Дария Дмитраш - Хранители равновесия
Фея не выдержала и засмеялась радостно и звонко, запрокинув голову назад. Выражение лица Ириса тут же поменялось из шутливо виноватого в растерянно задумчивое. Он вбирал в себя очередной оттенок её смеха, очередную грань характера, ощущая, как неровно и тревожно бьется в груди сердце. Растворяясь в волне тепла, накрывшего его сознание. Любуясь той, что будто высшее существо испускало свет.
Отсмеявшись и опустив взгляд, Диази застала Ириса в позе лотоса с закрытыми глазами. Подивившись такой старательности, она нежно провела ладошкой по его белым, мягким волосам и тихо сказала на ухо.
— Старайся.
После чего ушла к Камомиле, ни разу не обернувшись. Даже не понимая, что последним своим действием убила шансы своего ученика сосредоточиться на корню.
Целый день друзья экспериментировали со своими новыми способностями. В особом восторге была Камомила, которая с удивительной легкостью разобралась со слабыми заклинаниями. От осознания того факта, что оперирование таким количеством энергии её нисколько не ослабило, она на радостях перешла к заклинаниям средней сложности. Закончилось всё тем, что она подорвала кустики, в тени которых всё это время тренировалась.
Вспышка и грохот вмиг разрушили царящую вокруг идиллию. И если Диази с Ирисом посмотрели в сторону, где тренировалась Кама с испугом и удивлением, то Бэлл схватился за голову и зашипел от боли. Кашляя и отплёвываясь из тучи поднятой пыли вскоре вышла магеса, то и дело смахивая с глаз выступающие слёзы. Но не успели Ди с Ирисом встревожено поинтересоваться, что же, собственно, произошло, как на Каму налетел Бэлл.
— Соображаешь, что ты делаешь? — голосом рассерженной кобры прошипел слышащий, схватив магесу повыше локтя.
— Ты чего? — округлила глаза так до конца не пришедшая в себя фея.
— Ты. Ты создавала эту жизнь? Ты помогала ей взрасти? Какое право ты имеешь всё рушить?!
— Бэлл, я… — растеряно захлопала глазами Кама.
— А если бы в тебя запустили заклинанием разрыва? — прищурил глаза слышащий. — Зачем тебе магическая сила, если ты, не успев её толком опробовать, уже направляешь её на разрушение!
— Я не хотела, ясно?! — фея выдернула руку из цепкого захвата Бэлла. — Я не специально!
— Им больно, слышишь меня? Больно настолько, что это чувство чуть не разрушило мои ментальные щиты, — сузил глаза фей. — Хоть бы извинилась.
После этих слов, Бэлл резко обернулся и стремительно отправился в сторону покореженных заклятьем кустов. Кама застыла на месте. В душе её боролись противоречивые чувства. С одной стороны она чувствовала за собой вину, но с другой. Чего он пристал? Она же действительно не хотела повредить растения! Да и сколько тех кустиков в мире существует! И эти восстановятся со временем! Это же не повод её обливать презрением. Кричать на неё.
Задумчиво хмыкнув, вслед за слышащим отправилась Ди. Не проронив ни слова, отправился к костру Ирис. Покопавшись в сумках, он достал конфискованную в свое время у Диази книгу и с головой погрузился в чтение. Камомилу окутало чувство неловкости, но гордость не позволила присоединиться к занятым лечением Диази и Бэллу. Последние провозились с повреждёнными кустами до вечера.
Как то незаметно на эту тему было наложено табу. Хотя Бэлл продолжал смотреть на Каму ну ооочень выразительным взглядом, но он так же не стал заострять внимание на этом конфликте. Когда мир стал погружаться в сумерки, слегка уставшие друзья расселись у костра, задумчиво глядя на языки пламени. Ирис отложил книгу провидца Дурмана, которую всё это время усиленно читал, заполняя пробелы в знаниях.
— Всегда мечтала посмотреть на места, где когда-то жили наши предки, — прервала тишину Диази.
— Да, мой старший брат, когда вернулся из десятилетнего путешествия, столько всего нарасказал, — кивнул Ирис. — Он же в лесу тысячи источников пол года проторчал. Всё выискивал скрытые знаки.
— А я в свое время в библиотеке окопалась, до того интересно было, что именно заставило фей сменить место жительства, — призналась Камомила.
— Знаете, что самое интересное? — сказала Диази, отпив глоток фруктового взвара из глиняной кружки. — Что даже в закрытом архиве об этом информации особо нет.
— Тебя пустили в закрытый архив? — приподнял брови Ирис.
— Нет, конечно, — отмахнулась фея. — Просто когда дело касается знаний, меня не остановят никакие охранные заклятия и замки.
Кама задумчиво хмыкнула, глядя на подругу насмешливым взглядом.
— И что тебе всё же удалось выяснить? — вмешался Бэлл.
— Ну, по полунамёкам я смогла додумать две версии событий, — призналась фея, подкидывая в костёр очередную веточку. — Первая, это некая глобальная катастрофа. Природного свойства. Она настолько разрушила поселение, что было проще переселиться в иные места, чем всё восстанавливать. А вторая, это сора с местными деревьями. Ну, вроде как после некоего конфликта они отказались сотрудничать, руша наши жилища.
— Будем на месте, я поспрашиваю, — отозвался Бэлл.
— Не получиться, — мотнула головой Диази. — Если первая версия верна, то согласно архивам, практически все деревья погибли. Остальные же растения живут далеко не двести лет.
— Вот и проверим, — вмешался Ирис. — Если верна вторая версия, то можно будет узнать подробности. А если первая, то растущие там деревья не смогут толком ответить на наши вопросы.
— Логично. Знаете что, давайте спать, — потянулась Диази. — Если повезет, то за пять или шесть часов мы доберёмся до леса тысячи источников. Говорят, что неподалеку от него живут русалки. Если повезет, сможем послушать их песни, — мечтательно закатила глаза фея.
— Звучит интересно, — хмыкнула Камомила и отправилась к сумкам доставать покрывала.
Глава 20
Тьма сгущалась. Его глаза, уже давно привыкшие к верхнему миру, перестали различать детали, как это было когда-то. Купол пещеры Свершений сиял, переливаясь красными и оранжевыми оттенками. Будто молчаливые призраки, пространство стали заполняться собраться. Они рассаживались каждый в своём секторе. Тихо, степенно, не проронив ни звука. Их взгляд безразлично скользил по лежащему на полу Каракалу, у которого не было сил даже на то, чтобы поднять голову.
Казалось, он был для них несущественным, никому ненужным призраком, лёгким, нашумевшим воспоминанием. Достойным лишь презрения, порицания. Но в своих эмоциях собратья пошли ещё дальше. Ведь ненавидеть либо порицать можно лишь того, кого считаешь равным себе. Но Раль для Дэйвов превратился в насекомое, достойное лишь брезгливого равнодушия.
