Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Как сейчас.

Барон отслужил своё.

Ведьма Скрипачей поднимает руку, полыхнувшую оранжево-красным пламенем. В обвислую грудь толстяка впечатывается раскрытая ладонь, выжигающая клеймо смертника и изымающая защитную магию Тёмного. Истошный вопль не трогает сердца Нэйры. Очередная пешка подлежит уничтожению. Хотя умрёт он позднее. Она отдёргивает руку.

— Подожди… — что-то пытается прохрипеть побелевший потный человечишка.

Жалкий.

— Теперь ты смертен и уязвим, Ваниус, — говорит она нейтрально.

Отворачивается, и тень улыбки скользит по её губам, прежде чем Ведьма Скрипачей растворяется в воздухе.

Голодный, замёрзший, не способный докричаться до Некроманта из-за установленной в трапезной магической звукоизоляции, почти трое суток барон — пленник стены. Спасает его случайность — невесть откуда взявшаяся крыса. Простое направляющее заклинание — и через несколько минут на пороге появляется скрюченная невидаль.

Некромант подобострастно освобождает обессиленного хозяина, помогает ему напитаться запертыми в оставшихся комнатах жертвами. Поглощена сила каждой, однако никакого насыщения. В теле барона осталась слабость, в разуме — густой туман.

Провидение против него. Во всём.

Стоит шагнуть к выходу, как у Ваниуса фон Триса подкашиваются ноги. Он падает. Болезненно скручивает его суставы, изо рта течёт серая пена. Раньше защита Тёмного помогала усваивать дар Хвори без вреда для него. Лимит вышел. Защита пала. Дар одной из убитых девушек обратился ядом, от которого спасти может только Сила Камня.

«Вырвать, должным образом обработать, поглотить. Но для начала усилиться», — надрывно смеётся барон. Сдаваться он не собирается. Поэтому, когда давно вытесненная вовне Тень приближается, чтобы помочь, толстяк вонзает пальцы в чёрное горло. Рывок — шея отродья сломана с отвратительным хрустом.

Тают очертания сгорбленной фигуры Некроманта, смоль стекает огромной каплей вниз от лица, узко стелясь и сливаясь с физической оболочкой. На полу перед бароном впервые за века виден отпечаток тени. След постыдного единства.

Валом накрывают эмоции.

Инстинктивно дикие, животные, крошащие разум.

За период отторжения Тень выросла и раздобрела. Теперь её ненависть бескрайня, ярость неуправляема. Инстинкты захватывают безумца и ведут его к желаемой добыче. Шаг за шагом, поворот за поворотом, мимо защищённой ниши, в которой он берет два реликта и идёт дальше — в верхнюю темницу, где ощущается присутствие Силы Камня.

Глава 16

В тёмном проёме появляется нечто. Кожа изъедена язвами, руки скрючены, толстое тело похоже на водный пузырь, колышущийся при медленном движении. Аж дурно становится. Одутловатое лицо недочеловека перекошено ненавистью. Барон? Он держит в одной руке скипетр, увенчанный черепом, в другой — ритуальный серповидный нож. С некогда пухлых пальцев слезли ногти и теперь видна покрасневшая плоть, покрытая отвратительной зелёной слизью.

Меняюсь в лице, сейчас стошнит. Опасливо пячусь.

Уродец громогласен.

— Уничтожь! — над своей лысеющей головой он вскидывает скипетр с засиявшим символом на иссушенном черепе. — Сломи душу!

Маг стремительно разворачивается, и я оказываюсь за его спиной. Используя защитную магию, он рисует в воздухе полукруг, возводя мерцающий щит, явно питаемый чистой энергией провидческого камня Окольса — раз увидев барьер вокруг владений Грёжес, не перепутаешь.

Барон склабится. Маг спокоен. Слишком спокоен. Ни напряжения, ни волнения, несмотря на стремление меня обезопасить.

Неспособная противостоять магическим атакам, я отступаю. Геройствовать сейчас не лучшая идея. И так хватает проблем. Барон — первая. Маг — вторая. Что с ним произошло после отделения души-альху? И где Орокиос, чьё присутствие раньше ощущалось, а сейчас нет?

Ваниус фон Трис пригибается. Удивительно проворно прыгает — и серповидным лезвием рассекает магический щит. Загнутый кончик ножа полоснул буквально в сантиметре от груди Мага. Он непроизвольно отступает, продолжая держать оборону. Срастив прорезь в защите, замирает в ожидании. Словно просчитывает, оценивает, решает. Видит больше меня? Или сделать ничего не может?

Неуязвимость барона — легенда. Правда, не слышала я, чтобы он превращался в уродца и страдал безумной несдержанностью. Ещё немного — и расшибётся. Снова и снова нападая, приспешник Тёмного не щадит себя. Ошмётки разлагающейся плоти уже покрывают большую часть пола с его стороны.

Неужели барон умирает? Может ли так повезти?

— Приготовься, Ариш. Барьер скоро падёт, — предупреждает Маг, неотрывно следящий за хаотичным танцем острого лезвия, пару раз чуть не задевшего его. Неожиданно слышу подтверждение своей догадки. — Кто-то нам помогает. Этот гад смертный и ослабленный, сегодня он лёгкая добыча. Главное — забрать артефакты.

Забрать, да? Не представляю, как это сделать, хотя сделать необходимо.

Нэрьярд Висталь старается разорвать магические цепи, созданные Ари Шамэей. Видимо, именно для этого Её Величество копила силы с момента моего рождения. И они ей пригодятся. Я с расстояния ощущаю волны слепой ярости короля в стремлении высвободиться и напасть. Уж не знаю: через Мага на меня или сразу на супругу?

Я вздрагиваю, когда холодное орудие барона в очередной раз прорывается сквозь магический щит по рукоять, изогнутым лезвием оставляя кровавый след на груди Мага. Мгновенно его руки безвольно повисают вдоль тела, наша защита опадает.

— Сила Камня… — склабится гниющий уродец, неожиданно медленно наступая. Он словно смакует момент, наслаждаясь своим превосходством. По изъеденному язвами лицу блуждает жуткая ухмылка.

В страхе пячусь по коридору.

Камера, в которой Ари Шамэя удерживает монарха, буквально полыхает устрашающе алым, а голубоватое свечение женской фигуры постепенно блекнет. Если не забрать у барона артефакты — нам конец.

Изучаю оставляющую за собой ошмётки плоти гниющую мерзость, особо уделяя внимание склизким рукам. Сначала нужно завладеть скипетром. Не дав себе времени на раздумья, я резко подаюсь вперёд и с неожиданной лёгкостью вытягиваю желаемое из ослабленных пальцев. Ловушка? Падаю на четвереньки, вскакиваю, отшатываюсь назад. Но поздно — серповидное лезвие летит мне в грудь…

— Зови! — слышу приказ Её Величества.

— Орокиос! — кричу во всю силу лёгких, сразу поняв, о ком речь.

И он в слепящей вспышке появляется напротив меня, принимает удар на себя и взрывается изнутри, заполняя коридор частичками света.

Заходясь в крике, я цепляюсь за мерцающие белоснежные пылинки, пытаясь удержать, не дать им полностью рассеяться. Но пальцы ловят пустоту…

Выронив из рук ритуальный нож и злобно шипя, пародия на барона пятится, старательно избегая контакта с затухающими остатками Свени. Последние искорки, завихрившись вокруг Мага, излечивают его раны, нейтрализуют парализующий яд, а затем часть из них, отлетев в сторону, оседает на маленький иссушенный череп и тот обращается в прах. Призрак Нэрьярда Висталя больше не сияет алым и у него появилась голова. Они с супругой истаивают.

Тёплый, словно бархат, прощальный голос Орокиоса касается слуха.

— Любимая Ариш…

— Нет… — задыхаюсь в ужасе. — Нет! — захожусь болью и воздух взрывает мощная магия.

Пол идёт трещинами. Из стен вырываются извивающиеся каменные щупальца. Схватив барона, метнувшегося к выходу, они утягивают его сквозь размягчившуюся породу вниз, в глубины Замка, откуда живыми не возвращаются. Я это знаю. Чувствую, вижу, как мерзавца с силой впечатывают в чистый холст и тот становится обычным портретом полусгнившего уродца.

Без сил падаю на колени.

Стены коридора вновь тверды.

Внутри меня пустота.

Приди беспамятство…

***

И оно обнимает меня мелкой чёрно-серой рябью, уносящей далеко-далеко от места трагедии. Погружает в глубокие недра земли, где бушуют реки лавы и парят над фонтанными брызгами полупрозрачные существа, именуемые хэйрэн — духи огненной земли. Они подобны птицам, но выглядят, как змеи. Эти юркие создания бестелесны, как и я. Рядом с ними мне спокойно. Течение времени в подземном мире неощутимо. Духовная отрешённость от всего плохого прекрасна.