Мария Филиппова - Гшер. Части неделимого
Платок, основательно мною пожеванный полетел на пол уже на подъезде к площади Памяти. Не знаю, кто додумался строить порталы в академию на бывшем лобном месте, где пролились неимоверное количество крови, но мне определенный символизм проглядывался — ничего путного из дела с таким началом не выльется.
В окружении домов премило-уютного вида на довольно большом пространстве в обычное время не было ничего, кроме трех арок — двух поменьше и одной раза в полтора выше товарок. В любое другое время кроме дней Набора порталы были запечатаны и ничем не отливались от памятников авангардного вида. Но вот каждую осень и раз в два лета они торжественно распечатывались и работали до самой глубокой ночи. Разумеется, кого попало туда не пускали. Чтобы удостоиться, прости Небо, чести попасть на территорию головного корпуса Акарэи нужно было еще доказать свою способность либо недюжинный талант в обращении с магией. Ну или получить поручительство какого-нибудь особо уважаемого мага.
Осенью желающих было хоть отбавляй — родители пытались спихнуть отчаянно колдующий молодняк в престижное учебное заведение, дабы не маяться с поисками подходящих учителей. Некоторые романтически настроенные, плохо информированные и просто тотально неместные шли сами. Редко, но все же появлялись в такие дни на этой площади взрослые, вполне состоявшиеся маги, желающие либо проверить правдивость слухов, либо получить необходимую бумажку с помпезной печатью.
А вот во время Летнего Набора…. Тут дела обстояли несколько сложнее. Летом, помимо общего числа добровольно желающих, "на убой" выставлялись ученики магов, волшебников и прочих учителей вне жестко регламентированной системы образования. Подобные "частники" были вовсе не обязаны участвовать в данном мероприятии, но ведь всякое в жизни может случиться. Ученик оказался полным бездарем, ну или просто до печенок достал… Опять же, обратная ситуация: учитель ничему не учит только веником гоняет, да за вином на базар носиться заставляет, или вовсе заучил до сумасшествия бедного ребенка. Некоторые выставляли своих учеников просто в наказание за какие-нибудь огрехи — позор участия в подобных сборах был порой куда действеннее, чем подзатыльники и часы нравоучений. А некоторые паразиты, вроде сидящего напротив меня Мага Ювентания сплавляли своих несчастных учеников в подобные заведения, поддавшись давлению обстоятельств и каких-то там паршивеньких Комиссий!
Прежде чем быть вытащенной на утренний свет я успела-таки пару раз пнуть раззевавшегося дядю, тот ответил невозмутимым запихиванием нового платка в мой раскрытый для очередного вопля рот. Гордо пронеся меня отчаянно извивающуюся на плече сквозь выставленное на сегодня ограждение, Ювентаний сгрузил мою несчастную светлость перед столом регистратора и, прислонив к узорчатой стенке, сказал:
— Доброе утро, леди Фель.
Женщина средних лет, сидящая на почетном месте отвела недоуменный взгляд от моих связанных конечностей, и чуть запнувшись, ответила:
— Д-доброе, господин Ювентаний. Что вы здесь делаете?
— Право слово, дорогая моя…сидеть! — Я, пытавшаяся отползти, от этого рыка дернулась и вжалась в стол, всем своим видом показывая как мне страшно. Дернувшаяся леди Фель нервно стучала каблуком под столом. — Очаровательная моя, вы задаете глупый вопрос! — Продолжил соловьем заливаться Ювентаний, только что оравший как ненормальный. И этот человек мне говорил "позорище"! Кто кого позорит, хотелось бы мне знать?! — Разумеется я здесь по той же причине, что и все остальные — отдаю свое нерадивое чадо на обучение.
— Простите, господин Ювентаний, но разве эта девушка ваша дочь?
— Силы небесные упасли меня от подобной милости! — Закатил глаза Ювентаний, тихо, так, что услышала только я, буркнув: "Небо, ну и где они нашли эту дуру?". — Ученица она моя. Самовольна излишне и самонадеянна без меры.
— Да, современная молодежь пошла совсем, просто совершенно неподобающе невежественна и груба. — Тоскливо вздохнула леди, перестав отбивать нервную дробь. Скрипнуло перо, и зашелестели страницы. — Имя её, пожалуйста, господин Ювентаний, и возраст. В Акарэе из неё вырастят настоящую леди.
Н-да, а я-то, наивная, думала, что в академии магов растят….
— Велария рода Этенл ветви Хорлай, подзащитная ветви Таолай. — Скороговоркой протарахтел Таний, усиленно запихивая почти выплюнутый кляп обратно. — Лет ей почти двадцать, но ведет она себя по-взрослому нагло и развязно.
— Но, господин Ювентаний, — замялась леди Фель, — я не могу, просто не имею права записать её. Нижний порог — двадцать один год!
— Ох, леди, ну что стоит вам, с вашей властью закрыть глаза на какие-то жалкие два года? Сжальтесь, никто кроме вас мне не поможет. Даже я здесь бессилен, но один росчерк вашей прелестной ручки сделает меня несказанно счастливым. — Обворожительно улыбаясь, пропел Ювентаний.
— О, господин маг, вы мне льстите. — Кокетливо констатировала откровенный факт леди Фель, заполняя бумаги. — Вы, с вашим доступом к самому императору имеете власти куда больше чем я.
— Не принижайте себя, дорогая. Написали? Вот и прекрасно. — И не успела леди рта раскрыть, как Ювентаний выхватив регистрационные листки, потащил меня дальше ко второму ограждению, из-за которого уже не возвращались до конца дня, наполненного на мой и многие другие взгляды позором. А некоторые, кому особенно "повезло" и вовсе не возвращались так и сгинув в недрах Акарэи. — Прекрати дергаться, мелкое чудовище! — Вспомнил про меня дядя.
— Это отвратительно! — Крикнула я, отплевавшись от платка.
— Не могу не согласиться, эта Фель не отстанет от меня ближайший месяц со своими зазывными взглядами. — Я почувствовала как передернуло Тания.
— Так тебе и надо! Ты подлый, мерзкий, старый хрыч! Я все всем про тебя расскажу! Какие эксперименты ты на мне ставил! — Разорялась я на радость публике. Дядя только сокрушенно вздохнул и, перехватив меня поудобнее, тихо самому себе сказал:
— Этого и следовало ожидать. — И уже громче: — Велария, будь умницей и заткнись.
— Счазд. Я только начала. — Прошипела я на ухо Танию, извернувшись для этого совсем уж невообразимо. — Люди добрые! Да что же это делается! Вы только посмотрите на этого изверга! Вы только посмотрите на этого старого маньяка! Он меня би-и-ил! Не корми-и-ил! Эксперименты свои мерзопакостные стави-и-ил! Посмотрите и запомните гада этого! Детей своих берегите, а то заберет окаянный!
— Ну все, с меня хватит. — Выдохнул Таний, сгружая меня на землю и удерживая одной рукой за шиворот, принялся распутывать веревки.
