Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Но я должна стерпеть! Должна…

Опускаю веки, унимая жар в газах. Сквозь оставшиеся щёлочки вижу окружающий мир иначе. Пространство волнуется, подобно морю, а каменные чудовища окутаны серебристой энергией зазеркалья, прилипающей, по словам души-альху, ко всему материальному.

По приказу Ари Шамэи я мыслью касаюсь большего из выбранных чудовищ и воображаемой ладонью оглаживаю его массивную голову. Снова создаю связующую нить. Направляю поток под небольшим углом. Без особой уверенности в удаче, без понимания последовательности, не запоминая услышанного и всё же следуя за тихим голосом, уверяющем в успехе.

И он приходит. Громадный монумент остаётся неподвижным, а существо с большим брюхом окутывает сероватое мерцание, чуть приподнимающее его над каменистой поверхностью. Прели парит.

Отток силы приносит апатию и тоскливое состояние пасмурного дня. Хочется заплакать, хотя впору радоваться и восторгаться первому прорыву магии за многие годы. Не выходит. Пустота внутри.

Парящий монумент с места сдвигается легко. Не требуется особых усилий, чтобы переместить его к выходу, а затем, подтолкнув вперёд и быстро растянувшись на его массивной спине, провести сквозь пошедшую рябью ничего не отражающую поверхность.

Зеркало остаётся позади. Монумент обретает вес и с оглушительным грохотом впечатывается в пол. Никакой отдачи. Скатившись с широкой спины, осматриваюсь, не появился ли кто?

Пока тихо.

Обращаю внимание на алтарь в форме измятого цветка с двенадцатью нефритовыми лепестками. Во всех, кроме одного, по пульсирующему шарику разного цвета.

— Редкие виды магии, — шёпот внутри меня. — Одиннадцать из необходимых двенадцати. Как только барон соберёт их все, он уничтожит Окольса. И когда провидческий камень падёт, сможет поработить души Эрий и управлять ими через мужей, ибо связующая нить Зова не обрывается после смерти. Нельзя ему позволить завладеть такой силой. Возвращайся в своё тело, Ариш.

Сумеречный зал пуст и тих. Моё тело лежит в центре алтаря. Разодранное платье на нём местами пропитано кровью, хотя ран вроде бы нет. Приближаюсь, тревожно оглядываясь. Неуверенно касаюсь своей руки, не представляя, как возвращаются обратно.

Слепит яркая вспышка.

Слияние молниеносно.

Перекатываюсь набок и болезненно шиплю. Живого места на мне нет. Как-то странно лечили: синяков, ссадин, ушибов не вижу, а изнутри каждая мышца стонет. И немного тревожит рука. Та самая, перевязь на которой исчезла в зазеркалье одновременно с рассеиванием иллюзии. Связь между физическим и ментальным телом странная.

Собравшись с силами, еле сохраняя равновесие, осторожно спускаюсь с жертвенника. Тело до отвращения ватное. В ушах шумит.

— Поторопись! — душа-альху не даёт времени прийти в себя, образами указывая в только ей известном направлении. — Я не вступала с тобой в контакт до недавнего момента, берегла силы. Собирала их по крупицам к сегодняшнему дню. Когда твоя мать проглотила сферуалу и во время беременности прошла первую инициацию провидцев, мне открылся небольшой отрезок будущего. Поэтому не сомневайся, когда скажу действовать. Не допусти сомнений, Ариш, иначе барон победит.

Длинный полутёмный проход остаётся позади. Впереди — проём, пройдя сквозь который я оказываюсь в залитом солнечным светом коридоре. По правую сторону — ряд запетых камер. И в этот момент королева впервые берёт власть над моим телом. С неожиданным проворством моими руками открывает магический замок одной из дверей.

Переступив порог, я испуганно вздрагиваю. Увиденное коробит: в ало-чёрных клубах тумана, подавшись вперёд, стоит на коленях мужчина. Крепкое тело, широкие плечи, и… ничего. Нервно сглатываю.

— Нэрьярд… — вскрик Ари Шамэи тревожит разум.

Подчинившись её порыву, приближаюсь и дотрагиваюсь до рукава чёрной рубашки. Это не ткань, а поглотивший человека плотный магический саван. Он рвётся под моими пальцами. Скольжу ими выше, к вороту. По воле королевы черчу незнакомый символ. Смольная преграда отступает, и я вижу за нею склонённую голову Мага.

Жуткое зрелище порождает в сердце холод. Не сними я обереги, оказался бы он тут? Прикованный цепями, лишённый свободной воли? Бледное, застывшее маской лицо и неподвижные сомкнутые веки. До болезненной дрожи видеть его таким.

— Мистер Маг…

Растормошить бы, привести в чувство. Но не могу коснуться. Ловлю пустоту, несмотря на кажущуюся близость живого человека. Магия. Бездна! Её Величество молчит, а я не представляю, что делать. Слабая, беспомощная, застывшая. Не такая стойкая, какой считала себя, находясь в обители. Как оказалось, под защитой высоких стен легко поверить, что всё в мире по плечу. На деле же узнать свои возможности можно только вот так — неожиданно оказавшись в ожившем кошмаре. Я в Замке Ваниуса фон Триса. Здесь же в плену Алевтина Грёжес, и теперь — Маг. Именно этого добивалась провидица? Свести нас вместе в одной точке? Или, цепляясь за надежду, мне просто не хочется верить в худший исход?

Как быть? Что, Рэк побери, мне делать?

— Жди! — слышу внутренний приказ.

— Я…

— Жди!

Вокруг тишина. Внутри ураган. Это не мои эмоции — взбудоражена Ари Шамэя Грёжес. При первой нашей встрече на кладбище она гневалась на супруга, поверившего в измену, ратовала за невмешательство, а сейчас в ней просыпается любовь, искреннее обожание, тяга защищать — настолько сильная, что словами не выразить.

Тело мне больше не подчиняется. Я стою напротив повисшего на цепях Мага. Чего-то жду, а чего — не знаю. Оказавшись в эпицентре чужих эмоций, незнакомых и неизведанных, испытываю непривычную зависть к глубине и нерушимости монаршего союза. Его истина проста: «Злость способна затмить рассудок, но сотканное из взаимной любви сердце не ожесточится». И всё же, Нэрьярд Висталь одержим. Уж точно не любовью.

До слуха долетает перезвон цепей. Внутренне напрягаюсь. Всё так же с закрытыми глазами Маг начинает подниматься с колен, а туман клубится вокруг его ног чёрно-алыми кольцами.

Сметающая всё на своём пути атака внезапна.

Он прибивает меня к стене под оглушительное дребезжание падающих на пол порвавшихся звеньев. Царапаю мужскую руку, пытаясь отодрать сдавившие горло пальцы. Чернильный саван рвётся, но тут же срастается.

Задыхаюсь. Паникую. Стучит в висках, шумит в ушах, голова кружится. Ещё немного, и я…

— Когда скажу, позови Орокиоса, — слышу сквозь молоточки в голове, прежде чем Ари Шамэя высвобождается.

Мерцающая призрачная дева, покидая моё тело, стремится к душителю. А пролетев сквозь него, вытягивает душу Нэрьярда Висталя из «оболочки». Маг тяжело валится на пол. Чернильный саван истаивает.

Съехав вниз по стене, судорожно хватаю ртом воздух. Шея болит, до хрипа першит в горле. Надрывно кашляю. Слезятся глаза, а лёгкие неимоверно жжёт. Когда становится легче, вглядываюсь в темень камеры, куда королева утянула супруга. Она обнимает сияющего алым призрака. Еле различима магическая перевязь, связавшая их вместе.

— Пока хватит сил, я удержу его в крепких любящих объятиях, — говорит Ари Шамэя. Улыбнувшись, она призывает поторопиться и привести кое-кого в чувства.

Подаюсь к мужчине, неподвижно лежащему на полу.

— Мистер Маг! — тормошу за плечо.

Он на удивление быстро приходит в себя и меня оглушает нестройной руганью. Поражённо замираю. Представления не имела, что можно ругаться столь лаконично и без должной эмоциональности. Но образно же, Рэк! Схватившись за голову, аристократ с шумом выдыхает новую порцию нелицеприятных эпитетов. Распрямившись, оценивает обстановку. Черты бледного лица заостряются.

— Сломался… — звучит самокритика, резанувшая по живому. — Вред причинил? — смотрит мне в глаза, выискивая ответ. Я мотаю головой, прикрыв ладонями шею, чтобы не заметил явных отметин. Однако допрос продолжается. — Тогда Ваниус фон Трис? — внимательно, но как-то бездушно он оглядывает моё подранное и заляпанное кровью платье.

— Всё нормально, — заявляю уверенно.