akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
— Не стоит волноваться, мэм, я могу остаться, — ответила Дора вежливо, но свирепея.
— Я кому сказала, пересядьте! – потребовала МакГонагол. — И почему постоянно с Вами происходит что‑нибудь ненормальное? Я не могу заниматься только Вами!
Атмосфера явно накалялась. Профессор выказывала Доре настолько явное и недоброжелательное внимание, что весь класс невольно отвлекся на них и следил, что же дальше.
— Послушайте, профессор, у меня все отлично получается, — не выдержала Дора. – Почему бы Вам, в самом деле, не контролировать кого‑нибудь другого?
Ноздри МакГонагол побелели.
— Позвольте мне самой решать, Нотт, кого контролировать. Я думаю, профессор Снейп со мной согласится, что Вы, юная леди, слишком много себе позволяете.
Остаток урока Дора просидела хмурая. Украдкой обернувшись на нее пару раз, Рики мог бы поклясться, что одноклассница недобро улыбается, словно уже придумала, как расквитаться.
Между тем отношения между гриффиндорцами и слизеринцами все более накалялись. В обеих командах поставили новых капитанов, и те готовы были круглые сутки пропадать на тренировках. И если Ральфа еще сдерживала необходимость готовиться к урокам, то у Генри таковой барьер отсутствовал напрочь. Он с первого курса считал, что ничто, кроме квиддича, в этой школе не имеет значения.
— Ты так замучаешь всех игроков, что они ни на что не будут годны, — раскритиковала однажды его действия Тиффани.
— Послушай, ты так хорошо разбираешься в квиддиче, да? – ухмыльнулся брат. – Поставить тебя вратарем?
Тиффани, которая боялась бладжеров и потому терпеть не могла квиддич, в ответ на это самым нелестным образом высказалась относительно его умственных способностей.
Естественно, Ральфу был известен энтузиазм Генри, кроме того, они неоднократно встречались на поле в прошлые годы. И, никогда не переставая думать, какая стратегия лучше против соперников, в библиотеке гриффиндорский капитан временами отключался посреди разговора, а потом выдавал совершенно не связанную с темой фразу вроде:
— Если я веду тренировки, то нужно сделать несколько планов игры, да?
Или:
— Поверить не могу, что капитаном слизеринской команды тоже выбрали загонщика! И тоже впервые за многие годы.
Судя по отсутствующему виду и нервно вздрагивающему перу, Ральф плел всякую чушь, лишь бы что‑нибудь говорить. Но Артур принял за чистую монету.
— А я не знаю, кого еще там можно поставить, кроме Флинта, — сказал он. – Громила с такой наследственностью – у Снейпа давно не было лучшего выбора!
Рики с Лео обменялись понимающими взглядами. О том, как волнуется накануне первого матча в звании капитана Генри, они не могли забыть, случалось, даже ночью, когда Флинт вскакивал в холодном поту после очередного кошмара. Его кровать трещала по всем швам, казалось, пол начинал ходить ходуном, как при землетрясении. Просыпались обычно все, и Генри в качестве объяснения обязательно делился увиденным. В своих снах он уже разваливал учительскую трибуну, случайно промазав, и страшно переживал, что за это его могут исключить; бладжеры взрывались; наши проигрывали; а однажды его метлу украла и разломала Тиффани. Впрочем, когда она взяла ее просто полетать, чего в реальности до сих пор не случалось, эффект был тот же.
— Рики, а почему ты не вернулся в команду? – спросил Артур.
На самом деле, Рики думал об этом, но после того, как Снейп предложил ему запасное место в начале года, самолюбие не позволило ему принять такое предложение. Генри Флинт не расстроился – в его распоряжении хватало желающих.
— Я не предлагал своей кандидатуры. Интерес как‑то пропал, — признался Рики. – Может, сходим на рыбалку?
К его сожалению, особого энтузиазма предложение не вызвало. Друзья как будто сознательно стремились забыть обо всех существующих удовольствиях. При этом в познании они тоже не находили особенной радости. Приняв за день приличную порцию знаний вперемешку с угрозами, что будет, если они эти знания не переварят, пятикурсники добирались до кроватей, падали и засыпали.
Рики совершенно не помнил, снилось ему что‑нибудь или нет, и потому прорицания превратились в настоящую проблему. Придумывать у него не хватало вдохновения, и Трелони поставила ему на вид, почему сны такие короткие и в них мало деталей.
Зато у Бетси обнаружился в этом смысле настоящий талант.
— Гоблин с серебряным колокольчиком на шее идет по ковру из шерсти, на котором красные цветочки в голубых капельках росы…
— Из одного предложения можно целое сочинение накатать, — с завистью вздыхал Боб.
Дора осталась верна старому средству – составлению сна из того, что дано в соннике, но против Трелони это не помогало.
— Рики, скажи ей, что видел во сне, как Сам – Знаешь – Кто вернулся и укусил ее за нос, — посоветовала она после того, как прорицательница в очередной раз заявила, что в смысле ее предмета у слизеринки начисто отсутствуют способности.
— Перестань, — нахмурилась Селена.
Кроме того, в «Хогвартсе» существовала еще одна причина для напряжения, о которой Рики, конечно, знал, но почти не замечал. Временами в «Пророке» появлялись заметки, что в Министерстве приняты меры безопасности и тому подобное. Родители учеников не ленились напоминать своим чадам, чтоб были осторожными. В общем, эта тема никогда не ослабевала. Иногда Рики прислушивался к разговорам, но, не находя в них ничего нового, благополучно забывал об опасности, нависшей над магическим сообществом. Впрочем, так происходило не всегда.
С прорицаний он всегда попадал в Большой зал, когда многие уже успевали позавтракать. Поэтому ему сразу стало очевидно, что все сидящие за столами чем‑то взбудоражены. Совы уже успели доставить почту, припозднившись из‑за нелетной погоды, и каждого второго ученика заслоняла развернутая газета.
Стол старост никогда не казался Рики таким дурацким излишеством, как теперь. Лишенный общества Лео и Доры, Рики подсел к девочкам с параллели, чувствуя себя при этом, мягко говоря, глупо.
— «Пророк» пишет, что сотрудники Министерства побывали во всех домах родственников сбежавших преступников, — сказала Гризельда Грегор. – Как вам это нравится? Никого, естественно, не нашли, но я представляю, как им обрадовалась моя тетушка.
Многие вокруг сочувственно закивали.
— Мой папа тоже вряд ли был любезен. Он терпеть не может, когда приходится запускать посторонних в наш подвал. В прошлый раз бутылку коллекционного вина разбили, — пожаловалась Ариадна Блекуотер.
— А потом принесли извинения, — понимающе хмыкнула Мелисса МакНейр с шестого курса, сидящая напротив.
— Хорошо, что папина троюродная сестра давно померла, — присоединилась к беседе Тиффани.
