Энгус Уэллс - Повелители Небес
Обзор книги Энгус Уэллс - Повелители Небес
Энгус Уэллс
«Повелители Небес»
Предисловие автора к русскому изданию
Пишущим в жанре фэнтези чаще всего задают вопрос: «Где вы берете идеи?» В моем случае наиболее честным ответом было бы: «Я не знаю». Такой ответ вряд ли удовлетворит кого-либо, но истинная правда, я действительно не знаю, как они возникают, за исключением того, что подсознание фантазирует без ведома сознания и снабжает образами по мере необходимости.
Возьмем, к примеру, «Повелителей Небес». Однажды, без видимого разумного повода, я представил драконов, сражающихся с воздушными кораблями. Я давненько не встречался ни с драконами, ни с воздушными кораблями и не имею ни малейшего понятия, почему именно эти образы возникли передо мной. Но они мне понравились, и я просто записал: «Драконы и воздушные корабли». В течение нескольких следующих месяцев, пока я заканчивал «Дикую Магию», эта запись была единственным наброском к моей следующей книге. Я не знал, о чем будет роман и кто его герои. Знал только, что действовать в нем будут драконы и воздушные корабли. Между тем я прочитал книгу Джина Вулфа «Солдат гор» (Soldier of Arete). (Для тех, кто не читал этого замечательного романа: — он посвящен истории воина-римлянина, потерявшего память во время сражения в Древней Греции, помнившего после этого только события одного дня.) Это побудило меня к размышлениям о памяти. Меня всегда поражало, сколько информации, о которой мы иногда и не подозреваем, может накапливать наш мозг, и которая вдруг «выстреливает» из, скажем, «архива», хранящегося в глубинах нашей памяти. Это жизненно необходимая способность для писателя, и я счастлив, что обладаю ею, хотя и не понимаю, как это происходит. Впрочем, это и не столь важно. Так или иначе, я принялся размышлять о памяти и о том, насколько она важна для культуры, лишенной письменности, а также о том, как эта способность должна влиять на общественное сознание. (В качестве примечания интересно отметить, что у североамериканских индейцев не было письменности и они никогда не нарушали договоров. С другой стороны, белые американцы умели читать и писать — и нарушали при этом едва ли не каждый договор, подписанный с аборигенами. Пожалуй, это как-то связано с тем, что человек хорош настолько, насколько хорош его мир.) Как бы то ни было, я пришел к убеждению, что мой герой должен быть мнемоником, одаренным хорошей памятью, позже развившейся настолько, что он сможет хранить в ней историю народа (своего рода национальный трофей в условиях непрекращающихся войн), события, забытые обычным фольклором, и начинает исследовать это историческое наследие.
Примерно в это же время возник конфликт в бывшей Югославии, что побудило меня размышлять о законности политики вмешательства и о личной совести. Что стоит на первом месте: обязательства перед своей страной или перед своей совестью? Необходимость исполнять волю большинства, требования правительства или необходимость поступать в соответствии со своими собственными, личными убеждениями? Трудное решение для современного общества. Гораздо легче обсудить это на страницах романа-фэнтези.
Итак, у меня было две темы, а также драконы с воздушными кораблями.
Одно было ясно: захватчики Хо-раби, угрожающие Дарбеку, придут из-за океана на воздушных кораблях; драконы появятся позже. И все-таки, справедливости ради, я хотел предложить альтернативный взгляд и решил представить воина Хо-раби не чудовищем-убийцей, каким он виделся Дарам, а таким же человеком, верившим только тому, что говорили правители его страны. Затем, зная, что такое память, я решил лишить его памяти, — ужасная вещь для моего героя-мнемоника.
И любовная линия! Будет ли без нее роман-фэнтези законченным? Я взял слепую девушку-мага Рвиан. Понятия не имею, почему я лишил зрения свою героиню, возможно, в силу некоего подсознательного ощущения, как будет развиваться сюжет, который был мне неясен в то время и который позже сложился в единую картину. Я хотел, чтобы моя героиня была сильной женщиной, которую включили в роман не только ради любовных коллизий. И она стала единственным персонажем, ни разу никого не предавшим и не отступившим от своей веры.
(Возможно, в связи с этим мне следует сказать, что я не отношусь к числу авторов, детально выстраивающих сюжет с самого начала и точно знающих, куда ведет их следующая страница. Предлагая краткое изложение очередной книги своим издателям, я предупреждаю, что законченное произведение может не вполне соответствовать задуманному. Я обычно размышляю за клавиатурой, и не всегда могу объяснить появление той или иной идеи, и не всегда точно знаю, когда она будет использована. И только по прошествии некоторого времени — иногда проходят дни, недели, а иногда и месяцы — разрозненные идеи объединяются, и тогда это приобретает смысл. Поэтому, конечно, мне очень интересно работать над каждой книгой: это как исследование неизвестной страны — никогда не знаешь, куда приведет тебя тропинка.)
Затем возникло третье действующее лицо: Урт из племени Измененных. Измененные — гуманоиды, созданные из животных при помощи магии. Думаю, в этом вопросе на меня повлияли романы Кордуэнера Смита (Cordwainer Smith) и размышления о рабовладельческих обществах, в частности, об американском Юге до Гражданской войны 1861–1865 годов.
Итак, все составляющие романа были если и не точно на своих местах, то по крайней мере собраны вместе. И кроме того, должны были появиться драконы.
Приступив к работе над планом книги, я обнаружил, что не могу завершить его. Я почти запаниковал, пока не понял, что мне всего лишь нужно написать первую главу, представляющую моего героя — Давиота. Затем — другую, знакомящую с Тездалом, Хо-раби. После этого я в основном справился с кратким изложением сюжета, начало работы над книгой что-то прояснило в моей голове. Моим издателям понравился замысел, с помощью моего благословенного агента мы согласовали условия контракта, и я начал работать всерьез.
На этом этапе я, как обычно, отложил в сторону план и просто ушел с головой в книгу. Разрозненные сюжетные линии сплетались в единую повествовательную ткань, одна идея дополняла другую, — и роман приобрел знакомые очертания. Я люблю детали, люблю вдыхать жизнь в слова, поэтому прошло некоторое время до конфликта Давиота с Уртом и до того, как Давиот начал интересоваться Измененными, и до его встречи с Рвиан — любовью всей его жизни. Немало страниц было написано, прежде чем Тездал появился на сцене, и еще больше — прежде чем вся четверка главных действующих лиц собралась вместе.
