Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Что-то с ним не так. Он как будто… пустой…

***

Барон приподнимает край фланелевого одеяния своей пленницы. Раскрытой ладонью ведёт от колена к бедру, впитывая тепло нежной атласной девичьей кожи… Его взору вдруг открываются вьюнки из голубых прожилок. Не только лицо. Всё тело избранной для поглощения жертвы вдруг замерцало тонкими канальцами, сплётшими сложный Эзьяс-узор. Среди посвящённых в тёмные знания его ещё называют «печатью собственника». Такую сложную перевязь могут создать единицы среди приспешников Тёмного.

Барон замирает. «Не может быть!» — он резко садится. В рывок разрывает сорочку девушки от горла до подола, обнажая невысокую грудь. Каждое молочно-белое полушарие снизу очерчено светящимся полумесяцем, от которого расходятся во все стороны волны, лучи, завитки. Орнамент имеет форму красивого дерева, прикрытого лёгким сиянием зарождающегося ночного светила. «Этот рисунок…» — Ваниус фон Трис в панике отшатывается. Его тут же оглушают грохот собственного грузного падения с кровати и гул открывающегося магического портала.

Пространство сотрясает взбешённый рык:

— Ты зарвался, паскуда!

Только трёх человек в мире Ваниус фон Трис всегда боялся: Тёмного, Ведьму и этого…

— Кэлаза Брут… — сипло выдыхает толстяк.

Пытаясь подняться, барон застывает с приподнятым голым задом и уткнувшись лбом в холодный пол. Его сковало магическое онемение, рождённое яростью явившегося. Отпрыск Тёмного и Ведьмы из народа Скрипачей неимоверно силён. Полукровка впитал магическую мощь обоих родителей. Необычный бастард, не имеющий ни Тени, ни Свени. Без души? Ничуть. Просто никто не скажет, где она. Кэлаза Брут — бессмертный. Палач, по голову которого никто не явится. Как и по голову подобных ему Рэонтов, лишающих магии и оставляющих пустую оболочку, что равноценно смерти для человека, владеющего могуществом и против воли расставшегося с ним.

— Метка поздно проявилась, — оправдывается вспотевший барон.

Лучше бы помалкивал. Слабым движением пальцев Кэлаза впечатывает его в стену. В необычных глазах с диагональной ярко-зелёной линией, пересекающей чёрную радужку, бушует жажда убийства.

— Тронул?

Из толстого нутра начинает вытягиваться магия. Не ответит — он покойник.

— Не-е-т… — булькающе хрипит барон.

— Убью, если соврал!

Воздух тревожит огненная волна, оплавляющая по контуру барона камень. Размягчённая порода окантовывает толстое тело и сжимает тисками. Приковав мерзавца, Кэлаза, приглушив гнев, разворачивается и направляется к перепуганному созданию, вжавшемуся в спинку кровати и пытающемуся свести полы разодранной сорочки. Остановившись около девушки, он освобождает от врезавшихся в плоть верёвок тонкие девичьи запястья. Заметив красные отметины, плотно сжимает челюсти, едва сдерживаясь, чтобы не прикончить гада. Сделай он это, отец не обрадуется. Со своими марионетками Тёмный привык разбираться самостоятельно.

— Всё хорошо, Лея… — Кэлаза осторожно прикасается к холодной щеке девушки. Та отшатывается. Тьма сгущается вокруг напрягшейся фигуры палача и сразу опадает. — Пора домой, Лея, — снова он пытается наладить контакт. Ведь перед нею незнакомец под стать фон Трису. Следует сдержать гонор и позволить ей ощутить разницу.

Кэлаза ждёт. И терпение даёт свои плоды. Девушка постепенно успокаивается и изучает его некрасивое угловатое лицо внимательным придирчивым взглядом, судорожно комкая сведённые на груди края разодранной сорочки.

— Домой? — в голосе её слышится откровенное недоверие.

— Домой.

Кэлаза не сведущ в эмоциональных эмпириях, не умеет должным образом успокаивать. Он одиночка. С тех пор как покинул отчий дом, с другими живыми контактирует лишь по долгу службы. Так бы и продолжалось, не попадись ему однажды на улице белокурая тринадцатилетняя Лея Роман. Из темноты переулка, где сын Тёмного стоял, он оценил её тонкий стан, плавность движений. Пусть в реальности между ним и этой смеющейся девушкой высилось непреступной стеной социальное неравенство — она отныне принадлежала ему. Пусть пока на расстоянии.

Когда избранница столь юна, стоит ли ждать большего? Он и не ждал. Хотя получил сегодня. Девушка позволяет поднять её на руки и прижимается к его груди. Сладкая близость. Ранние чувства. Её испуганная мысль: «Не сглупила ли, доверившись незнакомцу?» — явное тому доказательство. Бросив затравленный взгляд на впаянного в стену обнажённого мерзавца, чуть не надругавшегося над ней, Лея пальцами комкает рубашку спасителя, отринув лишние сомнения. Ей хочется верить в лучшее.

Кэлаза про себя улыбается. Бесценно это хрупкое доверие. Светлый подарок. Осталось доставить девушку домой, стереть мерзкие воспоминания и страхи, ими созданные. Заставить забыть обо всём. Слишком рано выдёргивать изнеженную аристократку из безопасности отчего дома. Она ещё совсем ребёнок. Пусть растёт, развивается, познаёт мир. Он присмотрит. «Маленькая, лёгкая, беззащитная Лея. Однажды ты не отделаешься так легко».

Создав портал, Кэлаза исчезает со своей ношей в светящемся водовороте. Проход за ним схлопывается.

Обессиленный, измотанный, злой и голодный Ваниус фон Трис безрезультатно пытается освободиться от пут камня. Пусть эта пища изъята, есть другая. Уж он насытится…

Но вечер явно не задался.

Из воздуха материализуется худощавая босая женщина в лоскутном платье. Полупрозрачные шелка призваны возбуждать мужское воображение. Ведьма Скрипачей. Нэйра Абьяэстас. Из народа, обитающего на острове Фэршус, где жители пленяют людские умы, играя на струнном инструменте. Некогда эта красивая, ныне зеленокожая, ворожея исчезла с поля зрения, предварительно сведя барона с Тёмным. И вот объявилась снова, оценивая, как третьесортного раба.

— Кто бы подумал?! Ни красоты, ни стати, — слышится её презрительный фырк. — Ни лоска, ни знатности, — пустой плевок под ноги. — И заришься на собственность моего сына? Не дорос ещё на пути его вставать!

Барон бессильно шипит.

— Сними оковы…

Угловатая бровь женщины высокомерно приподнимается.

— Снять?

— Нэйра!

За резкостью тона — трусость. В их отношениях с его стороны всегда фарс, хождение по краю заточенного лезвия. Не предсказать, что выведет фурию из себя. Если доведёшь, считай, покойник. Сынок пошёл в мать. Хотя она считает иначе.

Улыбка сползает с женского лица. Слова — чистый яд:

— Я не одобряю мирный нрав Кэлаза, его нежелание связываться с тёмными, и всё же высоко ценю сына. Признавая свою природу, он верен родовым корням, чтит родителей, пусть разнятся взгляды. Семейные узы для него неприкосновенны.

— Плевал я! — брызжет слюной барон.

Для него слово «семья» как красная тряпка для быка.

— Зря, Ваниус. Семейные ценности отражают многое. Покусившись на будущего члена нашей семьи, пусть невольно, ты разозлил покровителя и потерял его расположение. Тёмный отлучает тебя от бессмертия. Живи, как знаешь.

Для себя и своей семьи Тёмный всегда выбирает лучший и безопасный путь. Недавно он узрел, что смерть Леи от рук барона станет причиной смерти сына чуть позднее. А сын для Безликого — всё! Всё — для них обоих. Если опасность угрожает ребёнку — кара неминуема. И неважно, что тот давно идёт собственной дорогой. Неважно, что, верша справедливость, он уничтожает приспешников своего отца. Тот давно смирился. Нэйра давно приняла. Любя отца и мать, несмотря на неприятие их деятельности, Кэлаза будет до последнего карать зло, при этом параллельно оберегая своих родителей. Правда, теперь не только их. Лея Роман отмечена. А раз так, её жизнь под защитой всей семьи.

Ваниус фон Трис обречён. Приговор вынесен. Ярость сына пробудила ярость отца, возжелавшего возмездия. Крепкая, повязанная на магии связь между этими двумя непостижима. Даже Нэйра, повидавшая многое за прожитые годы, порой поражается, насколько все реакции Кэлаза отражаются на реакциях Фэлька. Если первый спокоен — умиротворён второй. Младший выйдет из себя — старшего слепит ярость, разящая по избранным мишеням.