше. Или, может быть, после транса бывают расстройства координации? Так или иначе, но несколько строчек, которые он, оказывается, нацарапал вверху новой страницы, безвозвратно исчезли.
— Эванеско! – выдохнул он, спасая остальное. Просто чудо, что он по привычке выложил на парту палочку.
— Осторожнее! – одновременно с ним произнес Лео.
пролитые чернила испарились, но теперь ему предстояло в течение ближайшей недели заказать новые. Немного успокоившись, Рики признал: то, что непонятное состояние закончилось, пожалуй, к лучшему. Даже если бы оно что‑то дало ему, это было опасно. Кроме того, он помнил, что ничего не контролировал, просто следил за видением, притом довольно однообразным.
Во всяком случае, Рики вышел из класса бодрым, как никогда. Он воспользовался этим состоянием, как сам позже считал, не лучшим образом, но зато разобрался с большей частью заданий и побывал на тренировке слизеринской команды. После этого он понял, что никогда не сможет заниматься сочинениями и прочими формулами на трибуне, потому что игроки постоянно подлетали к болельщикам и стреляли у них чипсы и другую закуску.
Все это время он намеренно не обращал внимания на то, что Мелани неоднократно возмущалась, почему старосты не имеют права снимать баллы друг с друга. И вообще, в трудные времена Рики начал ценить, что в жизни, на самом деле, есть много приятных вещей и еще больше – вполне терпимых.
Уроки профессора Флитвика, например, были, как всегда, желанной отдушиной. Не то чтобы он загружал меньше, чем другие учителя, но нагнетание обстановки вокруг СОВ еще не вошло у него в привычку. Крошечный профессор лишь напомнил о необходимости повторения. Рики показалось, он смотрит с сожалением и осуждением. Юноша связывал это с разговором в учительской; все‑таки, Мелани училась в колледже, где Флитвик был завучем.
А к тетушке Луне ученики привыкли, как и к тому, что после обеда ее невозможно было застать в школе. Некоторых она раздражала; другие ее побаивались, особенно после того, как она рассказала шестому курсу эффект от пыточного проклятия, которое переживала она и ее знакомые. Но были и те, кто пребывал от нее в полном восторге.
— Профессор Лавгуд меня хвалит! – сияла Бетси, когда они вместе нарезали почки для хрупов по заданию Хагрида. Существа, похожие на сухие ветки, отнесенные лесничим к классу «скучных», впрочем, вряд ли стали бы пользоваться результатом их труда: сам Хагрид только что рассказал, что их очень трудно накормить в неволе.
— Неудивительно. Вы обе не вполне адекватны, — прокомментировал Виктор.
— Как трудно молчать, когда тебя не спрашивают, — так же тихо произнес Рики.
Артур всячески старался делать вид, что незнаком с теткой, что находило мало понимания у Джорджины и Софии.
— Никто не подумает, что она завышает тебе оценки, — сказала София.
