Диана Шипилова - Что будет, то будет
Рождество уже прошло, но впереди был Новый год, и предвкушение праздника захватило даже Северуса. Он помог Элинор по–новому украсить комнаты — колдовать она умела не очень хорошо (Северус даже удивлялся, что она делала в Рэйвенкло), но вот стремления то и дело что‑нибудь трансфигурировать или перекрасить у нее было хоть отбавляй.
Лэнс уже третий вечер рассказывал ему интересные истории из жизни и иногда даже показывал воспоминания. Они засиживались в комнате часами, и однажды, как раз когда Лэнс подошел к кульминации в рассказе о своей командировке в Чили, в дверь постучали.
— …А у магглов там, оказывается, как раз накануне случился переворот! — закончил он фразу и махнул палочкой, открывая дверь. За порогом стояла улыбающаяся Элинор в своей любимой темно–синей шелковой мантии.
— Чай пить будете?
— А дальше? — заинтересованно спросил у профессора Северус.
— Потом расскажу. — Лэнс встал с места и потянулся. — Спасибо, Нора, я лично буду…
— И я буду, — подхватился Северус.
— Отлично, — снова улыбнулась Элинор, пропуская их в коридор, — а то он уже полчаса как налит. Это Роберт мне совсем голову заморочил: только я собираюсь за вами пойти, как он меня будто нарочно отвлекает!
— Так чай, наверное, давно остыл, — немного разочарованно сказал Северус, когда они уже спускались по лестнице.
— А вот и нет! — воскликнула Элинор. Высокие деревянные двери распахнулись по мановению ее руки, и Северус с Лэнсом прошли вслед за хозяйкой в освещенную свечами столовую. — Этот сервиз заколдован таким образом, что чай в чашках не остывает.
Роберт уже сидел за столом; при их появлении он отложил в сторону газету. Над чашками действительно поднимался легкий пар.
— Полезное приобретение, Роберт, — кивнул Лэнс на сервиз и уселся рядом с братом.
— И недешевое, — вздохнул тот.
— Интересно, как это все согласуется с законами термодинамики? — не удержался от вопроса Северус, отпивая горячий чай.
— А что такое термодинамика? — с любопытством спросила Элинор.
— Очевидно, что‑то, связанное с силой тепла, — пожал плечами Роберт. — Попробуй это печенье, Нора, оно очень вкусное…
— Это такая маггловская наука, раздел физики, — объяснил Северус, хотя у него было мало надежды, что они его поймут. — По ее законам сервиза, который вечно поддерживал бы чай в горячем состоянии, быть не может.
Роберт поморщился.
— Магглы постоянно выдумывают всякую ерунду и отрицают очевидное. Этим даже голову забивать не стоит.
Лэнс послал Северусу предостерегающий взгляд, но Северус не унялся. В принципе, он и сам был невысокого мнения о магглах, и даже мог бы согласиться с этой фразой… если бы ее сказал не Роберт, и если бы речь шла не о термодинамике.
— И тем не менее, — холодно сказал он, — используя данные маггловских наук, можно получить более полную картину мира.
— Магглы просто не могут придумать что‑то стоящее, потому что они неполноценные создания, — возразил Роберт. — Что толку в науке, которая отрицает существование вот этого сервиза?
— Позволь мне возразить тебе, Роберт, — вмешался в разговор профессор Лэнс. — Безусловно, магглы неполноценны по сравнению с волшебниками, как и слепые по сравнению со зрячими. Однако у слепых необычайно сильно развиты другие чувства: слух, осязание или обоняние. То же самое может быть и у магглов. Колдовать они не в силах, вот и пытаются постичь мир другими методами.
— Но какой смысл чистокровному волшебнику унижаться до их методов? — спросил Роберт, со стуком поставив пустую чашку на блюдце. — Если продолжать твою аналогию, Мартин, то люди должны ходить на ощупь? Зачем тебе, — повернулся он к Северусу, — все эти науки?
— А я не чистокровный волшебник, — сказал Северус внешне спокойно, хотя внутри у него все звенело от напряжения. — Мой отец — маггл. Термодинамика же никогда не ошибается, и сервиз ваш рано или поздно выдохнется — когда запас энергии подойдет к концу.
Тишина после этой фразы буквально ударила по ушам. Роберт застыл с окаменевшим лицом, профессор бессильно опустил голову, а Элинор удивленно распахнула глаза.
— Мартин, — с расстановкой произнес Роберт, — нам надо поговорить.
Северус кинул на Роберта неприязненный взгляд. Он не сомневался, что говорить они будут о нем. Профессор Лэнс поднялся из‑за стола и пошел к двери, не сказав ни слова. Роберт последовал за ним.
— Хочешь еще печенья? — обратилась к Северусу Элинор и улыбнулась, словно пытаясь загладить резкость мужа.
— Спасибо, я наелся, — сказал Северус и встал из‑за стола. — Я, наверное, пойду к себе…
— Но ты практически ничего не съел! — воскликнула Элинор. — В твоем возрасте недоедать вредно, ты и так худой! А ты правда полукровка? Я была уверена, что на ваш факультет берут только чистокровных!
— Я. Уже. Наелся, — выделяя каждое слово, повторил Северус. Он ощутил невольную досаду, чуть ли не неприязнь по отношению к хозяйке дома. Свое происхождение он с ней обсуждать не собирался: он и так уже начал жалеть о своей выходке. Тут он испугался, что Элинор может обидеться, и добавил: — Было очень вкусно, спасибо.
Оставив ее сидеть за столом в одиночестве, Северус покинул столовую и, стараясь двигаться как можно тише, направился в сторону комнаты Лэнса. Скорее всего, разговор состоится именно там, и ему не терпелось узнать, что именно они будут обсуждать.
Глава 19. Игрушечный мирок
Северус не ошибся — раздраженный голос Роберта был слышен за несколько ярдов от двери.
— …Мартин, ты меня идиотом считаешь, что ли?
— Вообще‑то никогда не считал, — значительно тише ответил Лэнс. — Наоборот, сейчас мне кажется, что я значительно уступаю тебе в плане мыслительных способностей, так как напрочь не понимаю, о чем ты. Впрочем, по твоим намекам я сделал вывод, что ты считаешь, будто между мной и Северусом что‑то есть. Но я ведь тебе уже говорил, что Северус — мой ученик и ничего больше.
«Что значит — что‑то есть?! О чем это он?!» — Северус почувствовал, как похолодели кончики пальцев.
— Мартин, ты мне и в детстве сказки не читал, и сейчас не надо! — в голосе Роберта появились металлические нотки. — Во–первых, можно подумать, это не бросается в глаза — как ты на него смотришь, когда думаешь, что никто не видит. А я тебя хорошо знаю…
— Роберт, сдается мне, это твои фантазии, — отрезал профессор.
Фантазии? Да этот Роберт бредит!
Лэнс продолжал:
— Я, согласно твоей логике, вправе ожидать, что ты имеешь виды на каждую встречную девушку?
— Что ты несешь! — возмутился Роберт.
— Знаешь, Роберт, мне всегда казалось, что хотя бы ты не считаешь меня окончательно падшим — даже после общения с Люциусом, — в голосе Лэнса мелькнула горечь.
