Роман Терехов - Авантюрист
В просвете между кустами появилась фигура большеголового рахита, собравшегося расстрелять из своего непомерно длинного ружьишка прямо весь темный лес сразу. Качающиеся от воздействия моей туши ветки ему мешали, вот он их неуклюже отгибал ложем фузеи. Искать меня глазами в такой ситуации ему несподручно.
— Аг-р-ра! — выкрикнул враг и несмело шагнул вперед.
— Агр-р-а-а! Агр-р-а-а! — откликнулись его подельники полудюжиной голосов, благоразумно оставаясь на опушке.
Я же молча приладил оружие, используя покойника вместо бруствера, прицелился и нажал на спусковую скобу. Винтовка — а кованый ствол, несомненно, имел нарезы, — отрывисто и зло бахнув, ощутимо толкнула в плечо. Враг сложился пополам и тонко завопил. Я же, напротив — выгнулся между замшелых корней дугой — засевшая в спине пуля бередила рану просто зз… замечательно, но героически промолчал. Правая рука, пронзенная молнией вдоль нервов и «забитая» до полного онемения колдовским браслетом, воевать категорически отказалась. Больше прицельно вести огонь я не мог: пот, слезы и какие-то странные крапинки в глазах крайне усложняли поиск цели.
Бахнув в ближайшие кусты на характерный шум еще пару раз для острастки с левой руки, я выронил ружье и, руганью заглушая боль, потянул бывшего обладателя моего оружия на себя. Ценой титанических усилий удалось сдвинуть тушу на полметра и перевалить ее через вздыбленный корень. Ежесекундно рискуя шкурой, обшарил район гузки «дикого гуся».
Правая рука продолжала бастовать, и в голове не укладывалось, как тащить награбленное и одновременно отстреливаться. Не успел отругать себя за логическую нестыковку, как пальцы сами щелкнули нужными защелками и притянули тяжелую поношенную сумку к груди.
Ради чего рисковал жизнью? Само собой пришло знание, что многие дупарские наемники таскают сзади на поясе хабарник с продуктами, запасными боеприпасами и прочими ништяками. Мне, на первый и второй взгляд, достался весьма состоятельный покойник: оружие дорогое, прикид добротный, кожаная с латунным замком сумка просто неприлично трещала по швам. Удачливый был дядя, судя по полупустым патронташам, много успел пострелять по русинам, да только не угадал, когда в лес полез. Здесь-то «засадники» досыта отведали солдатских штыков с тесаками — по два, а то и по три к одному размен пошел. Иных так и вовсе пошинковали: тот головенки лишился, этот с рукой по плечо простился, третий, пардон, сизый клубок кишок вывалил. Совсем иная картина, чем на дороге, где русинские стрелки умирали, как стояли, — рядами. В ближнем бою русинский пехотинец страшнее медведя, а лес ему — дом родной.
Откуда мне известны повадки наемников? Почему я уверен, что погибшие солдаты в светлых суконных мундирах — это русины из числа княжьих стрелков? А хрен его знает. Наверное, оттуда же мне известно, что гладкоствольные ружья системы Дербана — вооружение этих частей — мало к чему, кроме траурного салюта, пригодны. Их главная сила — длинный четырехгранный штык, раны от которого не закрываются и плохо заживают. Оружие сквернавцев за редким исключением — просто союз трубы и полена. Ах да, мои преследователи — это жители гигантской области, где царит немыслимое беззаконие и полнейший хаос, в просторечии называемой Скверной. Вот сколько новостей в голове образовалось сразу…
К слову, мой трофей тоже не лишен недостатков: в отличие от «дербанок» и прочего здешнего металлолома, пули для него на коленке не изготовишь. Наивно рассчитывать, что где-нибудь под соседним кустом разлегся еще один наемник со стволом штучной работы того же калибра и полным боекомплектом…
— Ах ты ж падаль!
Нехорошо, конечно, так о покойных, но простите великодушно, вырвалось. Запасной гамион преспокойно лежал в специальном кожаном чехле на поясе наемника! В карман его, пусть компанию пулям составит.
Убрался за дерево вовремя. Осмелевшие сквернавцы полезли сквозь кусты, бахвалясь на своем паскудном наречии порезать проклятого недобитка в скором времени на ремни.
Бах! — сказал им на это мой «мастерворк», созданный оружейником Клементом Лоше по заказу арсенала города Плежа в год шестьсот третий. Вдруг осознал, что умею читать на имперском! Гравировку на латунной табличке на прикладе я прочел сразу, как поднял трофей, но смысл фразы сделался понятен только сейчас. Круговерть в глазах получила новый импульс. Если верить нервам, вгрызающаяся в меня пуля достигла размеров яблока.
Гах! Д-дах! Ба-бах! — ответил ему разноголосый и неслаженный хор. По-прежнему под аккомпанемент перестрелки солировал вражий подранок, слегка деморализуя неприятелей. Победный клич сквернавцев звучал от случая к случаю, упоминания вслух «русин-шакала» тоже сошли на нет.
Патронташ повесил на шею, одним концом зажав под лямкой ранца. Отнятая у пана наемника сумка оказалась позади меня. Пришлось, поскуливая, привстать. Щелкнул застежкой, прикрепляя сумку к поясному ремню, взятому у мага вместе с кобурой. До второго крепежа не успел дотянуться — пришлось возобновить отстрел «зверья».
Бах! — снова рявкнул шедевр мастера-оружейника, и крадущийся в кустах слева по курсу злодей ткнулся лицом в прелую листву.
— Вот так стреляет сын офицера, ублюдки!
— Шакал, твоя смерть идет! — не осталась безучастной противная сторона.
Тем временем проклинаемый мной на все лады браслет продолжал свою работу. Молнии боли, простреливающие руку от раны до кончиков пальцев, резко снизили свою мощность, и рука вновь согласилась функционировать. Весьма кстати. Пошарил напоследок во втором патронташе усатого пана. Три пули загнал в пахнущий сгоревшим маслом и горячим металлом барабан и еще три кинул в рот, удивляя себя самого. Нет, слюна у меня не ядовитая, просто это самый удобный в моем случае способ для быстрой перезарядки.
Бах! Поворот рычажка. Бах! Поворот. Бах! Уж не знаю, задел ли кого пальбой от бедра, но попытку создать «завесу огня» сквернавцы мне зачли, спрятавшись за деревьями и попадав на землю. Закусив губу до крови, резво рванул прочь, прикрываясь необъятными и замшелыми «отпрысками Фангорна». Лес за моей спиной наполнился сплошным гулом выстрелов и близкими ударами пуль в древесину, на время даже заглушившими крик раненого сквернавца.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Сплюнул пули в руку, огляделся по сторонам. Ни живых, ни мертвых не видно, далеко забрался. Не любят сквернавцы лесов, им степь милее, да холмы, да многоярусные каменные клоаки-лабиринты, да пещеры. Хорошо их угостили стрелки Светлейшего Князя Белоярова, страшно подумать, что бы случилось с засадой сквернавцев, будь у солдат нормальное оружие и командиры! Мне-то повезло и с командиром, и с оружием. Перезарядка закончена, да и привал тоже. Вот только хабарник к ремню вторым карабином пристегну, а то лупит по заду на бегу, вроде как «ускорение придает», а на деле только мешает. Патронташ пока так повисит, вроде зацепился крепко и теряться не намерен. Смена гамиона, как выяснилось, дело не быстрое: выкрутить один с почти почерневшим «стеклышком» да вкрутить наподобие лампочки свежий. Вот пусть теперь супостатам через канал ствола «засвечивает».
Усталость и боль вынесли постановление: еще секунду отдышаться, затем забиться в Грымскую пущу на пару километров — пользуясь кабаньими тропами, иначе бурелом диколесья не преодолеть, — где предстоит заняться раной и активным отдыхом. А дальше видно будет. Кабаньими тропами? Это где на маршруте «работа — дом — работа — пятничный кабак» я видел «кабаньи тропы»? Я снова сам себя удивляю!
С места недавней перестрелки донесся выстрел, похожий на пистолетный, — раненый мгновенно заткнулся. Не теряя времени, вражий командир активировал «ревуна», созывая не слишком занятых мародеркой бойцов и зверье по мою душу. В чем-то я его понял, нельзя такие художества оставлять безнаказанными. Я б на его месте ни за что не стерпел такого плевка на ботинок. Догнал бы, убил бы цинично и жестоко да об тушку поганца харкотину бы вытер.
Первый раз стало по-настоящему страшно. Причем испугался не тот тюфячок и брюзга, который пил коньяк у костра на ролевке, а новый я — весьма ловкий и безбашенный парнишка, который успешно вел бой с превосходящими силами. Было отчего сдрейфить: мой след взял брутальный мерзавец, добивающий своих. У такого не забалуешь. А еще рассудительный — вон, свежих загонщиков позвал на подмогу, этим-то требования морали не предъявишь. Если главарь банды — профи, то по следу пустит бойцовых котов, а может, даже изверга. Бойцового кота — побитого молью «льва» — я не просто видел, но даже успел каким-то фокусом удивить до смерти. А вот с другим «домашним питомцем» сквернавцев ситуация обстояла не в пример хуже. Опять пришел и самостоятельно распаковался в мозгу очередной массив информации. Возникший в голове образ изверга был напитан лютой ненавистью и ужасом. Косматая рогатая тварь, стремительная и мощная, кажется, подобный «минотавр из Бухенвальда» смердел с сильно попорченной шкурой неподалеку от павшего мага. Да, с дрожью в членах тела припомнил все, как видел: широкие копыта, вывернутые назад колени, куцый, словно купированный, хвост, тощая горбатая спина, заросшая жесткой шерстью с мощным костяком хребта, которую гармонично дополняли два окровавленных наконечника пик… Я вспоминал то, что было не со мной…
