Энгус Уэллс - Повелители Небес
Измененный, «кот» по имени Лан, терпеливо ждал. Обдумывая, с чего бы начать, я решил, что будет, пожалуй, разумнее, если я не стану атаковать его с места в карьер и пугать, как получилось с Томом. Поэтому я закрыл окно и улыбнулся слуге.
— Будешь праздновать Канун Баннаса, Лан? — спросил я.
В отличие от Тома, этот Измененный смотрел мне прямо в глаза и отвечал с улыбкой.
— Да, господин, — сказал он. — Наместник Янидд желает, чтобы все его подданные веселились.
Я представился:
— Меня зовут Давиот, Лан.
— Да, я знаю, — ответил он, но, прежде чем прибавить «Давиот», заколебался.
Это одновременно было и приятно и удивительно для меня, но я вовсе не желал пугать его.
— Не хочу причинять тебе неудобства, Лан. Если тебе удобнее называть меня господином, что ж, пусть будет так, но мне приятнее, чтобы ты называл меня по имени.
Он кивнул, на секунду задумавшись, а затем сказал:
— Возможно, когда мы наедине, я буду звать вас Давиотом, но прилюдно мне лучше титуловать вас как положено: «Господин Давиот».
Я находил, что Лан куда сообразительнее, чем Том, и отнюдь не так запуган, обстоятельство это укрепило во мне веру, что я нахожусь в приятном месте. Я согласился:
— Как хочешь.
Он вновь улыбнулся и сказал:
— Да.
Мне показалось, что он принял решение после некоторых раздумий — уж очень непривычно отреагировал он на мои слова, которые слуги обычно принимали с меньшей живостью. Я спросил Лана:
— Ты слышал обо мне?
— Весь Морвин только и говорил последнее время о Сказителе, который должен приехать как раз к Кануну Баннаса, — сказал «кот», что было, конечно, уверткой.
— Я имею в виду вовсе не это, — уточнил я с деликатной улыбкой, чтобы мои слова не были восприняты как выговор. — И я имею основания думать, что ты знаешь, что именно я имею в виду.
— Откуда же мне знать? — спросил он.
На круглом лице Измененного застыло услужливое выражение, тон, которым он задал свой вопрос, казался совершенно невинным, хотя, возможно, это была просто маска. Я уже заметил, что он весьма сообразителен, осторожен и отнюдь не прост. И в то же время я чувствовал, что ему можно верить. Я решил показать, что кое-что знаю.
— Я думал, что до тебя дошла весть. В Тревине я узнал, что твои соплеменники зовут меня Друг Урта.
— Да, — сказал он и широко улыбнулся. Маска словно слетела с его лица. — Весть дошла, и мы о вас знаем.
То, что я услышал, грело душу: известие обо мне обогнало меня, точно Измененные могли передавать информацию столь же эффективно, как и колдуны. Я решил пойти дальше и выяснить, каким образом весть обо мне достигла ушей его соплеменников.
— Пришел корабль, — пояснил он. — И команда рассказала нам про вас.
Ну конечно, гребцы на кораблях — Измененные, погонщики купеческих караванов — тоже они. Везде есть слуги, и весть летит, разносимая посланниками, из замка в замок. В залах и личных покоях своих хозяев слуги слышат их разговоры, и слова эти эхом отдаются в корчмах и на рынках, на поварнях и в доках. Очень эффективная система связи. Интересно, знал ли Лан об отношениях его соплеменников с Повелителями Небес, но спрашивать об этом не стоило: коснись я этой темы, он все равно ни в чем не признается.
Я спросил его:
— А кто-нибудь из Истинных, кроме меня, знает об этом?
Он покачал головой:
— Не думаю. Для всех мы безлики, лишены глаз и ушей. Вы исключение, Давиот, вы нас видите.
Я пожал плечами. Мне вовсе не казалось чем-то необыкновенным замечать, что Измененные обладают всеми теми же чувствами, что и люди, видеть в каждом из них личность, и все же я знал, что был исключением из общего правила. Куда более я был удивлен тем, что Лан с такой готовностью доверял мне. Хотя вместе с тем не могу не признать, что это льстило мне.
Я заверил Лана:
— От меня-то они, во всяком случае, ничего не узнают.
И снова я был поражен, когда в ответ услышал спокойное:
— Почему бы и нет?
Готового ответа у меня не нашлось, но я решил, что надо предостеречь Лана от подобного благодушия.
— Потому что, — начал я и остановился. Трудно было в словах выразить мои смятенные чувства. — Потому что… Урт был моим другом и пострадал за то, что помогал мне.
— Передавал сообщения вашей колдунье, — продолжил Пан.
У меня отвисла челюсть. Он знает о Рвиан? Это что же?
Каждый мой шаг известен Измененным? Этот «кот»-слуга, по всей видимости, знает обо мне больше, чем любой из моих соплеменников. Я закрыл рот и спросил его как можно непринужденнее:
— Ты знаешь про это?
— От дюрбрехтских Измененных, — ответил он. — Об этом стало известно, когда пошли разговоры о том, за что Урта отправили на север.
Я, сглотнув слюну, стоял и во все глаза смотрел на Лана, не зная, что сказать.
Он в ответ тоже посмотрел мне в глаза, и во взгляде Измененного я видел подлинную искренность и теплоту.
— Это лучше держать в секрете, — сказал он. — Как для моего блага, так и для вашего. Наместник Янидд и его супруга — люди добросердечные, но если они узнают… Они могут решить, что обязаны сигнализировать в Кербрин и Дюрбрехт. И полагаю, если дело дойдет до Великого Властелина или до колдунов, могут быть приняты… меры.
Я не нашел ничего лучшего, чем согласиться.
— И в этом случае, — продолжал Лан, — вы пострадаете вместе с нами. Не сомневаюсь, что вас могут счесть за перевертыша.
Я кивнул, совершенно пораженный тем, что слышал. Чудо нанизывалось на чудо. Это был не простой слуга, не обычный Измененный, в нем чувствовалось умение мыслить глобально, предвидеть ситуацию, — такого раньше я не встречал ни у кого из его соплеменников, исключая, конечно, Урта. Если кто-нибудь и может удовлетворить мою любознательность относительно Ур-Дарбека и диких Измененных, то это Лан.
Жена наместника решила напомнить всем нам, что приближается Канун Баннаса, а это ежегодный праздник, когда людям полагается говорить не о кровавых битвах, а о веселых и приятных вещах. Она предложила, чтобы мне было позволено развлечь аудиторию более подобающими к случаю рассказами.
Для меня специально освободили стол посредине зала, взобравшись на который, окруженный солдатами и прочим живущим в замке людом (среди которого были как Истинные, так и Измененные), я повел повествование о Гвинниде и Духе.
Думаю, что рассказ мой удался, так как, когда я закончил, наступила тишина, и некоторые из слушателей, прежде чем начать хлопать мне, принялись оглядываться по сторонам. Я поклонился и, промочив горло глотком эля, поведал собравшимся легенду о наместнике Кирде и Мудрой женщине из Тирвана.
