Энгус Уэллс - Повелители Небес
— Возможно. — Он постарался сохранить свою маску. — Но я не знаю.
Я уже слишком глубоко увяз во всем этом, чтобы отступать. Я настаивал:
— Если драконов нет, то какой смысл в Пограничных Городах?
Я задал свой вопрос, намеренно придавая своему голосу оттенок беззаботного любопытства.
— Какой смысл в Пограничных Городах? — Лан эхом повторил мой же вопрос. — Они торгуют между собой, как и те, что расположены вдоль Треппанека. Вот и весь смысл их существования, вероятно.
Я понял, что не добьюсь от него ничего. Как всегда, ничего никто не знает, когда я касаюсь этой темы. Может быть, Лан и правда ничего не знал, но я подозревал, что он знает, да помалкивает. Я было хотел опять спросить его, но он громко зевнул, точно усталость разом навалилась на его плечи…
Все Истинные вышли наутро в город, оставив Измененным всю подготовку к празднествам. Янидд повел нас в процессии вокруг стен Морвина. Ветер гнал снежную изморозь в сторону материка, но ветер все равно задувал сильными порывами, бросая водные валы на скалистые берега острова. Несколько смелых чаек боролись со стихией, но они оказались единственными, кто как-то скрашивал безрадостное мрачноватое небо. Идя против ветра, я поглубже закутывался в свой плащ. Лэна ухватила меня за руку, точно опасаясь, что ветер унесет ее. Морщины на лице колдуньи казались еще более глубокими, когда женщина вглядывалась в небеса.
Когда мы оказались под прикрытием здания, так, что немилосердная стихия больше не могла уносить произносимые человеком слова, Лэна сказала:
— Канун Баннаса не всегда столь свиреп, в прошлом году солнце сияло.
В голосе колдуньи прозвучало какое-то озадачившее меня беспокойство.
— В тех краях, где родился я, в Канун Баннаса почти всегда такая погода.
Мы вышли из-за укрытия, и она не ответила, снова схватив меня за руку, пряча лицо под капюшоном. Я посмотрел на небо. Для меня в том, что там происходило, не было ничего необычного: у нас в Вайтфише мы называли такую погоду бурной и не ожидали перемен, по крайней мере, до Матрана. Я подумал, почему это так уж тревожит главную колдунью замка. Я мало знал Лэну, мне она казалась немного замкнутой, но я чувствовал, что женщина взволнована. Плечи ее под плащом были напряжены, и глаза, обращенные в небо, сузились, словно она что-то высматривала там.
— Сомневаюсь, что даже Повелители Небес в состоянии справиться с таким ветром, — сказал я.
Я сказал это просто так, я и не думал, что Лэна ждет каких-то признаков нападения с воздуха, я просто хотел развеять ее этой шуткой. Но ответ колдуньи привел меня в некоторое замешательство.
— Ты так думаешь? — спросила она.
Я ответил:
— Конечно! Зимой? Кроме того, такой ветер не позволит им сделать высадку.
Мы снова оказались на открытом месте, и, пока мы шли по нему, она молчала. Мы завершили круг и теперь шли извилистыми улицами по направлению к замку. По обеим сторонам улицы люди размахивали кедровыми ветвями и пучками дубовых листьев. Из-за криков ликующей толпы мне пришлось приблизиться как можно ближе к Лэне, чтобы расслышать ее ответ.
— Дело не в высадке, — сказала она. — Даже и не в Нашествии. Просто, говорю тебе, Давиот-Сказитель, погода сурова не по сезону.
Я пожал плечами, так как в этом вопросе разделял точку зрения своего отца, который полагал, что то, к чему мы привыкли, не всегда так же незыблемо, как гранитная скала, и спросил:
— Вы полагаете, что это дело рук Повелителей Небес?
Она посмотрела на меня с какой-то неясной улыбкой и, словно не желая верить своим собственным мыслям, спросила:
— Они ведь подчиняют силы духов воздуха, разве нет?
Она ждала ответа, и я, наклонив голову, проговорил:
— Да, но пока, насколько мне известно, только для полетов своих малых кораблей. Колдуны, с которыми я встречался в этом году, единодушно разделяют мнение, что пока Хо-раби не в состоянии использовать элементалов каким-либо иным образом. Пройдет год, а может и больше, прежде чем они смогут заставить духов нести их большие корабли.
— Вполне возможно, колдуны и правы, — согласилась Лэна. — Я не говорю о кораблях, я говорю об этой погоде.
Голос ведуньи звучал тихо, почти без выражения, точно она говорила о чем-то таком, о чем неприятно упоминать вслух. Может быть, поэтому эти слова производили более сильное впечатление. Меня они озадачили (сколько же мне надо провести времени в Морвине, чтобы перестать удивляться), и я сказал:
— Вы считаете, что они научились управлять погодой?
Лэна сбросила капюшон, и я увидел ее надутые губы и сомнение, читавшееся в глазах.
— Не считаю, — сказала она. — Просто предполагаю. Говорю же, многие годы в Морвине в эту пору всегда светило солнце. А сейчас… — Она покачала головой и вновь устремила свой взгляд в небо.
— Погода может иногда меняться, — возразил я. — То, что стало привычным за многие годы, может измениться.
— Да, но все-таки, я думаю… Если они смогли подчинить себе элементалов, почему бы им не заставить работать на себя саму погоду?
Эта мысль меня не радовала, даже думать о таком не хотелось. Перспектива была устрашающей. Если разобраться, то в чем-то это было даже хуже, чем то, что Повелители Небес могут запрягать духов воздуха, точно лошадей в телегу. Я не узнал своего собственного голоса, когда произнес:
— Разве такое возможно?
— Не знаю, — ответила колдунья. — Я ничего не знаю об этом виде магии и не понимаю, каким образом им удается управлять духами воздуха, но если они могут управлять духами стихии, то почему бы им не овладеть и самой стихией?
Я представил себе бушующее море, непрекращающийся шторм, который отрежет остров от материка. Я подумал о кораблях, выброшенных на берег Треппанека и Сламмеркина, о гаванях, запертых яростными водными валами и завывающими ветрами, о стоящих на приколе военных судах и лежащих на берегу лодках рыбаков, лишенных возможности выходить в море, о погубленных на полях урожаях, переломанных плодоносных деревьях… Я посмотрел в небо в надежде, что опасения Лэны напрасны.
— Возможно, — продолжала она, крепко ухватившись за мою руку, хотя мы и были прикрыты от ветра зданиями, — только возможно, Давиот. Возможно, что страхи эти беспочвенны, и я всего лишь выжившая из ума старая паникерша. Я изложила эту точку зрения нашей школе, и они обсуждают ее там. Больше никто не знает об этом, кроме Янидда. Я верю, что ты тоже будешь молчать. Если такая мысль станет широко известна…
— Я сохраню все в тайне, — ответил я. (Еще один секрет, они все множатся и множатся.) — От меня никто ничего не узнает, но зачем вы сказали мне об этом?
